– Но я говорила, что…
– Уходи.
Я не стала переспрашивать. Вышла из комнаты и толкнула первую попавшуюся дверь, разместилась в комнате, почти так же комфортно обставленной, как и предыдущая. Долго сидела на кровати и думала. Нет, себя я не винила – наоборот, даже радовалась. А то вышло бы, что я не просто переспала с ним, а переспала с ним в первый же день проживания здесь, будто только этого и ждала. По собственной воле и без приказного тона, уже после того, как получила свободу – просто бы переспала, потому что хочу его. И ведь хочу, особенно интересно было ощутить его обещанную нежность. Но что бы означал такой выбор? Верно, что больше ничего выбирать не придется – как он и сказал: или я все-таки выберу его, или эта затянувшаяся история так или иначе прекратится. И мне, наверное, будет жаль. Я как будто что-то потеряю. Ночью отчего-то все видится не совсем так, как днем. Например, в этот момент казалось, что желание важно, симпатия, его странное чувство юмора важно, а моральность его образа – она как будто размазана и вновь примет очертания только утром. Потому я мысленно махнула рукой и улеглась спать. Дневное мышление мне явно ближе.
Глава 20
И все-таки чужая квартира есть чужая – здесь все такое шикарное, до неприличия дизайнерское, современное и блестящее, подобные вещи я могла бы только на страницах рекламных буклетов лицезреть – а все равно помнишь, что ты в чужом доме и не можешь до конца расслабиться. Тем не менее утром я встала по привычке рано, позвонила Наташке и соврала, что заболела, – она предупредит преподавателей. Наташка же вмиг напряглась, будто что-то почувствовала и не хотела обсуждать это по телефону, а потом предложила навестить меня. Пришлось снова врать про страшный, страшный грипп, не стоящий ее внимания и не требующий ее присутствия, и обязаться рассказать о личных вопросах чуть позже.
Что уж говорить, сомнения в голове крутились как белки в разных колесах. Я одновременно хвалила себя за решительность, проявленную ночью, и уговаривала себя же, что ничего не потеряла. Уговаривала! Как будто сама с собой воевала. Дескать, успокойся, Юля, правильное решение приняла, не всегда надо делать именно то, что хочется. А вчера мне действительно немного – совсем чуть-чуть – хотелось не быть такой решительной. Еще очень тревожило его открытое желание и симпатия, о которой он говорит так запросто, будто погоду обсуждает. Не знаю почему, но это так сильно выбивало из себя, что я не могла об этом не думать. Он не просто мне нравится – он будто бы заражает меня своими неприкрытыми намерениями.
Я не знала, чем заняться, зато голод догнал – и за вчерашний, и за сегодняшний день. Вынула из холодильника макароны с жареной курицей, решила разогреть себе одну порцию. И как раз в процессе услышала, что хозяин дома вышел из комнаты. Не желая нагнетать, я натянула улыбку и сказала как можно легче:
– Утро доброе, Сергей Андреевич! Вы на завтрак только омлет едите или готовы для чего-то более существенного?
– Готов, – он показался в проеме. – А, ты про еду? Давай. Я, кажется, две недели маковой росинки во рту не держал.
– Обманываете, – я поставила перед ним свою тарелку, а себе положила еще. – Маковая росинка была как минимум несколько раз. Я ведь была свидетелем, помните? Сейчас будет уместна шутка про «свидетели долго не живут» – от вас прозвучит особенно смешно.
– Милота какая. Ты за меня теперь все бандитские шутки будешь говорить, а мне ничего не останется, кроме как кивать?
– А вы попробуйте использовать не бандитские, а интеллигентские! Сможете?
– Я-то смогу, но меня до глубины души оскорбляет это противопоставление: интеллигент и бандит – это обязательно разные люди?
– Вот уж не знаю. Хотите сказать, что это одно и то же?
– Ну, я же существую. Интеллигент, когда надо, бандит, когда надо, тиран и деспот, когда надо, ласковый щеночек, когда попросят.
– Ой, а вот последнюю ипостась посмотреть как-нибудь можно?
– Тебе – нет. Я не вполне уверен, что тебе можно доверить в руки ласкового щенка. Ты выглядишь очень злобной.
– Это я-то?
– Докажи, что тебе можно доверить домашнего питомца.
– Да у меня две кошки дома и один пекинес!
– Ну да. И где они все?
– У родителей остались! Не стали бы они же их со мной отправлять.
– Смотри-ка, даже родители тебе не доверяют, а я уж тем более не могу.
Я и сама не заметила, как улыбка на моем лице стала искренней. Такие разговоры с ним мне нравятся. Нравились даже в те времена, когда я ничего, кроме страха, к нему не испытывала. Не то что сейчас, когда уже страха не осталось… О чем это я?
– А сами-то, сами! Расскажите, Сергей Андреевич, у вас хотя бы в детстве были домашние питомцы?
– Не было.
– Ну вот! Сразу виден пробел в воспитании – как еще научить маленького человека быть человеком?
– Будешь моим питомцем, Юль? Обещаю ошейник, поводок и море внимания. Черт, у меня от одной мысли штаны меньше размером становятся.
– Вы, кажется, намекаете на что-то, что нормальные люди с щеночками не делают.
Он вдруг обратился к навесному шкафу, изображая негодование:
– Нет, вы слыхали? Она всеми способами меня обидеть пытается! Типа я намекаю. А я же прямо говорю – куда уж прямее: хочу нацепить на тебя ошейник и заставить скулить, как щенок. Но нет же, весь приличный смысл наизнанку вывернет!
Такая постановка вопроса меня рассмешила:
– Вы просто маньяк! И как я могла подумать, что мы и вправду щеночков обсуждаем? Кстати, вкусно? Положить добавки?
– Нет. Объедаться на завтрак – дурная примета. Особенно когда впереди физнагрузки.
Я вмиг помрачнела, вспомнив текущие неприятности:
– Вы снова поедете искать Криса? Думаете, он все еще в городе?
– Нет. В смысле, и не думаю, и не поеду. Останусь с тобой, чтобы не скучала.
– Тогда о каких нагрузках вы гово… – начала я и не закончила, поскольку заметила, как он многозначительно изогнул бровь. Чуть смутилась и все же спросила: – А разве мы не расстались?
– Расстались. А люди после расставания никогда не сходятся? Юль, я за эту ночь понял, что меня тошнит от твоего присутствия здесь.
Я очень удивилась, он ведь он сам меня сюда притащил:
– Что вы имеете в виду?
– То, что сказал. Мне тошно. Привяжи голодного рядом с едой – лучшей пытки не придумаешь. А еще мне кажется, что ты только и ждешь, когда я снова все решу за тебя. Не зря же так смотришь.
– Как?
– Как будто ты тоже голодная и не можешь дотянуться до еды.
– Вы придумываете… – прозвучало неуверенно.
– Да, я придумываю, – он встал, взял меня за руку и потянул вверх, вынуждая тоже подняться. – Только не вздумай сейчас напрягаться. Стоп-слово работает, ясно? Как только ты посчитаешь, что не хочешь продолжать, просто скажешь. И да, я хочу быть грубым.
