— Он тебя никогда не бил?
Алина аж задохнулась от такого предположения.
— Нет, что ты! Тамер, конечно, временами дикий и совершенно неуправляемый, но до рукоприкладства дело никогда не доходило.
— Ну, хоть на этом спасибо, — мрачно произнесла Люська. — Однако нужно что-то решать. Так дальше не должно продолжаться, я не могу смотреть, как ты таешь на глазах, сжираешь сама себя за то, чего не совершала… Нельзя, Алин, настолько зависеть от других людей. Пусть даже от любимых, — грустно добавила она. — Тебе надо просто поставить ему ультиматум: либо эта травля прекращается раз и навсегда и к теме твоего якобы флирта с мальчиком у магазина вы больше не возвращаетесь, либо… Либо ты скажешь ему «прощай». Ему пора уяснить, что ты — человек самодостаточный и независимый, а не безропотный придаток к нему самому. Ты не должна в угоду ему лить слезы и предаваться самобичеванию… И бегать за ним ты тоже не будешь. Никогда. Если ты себя хоть немножечко уважаешь… И… — она замялась, — и если ты хочешь, чтобы тебя уважали другие люди.
— Люсь, а ты?! — встревоженно спросила Алина подругу. — Ты меня больше не уважаешь?.. Тоже считаешь, что я тряпка?
— Я тебя люблю, Алин, — тихо отозвалась Люська. — И всегда готова поддержать, помочь советом. Но уважение… Ты знаешь, с каждым днем оно дается мне все труднее и труднее, уж прости за честный ответ.
Алина сникла и потерянно замолчала. В этот миг Люська опомнилась.
— Извини! — покаянно воскликнула она. — Я, конечно, не это имела в виду. Вернее, не совсем это…
— Нет, именно это, — уныло подтвердила Алина. — Я и сама прекрасно все понимаю. Просто не хватало храбрости признаться в этом вслух… даже самой себе. Мне всегда казалось, что я сильная… Что я все могу вынести с достоинством…
— Ты сильная! — горячо воскликнула Люська. — Ты очень-очень сильная и смелая! Поверь, все то, что ты сделала… например, твое решение принять ислам, носить хиджаб, жить по-мусульмански… Это не каждому по плечу. Я бы вот не смогла, честно!
— Это же все было не просто так, — выдохнула Алина. — Все — ради НЕГО… Он был и остается моим главным стимулом.
— Ну так и сейчас… ради него, ради ваших отношений… тебе все-таки нужно с ним откровенно поговорить и сказать, что ты — не его рабыня, не служанка, — мягко, но настойчиво произнесла Люська. — У тебя тоже есть и гордость, и чувства, и боль. Не забывай об этом. Иначе… мне просто страшно за тебя.
Закончив разговор с тяжестью на сердце, Люська уставилась в монитор компьютера. Однако ей определенно не работалось сегодня… От нечего делать она вбила в поисковую строку «Дима Ангел официальный сайт» и через несколько минут уже с любопытством изучала форум, посвященный Диминому творчеству. Ей сразу бросились в глаза знакомые ники, услышанные накануне на встрече фан-клуба — и Мамочка, и Титаник, и Фея… Быстренько пробежавшись взглядом по темам форума, она выцепила ту, что ее интересовала: «Наши встречи с Димой».
Пролистывая одну страницу обсуждения за другой, Люська отметила, что виделся с фан-клубом Дима действительно не часто, судя по количеству совместных фотографий. Однако каждый раз это событие вызывало бурю обсуждений среди форумчанок. Дойдя, наконец, до фото со вчерашней встречи, Люська с некоторой опаской приступила к чтению комментариев.
«Молодцы, девчонки! — писала некая Ангелина (Люська заподозрила, что ник едва ли является реальным именем девушки — скорее это был прямой отсыл к Диминой фамилии). — Как всегда душевно посидели, даже завидно… Может, я когда-нибудь тоже вырвусь на встречу из своей дыры. Только мне надо знать дату заранее, а то до Москвы на поезде трое суток пилить…»
«Димулька такой красивый тут, а-а-а, я не могу, держите меня семеро!!!» — писала Симпампулька с кучей восторженно орущих анимированных «смайликов».
Торопливо пробегая глазами по убористым строчкам сообщений, Люська, наконец, увидела первый комментарий из серии тех, которых она боялась.
«Что за девушка с длинными волосами сидит слева от Димы? — вопрошала форумчанка с ником Пани Амика. — Я ее не знаю».
«Ах да, это же наша новая невеста! — поставив ехидно хихикающий смайлик, отзывалась Милашка Ди. — Дима вчера официально представил ее нам как свою подругу. Мы все рыдали от счастья!»
Наверняка это та самая язвительная брюнетка с голым пузом, сообразила Люська. Очень в ее стиле…
«Дима сказал, что это его девушка, — подтверждала и Мамочка, то есть президент фан-клуба Лана. — Мне она очень понравилась. Милая, добрая, скромная и простая».
«По мне — так слишком уж простая…» — комментировала в ответ Милашка Ди.
Далее на две страницы форумчанки мусолили тему Люськиной внешности. Сошлись на том, что «Диме она не очень подходит, потому что он красавчик, а она просто миловидная». Наиболее горячо Люську защищала Мамочка-Лана; может быть, именно поэтому все остальные были не слишком уж суровы к Диминому выбору — кому охота вступать в открытый конфликт с президентом фан-клуба? Во всяком случае, переведя дух, Люська поняла, что Димины поклонницы решили ее «помиловать». Или просто опасались, что Дима, втихаря почитывающий собственный форум, возьмет их всех на заметку. Что ж, на большее она и не претендовала — ей просто не хотелось откровенной агрессивной злобы.
Из любопытства блуждая по остальным темам форума, Люська забрела в раздел «Общение посетителей». Там обсуждались вещи, не связанные с Димой. Была в том числе и тема «Наше творчество», где девушки выкладывали свои стихи, маленькие рассказы, рисунки, вышивку и так далее. Наткнувшись на стихотворения форумчанки с ником Титаник, Люська сообразила, что это, должно быть, и есть Таня-инвалид. Дима же говорил, что она потрясающе пишет. Последнее Танино стихотворение было датировано сегодняшним утром — очевидно, написанное «на злобу дня» — и называлось «Он бы».
Не обижайся. Дел у него по горло —
График, расписанный нА год, не терпит сбоя.
Он обязательно прибыл бы в этот город,
Но у него билеты до Уренгоя.
Не обижайся. Он бы, конечно, был здесь:
Ровно в пятнадцать тридцать. Родной и сонный.
Но у него по планам вокзал Парижа
И никотиновый ужин со вкусом рома.
Не обижайся. Мир — это образ круга,
Взрезанный одиночеством параллелей.
Он обязательно взял бы тебя за руку,
Если бы ты вписалась в его апрели.
Он обязательно. Он непременно. Он бы
Смог тебя вылечить/выучить улыбаться,
Но у тебя — наизусть телефонный номер.
А у него — свиданье в семнадцать двадцать.
Не обижайся. И не сдавайся, слышишь?
Это такая свобода — дышать ничьей…
Он бы, конечно, помог тебе встать и выжить.
Если б она не спала на его плече.
[3]
ЧАСТЬ 4
Считается, что москвичи не любят приезжих. Я бы не сказала. Мы на них смотрим равнодушно. Приехали — ну и приехали: крутитесь. Не выживете — убирайтесь туда, откуда приехали. Выживете — молодцы. Естественный отбор. Скорее наоборот: приезжие не любят москвичей. Они нас немотивированно ненавидят, считают зажравшимися и вообще: им за квадратные метры в Москве нужно пластаться годами, десятилетиями, а нам они как с неба упали. Несправедливо. Приезжий — он словно остро отточенная стрела, надеющаяся пробить и каменные кремлевские стены, и заскорузло-эгоистические сердца москвичей, которые катаются как сыр в масле и на все плюют с колокольни Ивана Великого. Это да: у москвичей нет географической векторности. Им некуда стремиться. Они и так в центре мира, у самых живительных сосцов планеты Земля. И в этом москвичи подобны древним китайцам, отгородившимся от всего прочего мира каменной стеной. Великая Китайская стена — это не столько оборонительное сооружение, сколько символ: нам тут хорошо, и вы, все прочие, нас не интересуете. И эта, китайская, психология, укоренялась в Москве одновременно с возвышением самой Москвы: в давние века в ней возник свой Китай-город, который существует и по сей день не только в виде топонима, но и в виде сознания. Москвичей считают эгоистами, которые никому и никогда не помогают. А мы не эгоисты. И душа у нас широкая. Просто мы живем, как китайские мандарины, за своей китайской стеной, и нам всего хватает…
