Рам вышел за дверь и отдал приказ плыть к палаццо маркиза Гавани. Он даже не заметил, как его гондола причалила к парадному входу дома друга. Настолько его поглотило обдумывание ситуации.
Сегодня дверь ему открыл молодой лакей. Марко нигде не было видно, но Рам не стал спрашивать о старом дворецком. Он поинтересовался, дома ли молодой маркиз и его тут же проводили к кабинету. Открывая дверь, Рам ожидал увидеть захмелевшего друга, развалившегося на мягком диване, но Алессандро сидел за столом, обложившись свитками со всех сторон. Канделябр освещал суровое и на удивление трезвое лицо и всклоченные волосы. Когда Гавани поднял глаза, в них отразилось пламя свечей.
Они задумчиво смотрели друг на друга и молчали.
– Ты все неправильно понял. – Прервал Рам неловкое молчание, а Алесандро поднял брови, будто спрашивая: «Неужели?» – Ты всегда знал, как я замкнут. И как тяжело мне открыться кому-либо. Если бы я мог…. Вернее, если бы ты так не напирал…. Хочу сказать, ты единственный мой друг….
– Неужели так сложно сказать прости? – Алессандро устало потер глаза и откинулся в кресле, сложив руки на груди.
– Прости…. Я не хотел тебя обидеть….
– Я знаю… – вздохнул маркиз. – И не сержусь. И даже немного завидую….
– Чему? – удивился Рам.
– То, как я себя веду. Пью, гуляю, веселюсь. Все это напускное. А в груди пустота! Черная дыра! – Алессандро вздохнул и после недолгого молчания продолжил. – Я уже давно ничего не чувствую. Ты единственный, кто связывает меня с реальностью. И я не знаю, что происходит. Да! Ты упрямый, молчаливый, работающий дни и ночи напролет засранец…. Рам, неужели ты не видел, как мы оба дружненько катились в пропасть. Ты по-своему, а я по-своему. И катиться туда вместе с тобой было не так страшно, как одному.
– Почему ты так думаешь?
– Черт возьми, смотри на вещи реально, Рам! – разозлился маркиз. – Мне скоро 23 года и я почти алкоголик! Только по щелчку пальца я получаю все, что хочу. Женщин, выпивку, деньги. А в груди огромная черная дыра…. Такая же, как и у тебя. Вот почему мы сблизились и стали друзьями.
– Я никогда об этом не думал так, как ты. – прошептал Рам.
– Теперь Тициана тебя удержит, чертов принц! И я рад этому. И разозлился не потому, что ты от меня что-то скрываешь, а потому, что ты скрываешь это от себя самого. Не видишь под носом привалившего тебе счастья. Вот этого я испугался. Того, что ты упустишь нечто ценное.
– Не упущу! – твердо ответил Рам. – Обещаю! Но и оставить все как сейчас я не могу. Это неправильно… Нужно вернуть ее отцу!
– Я рад…. – смущенно ответил Алессандро и впервые несмело улыбнулся.
– Я не дам тебе упасть, ты же знаешь.
Маркиз засмеялся и махнул рукой. Снова к нему вернулось веселое настроение, и момент истины и признаний прошел.
– Когда ты собираешься навестить ее папашу?
– Я все время удивляюсь, Гавани, откуда ты так хорошо меня знаешь? – потрясенно проговорил принц. – Сейчас! И хочу взять тебя с собой. Пойдешь?
– Ты хочешь, чтобы я смотрел, как тебя убивают??? С радостью! Ты давно уже мозоль на моей пятке. – маркиз резво вскочил с кресла и потянулся.
– Не сомневался в этом. – с улыбкой покачал головой Рам, открывая дверь кабинета.
Молодые люди вышли на крыльцо, одевая на ходу маски и черные плащи. Погода сегодня была просто безжалостна. Ветер дул с такой силой, что гондольеру приходилось прилагать неимоверные усилия для того, чтобы гондолу не сносило к берегу. Дождь вместе с мокрым снегом хлестали в лицо и даже отороченные мехом плащи не спасали от холода и сырости.
Маркиз знал, где живет герцог Аньежио и попутно указывал дорогу гондольеру. Когда они прибыли, Рам поразился красоте представшего перед ними палаццо. Принц не особо интересовался достопримечательностями, когда только поселился в Венеции. Все силы и время у него уходили на развитие своих дел.
Сейчас он все больше и больше удивлялся тому, какой красивый этот город. И что красивее его действительно нет. А Рампхуенг повидал за свою жизнь немало красивых городов.
– Чем могу помочь? – его отвлек от размышлений голос дворецкого и быстрый ответ маркиза.
– Нам нужно поговорить с герцогом. – Улыбаясь, Алессандро протянул свою визитку. Слуга нахмурился, рассматривая клочок бумаги.
– Боюсь, что уже очень поздно. Могу я спросить, по какому вопросу, маркиз Гавани, вы беспокоите герцога ночью.
– По конфиденциальному. И по очень личному… – В голосе Гавани сквозило нетерпение, а дворецкий по-прежнему не пускал их в дом. Вот это наглость!
– Боюсь, что герцога не убедит такой ответ, маркиз Гавани. Весьма сожалею. Приходите днем, и герцог с удовольствием вас примет. – и слуга начал закрывать перед ними дверь. Алессандро вставил ногу в быстро уменьшающийся проем и сурово добавил.
– Боюсь, наше дело не терпит отлагательств, тупой идиот! Можешь сказать герцогу, что мы пришли по поводу его пропавшей дочери. И если не хочешь лишиться своей работы, то сделай это немедленно!
Дворецкий внимательно на них посмотрел и раскрыл дверь, впуская ночных посетителей. Он принял у них мокрые плащи и накидки и отдал их мгновенно появившемуся лакею. Да, слуги в этом доме были вышколены до блеска. Затем дворецкий попросил их подождать в холле, а сам удалился. Молодые люди внимательно оглядывались, рассматривая каменные стены, большую резную лестницу из красного дерева, картины на стенах в золотых рамах. И, конечно, они не могли не заметить охранников, дежуривших в этот поздний час.
Вот почему дворецкий их не боялся. Четверо огромных мавров с саблями стояли рядом со входом и смотрели на визитеров с большим подозрением. Их черная, как эбеновое дерево кожа, светилась и переливалась от бликов свечей. А огромные мускулы заставили Алессандро с уважением хмыкнуть. Эти слуги были когда-то рабами, проданными с невольничьего рынка Венеции. Рам несколько раз был в этом жутком месте. По другому он никак не мог назвать площадь, заставленную клетками, в которых сидели люди, большую арену и смотровые площадки. Ото всюду слышались стоны, раздавался звон цепей и жужжащие звуки опускавшихся на голую кожу плетей. И стояла такая вонь, что…. Если бы Рам верил в ад, то он назвал бы это место адом. Но сейчас в застывших фигурах мавров угадывалась спокойная уверенность, в глазах не было отчаяния. Это были слуги, с которыми хорошо обращаются и которые были уверены в своем будущем. И которые загрызут любого ради своего хозяина.
– Если герцог нам не поверит…. – прошептал маркиз. – Мы не выберемся отсюда живыми. Эти четверо громил положат нас на ладонь, а другой прихлопнут…. Черт! Я не оставил завещание….
– Ты настолько в меня не веришь? – задумчиво и с улыбкой ответил принц, вертя в руках свою трость.
– Но их четверо, Рам!!! И если ты не заметил, они очень большие!
– Да хоть десять….
