– Азалия, вспомни, пожалуйста, себя в этом возрасте. – Франческа всегда считала лучшей защитой нападение. – Что-то я не помню, чтобы ты всегда слушалась синьору Газальер!
В полной тишине раздался неприличный смешок Тицианы: – Она права, Азалия! Ты всегда прогуливала занятия, я помню….
И Тициана рассмеялась, за ней и младшие сестры. Азалия покраснела и хитро улыбнулась.
– Да-да! Синьору Газальер у нас слушалась только Тициана! А я нет! Девочки, вот я прогуливала и что получилось? Вышла замуж за игрока, который разорился, играя в баккару и после этого пьяный вывалился из гондолы и утонул! Где был мой ум, когда он соблазнял меня своими страстными речами? Хотите тоже совершить подобную глупость – прогуливайте дальше!
Подобная перспектива так ужаснула сестер, что они мигом поднялись на ноги и выскочили из комнаты Тицианы, что-то пробормотав о недоделанных заданиях.
– Азалия, как тебе не стыдно! – пряча улыбку, тихо сказала Тициана.
– А разве я не права? – Старшая сестра уже помогала мадам Лефлер снимать платье с девушки. – Вот будут постарше и поймут, что я только по собственной глупости приняла увлечение за любовь. Теперь раскаиваюсь. Плохо, конечно, это признавать, но я рада, что стала вдовой. Надеюсь, что еще встречу свою судьбу….
– Ах, Азалия, конечно встретишь. – Голос был глухим из-за вороха юбок, которые в этот момент надевались Тициане на голову. – Я даже не сомневаюсь!
– Спасибо, дорогая! Теперь хватит говорить обо мне и давай заниматься твоим приданым!
– Слово приданое – звучит очень удручающе, ты не находишь, Азалия?
И все таки, старшая сестра расхохоталась.
– Тициана, я скажу отцу, чтобы он больше не занимался с тобой философией!
– Дорогие леди! – прервала их мадам Лефлёр. – Очень жаль вас прерывать, но если я не ошибаюсь, сегодня у леди Тицианы премьерный выход в свет, поэтому надо поторопиться! Времени у нас не так много.
Тициана так ждала этого вечера, так о нем мечтала, так боялась! Первый в ее жизни бал, первый выход в свет! Ей скоро исполнялось 18 лет, почти все ее подруги уже были замужем, и половина имела детей. Она должна была дебютировать раньше, но у ее старшей сестры Азалии умер муж и она стала вдовой. Все семейство было год в трауре.
Девушка смотрела на свое карнавальное платье и радовалась. Она немного стеснялась своей яркой внешности, поэтому выбрала для бала-маскарада образ Клеопатры.
Августина помогла заколоть непослушные локоны в тугой пучок на затылке, а затем надела черный парик с короткими волосами до плеч и густой челкой. Белое платье с длинными рукавами спадало на пол прямыми строгими линиями. Золотыми нитями были обшиты подол платья и широкие рукава. Девушка подчеркнула узкую талию золотым ремешком.
А затем в ход пошли украшения. В поисках их Тициана полгода назад обегала всю Венецию. Широкое ожерелье почти полностью закрывало шею и спадало на грудь красивым египетским орнаментом. Тяжелые браслеты на руках дополняли набор. На голову золотой обруч, который венчала голова сокола. Эта птица в древних египетских мифах отождествлялась с богом Ра – богом солнца. А она в своей семье и была солнцем. Пусть это всего лишь тонкий намек, который вряд ли поймут окружающие, но Тициане было приятно лишь оттого, что это понимала она сама.
Затем Августина угольками подвела ей глаза. Широкие черные стрелки по верхнему и нижнему веку проходили по вискам до линии роста волос.
Тициана не могла себя видеть, поэтому вопросительно посмотрела на сестру: – Ну как?
Азалия просто молча качала головой. Она видела грубые изображения этой женщины в Венеции. Их было полным полно на рынке. Клеопатру изображали на монетах, медальонах, папирусах, древних вазах и статуэтках. Девушка видела даже фрагменты настенных изображений. И, честно говоря, не понимала стремления Тициана выглядеть именно так. Но сейчас здесь не было ее озорницы сестры, перед ней стояла египетская царица. Что-то детское и ранимое исчезло, оставив неизвестно откуда взявшуюся сексуальность.
У Азалии мурашки побежали по рукам. Тициана всегда была красива, но эта красота была какой-то опасной.
–Ты на себя не похожа… – других слов у Азалии не было.
– Я этого и добивалась, верно? – в голосе Тицианы появилась неуверенность.
– Все хорошо, поверь! Просто ты совсем другая. Тебе даже маска не понадобится. Тебя никто не узнает.
– Меня и так никто не знает.
– Там будут твои подруги! Папины друзья и деловые партнеры, которые бывали у нас в гостях, и знают как ты выглядишь. Подшути над Амадеей! Пусть она попробует тебя узнать! Потом мне расскажешь.
Тициана с облегчением кивнула, а Азалия, будто о чем-то вспомнив, спросила:
– Кстати, дорогая, не слишком ли много украшений? Твоя кожа…
– На вечер меня хватит! – перебила Тициана. – Не о чем переживать.
Дверь в комнату тихонько открылась и Франческа с Марией сунули свои любопытные головки в щель.
– Тициана! Мы устали тебя ждать внизу! Ты скоро?
Азалия махнула им рукой, чтобы они зашли. Сестры тихонько хихикая, зашли в комнату. А Тициана обернулась к ним лицом: – Ну как?
Азалия и Августина с удовольствием наблюдали, как вытянулись их лица.
– Просто потрясно! – Франческа, как всегда, не полезла за словом в карман. Все находящиеся в комнате весело рассмеялись.
Мария и Франческа с восхищением стояли рядом и рассматривали девушку. Они очень радовались за сестру и мечтали, что скоро наступит такой день и в их жизни.
– Ах, Тициана, ты там будешь самой заметной и яркой. – Воскликнула Мария.
– И самой красивой! – добавила Франческа.
Тициана смутилась. Она прекрасно знала, как ей далеко до красоты. Вот все ее сестры были красивы. Каждая по разному, но все одинаково прекрасны. Девушка искренне не понимала, почему они считают красивой ее.
Ее старшая сестра Азалия была копией отца, чистокровного венецианца – герцога Пауло Аньежио, смуглокожая, черноволосая и голубоглазая. Высокая, со всеми нужными выпуклостями в нужных местах, она была очень популярной девушкой во время своего дебюта.
А Мария, которой сейчас было 15 лет, была копией матери, шотландки по происхождению. У нее была очень белая кожа, как и у Тицианы, голубые глаза, светлые волосы и хрупкое телосложение.
Франческа в свои 12 лет тоже обещала стать очень красивой девушкой. Пожалуй, самой красивой из всех сестер. Она унаследовала от матери светло-голубые глаза и белую кожу. От отца ей достались смоляные волосы и высокий рост.
Девушка смотрела на своих сестер и искренне радовалась за каждую. Наверное, со временем Тициана смирилась бы с рыжими волосами, если бы не насмешки ее подруг. Ох, сколько слез она пролила из-за этого. Самое безобидное из ее детских прозвищ было – морковка! И сколько мама не убеждала ее, что они просто завидуют, ничего не помогало. А потом мамы просто не стало. И когда отец начал говорить ей тоже самое, она просто не верила. Домашние просто очень ее любят, вот у них и предвзятое мнение. Это доставляло Тициане множество проблем и комплексов. Но насмешки друзей прекратились, когда девушке исполнилось 16 лет. Из девочки она превратилась в девушку.
