Вознеся мысленно молитву к богу луны, я робко сказала уже вслух, уже кобре, повстречавшейся мне:
– Мне приснился страшный сон. Будто человеку раненному нужна помощь. Будто он сейчас лежит у воды.
Змея снова тот странный звук издала, потом пасть распахнула, зашипев. Но на меня не прыгнула. Не спешила вцепиться в меня ядовитыми своими зубами. И это вселяло в моё сердце надежду. Да она ещё так внимательно смотрела на меня, будто понимала, о чём прошу. Хотя уступать не собиралась.
– Я не смогу спать спокойно и жить спокойно, если не проверю, лежит ли он сейчас у воды! – горько объяснила ей, рук, сложенных в мольбе, не разжимая.
Кобра с места так и не сдвинулась. Но и не нападала.
– Если это он обидел тебя недавно, схватив у деревни за хвост, то я приношу тебе мои извинения за него!
Змея склонила голову на другую сторону, внимательно смотря на меня.
– Если же это была не ты, а кто-то из твоих братьев или сестёр, или кто-то из твоих друзей или родных, то я прошу через тебя прощения за него у них!
Кобра совсем голову отвернула, уже не смотря на меня. Сердится? Или всё равно ей? Может, просто тут лежит, отдыхая или размышляя, в какую сторону поползти на охоту. Но… она так смотрела на меня внимательно, будто понимала, что я говорю. Будто упрямилась. Словно женщина обиженная.
И я совсем уже распростёрлась по земле, униженно её умоляя. И не сразу разогнулась. А когда сесть осмелилась, то змеиная морда зависла возле меня, с любопытством заглядывая мне в лицо. Я испуганно отпрянула. Она опять голову подняла, свою шею раздувая.
– Прости, о почтенная! – торопливо сказала ей. – Ты просто так неожиданно подползла ко мне, что я испугалась.
Змея задумчиво прошуршала по земле и мелким камешкам кончиком хвоста. Будто женщина, сидевшая рядом со мной и задумчиво проводящая рукою по земле, то ли играя со скуки, то ли размышляя усиленно, то ли из вредности игнорируя мои слова и моё желание. Я не сдвинулась с места более. Даже если то простая змея, мои нервные, резкие движения напугают её или разозлят. Тогда она точно бросится на меня.
Так мы ещё сколько-то просидели рядом, смотря друг на друга. Нас окутывало мягкое лунное сияние. Будто успокаивало. Обеих.
– Так… ты пропустишь меня, о почтенная? – грустно спросила у неё наконец, не выдержав этой ночной тишины и присутствия жуткой собеседницы возле меня. Той, которая могла убить много людей подряд. – Я и правда хочу проверить, там он или нет? Правда, жить не смогу спокойно, если не узнаю, правда мне приснилась или нет?
Но змея не отвечала. И не сдвинулась. Хотя так же внимательно смотрела на меня.
– Я боюсь, что крокодилы выползут и сожрут его, если он лежит у воды.
Её мои страхи и моё сострадание не впечатлило: так и продолжала сидеть, хотя уже и совсем около меня. Неловко было так сидеть, со змеёю ядовитой рядом. Но…
Серьёзно спросила:
– Может, ты сама меня боишься?
Змея опять издала резкий шипящий звук, будто фыркнула.
И мы ещё посидели. Но сидеть возле неё мне стало уже невмоготу. А вот ей привередничать, похоже, всё ещё не надоело.
– Послушай… о почтенная… Я, всё-таки, пойду?..
И тишина.
Чуть выждав, я медленно поднялась – змея внимательно следила за мной, а лунный свет бросал блики на её глазах, тело её будто подсвечивая – и сделала шаг к реке. Змея с места не сдвинулась. И я тихо пошла к краю. К камням. И лунный свет заботливо будто очерчивал мне силуэты валунов. И вот, уже скоро песчаная полоса и вода…
Как будто лунный свет стал намного ярче. Лунные блики играли на волнах. И… и на золотом украшении человека, лежавшего у реки. Неужели?..
Когда слезала по большим камням, сорвалась. И с криком скатилась вниз. Сорванная дупатта осталась лежать на камнях. А я упала почти к самой воде.
– К-кто здесь? – глухо спросили поодаль.
Приподнялась. И потрясённо застыла, встретившись со взглядом янтарных глаз с узким зрачком. Но видение длилось только миг – и потом снова темнота. Но… нет… лунные лучи играли на ожерелье и серьге мужчины, лежавшего там, рождая блики. Там… там, откуда смотрели эти жуткие звериные глаза!
Задрожала, торопливо садясь. И застонала от боли в ноге расшибленной.
– Кизи?.. – вдруг растерянно спросили из темноты.
И этот голос я вдруг узнала.
Сиб… Сиб был здесь! Но те жуткие глаза… это были его? Или… или хищник стоял за ним? Тигр? Но тигр стоял возле него! Разве смогу я одолеть его?! Но… но разве у тигров глаза со зрачками тонкими-тонкими? Или, всё-таки, змея та? Но она так быстро спустилась! Будто спрыгнула! Хотя… далековато же. Это я быстро оказалась, потому что свалилась.
Из темноты, там, где слышался знакомый голос, там, где блестели золотые украшения, донёсся кашель. Кашель… как и во сне. И… и Сиб был здесь. Так он ранен?!
Поднялась, сжав подол. И, хромая, пошла к нему.
– Сиб… Сиб, ты здесь? Ты ранен?
– Странное место для встречи, – насмешливо отозвались из темноты.
Это точно был он.
Я подошла к нему. На колени опустилась возле него.
– Что с тобой? – спросила дрожащим голосом. – Ты ранен?
– Ты… – голос его стал непривычно растерянным. – Ты откуда знаешь?
– И… и воды хочешь?
– Ну… хочу… – смущённо отозвался он.
Вскочила, к воде бросилась. Волны убежали, будто не желая делиться водою с ним. Но я сделала несколько шагов за водою. И поскользнулась. Упала со вскриком.
– Ты где? – спросили взволнованно из темноты.
Тихо выдохнула:
– Я… тут.
А волны уползали подальше от меня вглубь реки. Оставив меня мокрую. Неужели, так и не смогу принести ему воды?! Пришла, называется, на помощь! И не могу ничего!
Всхлипнула.
И вдруг яркий свет растёкся по берегу, выхватил меня, дополз до воды. Напугано повернулась.
На меня смотрели янтарные глаза с узким, змеиным, чёрным зрачком. А, нет…
Сиб моргнул – и глаза у него снова стали как человечьи. Только они светились. Каким-то голубоватым, жутковатым огнём. И я потрясённо застыла.
Сон сбылся. Сиб был здесь, раненный, весь в крови. Вот, лежал, приподнявшись, а у его ног была огромная лужа крови. И кровавый след утекал от него куда-то по берегу, скрывался в темноте. Ох, сколько же крови он потерял!
– Ты хочешь воды. Я сейчас принесу, – поднялась, ступила к воде.
И на сей раз река не ускользала от меня, позволила в ладони собранные воды зачерпнуть. И, радостно улыбнувшись, я повернулась с водою к Сибу. Тот сидел, вытаращившись на меня.
