– Но ведь сработало же?
– Ну, смотря что понимать под «сработало»…
Кара перевернулась на живот и поднялась на ноги. Морозный воздух впивался в неё зубами. Она помогла подняться детям, и они пошли по узкой дорожке, окружённой хвойными деревьями. Это были не сомкнутые кроны Чащобы, которая как будто постоянно поглощала своих обитателей: сквозь ветви Кара отчётливо видела чёрное небо, две луны и головокружительную россыпь сверкающих звёзд.
– Какая красота! – сказала Кара.
– Какая холодрыга! – откликнулся Тафф, потирая руки. Кара протянула ему его варежки и шерстяную шапку: она всегда носила их с собой в кармане плаща, иначе он их терял.
– И куда мы теперь? – спросил он.
– Просто пойдём на север вдоль линии свупа, – сказала Кара. – Она приведёт нас в Пентову Цитадель.
– А как же серые плащи? – спросила Сафи. – Разве они не будут нас ждать?
– Когда они увидят, что нас нет в свупе, они двинутся дальше.
Она положила руку на плечо Сафи.
– Ну как? Каково было воспользоваться гримуаром после такого перерыва?
– Проще простого. Заклинание просто сидело и ждало меня.
– Так это же хорошо. Разве нет?
– Я не уверена. Что-то мне в этом не нравится…
– Кара! – сказал Тафф.
Он указал пальцем в чащу леса. Огромный волк, тёмно-серый, с пронзительно-голубыми глазами, наблюдал за ними с чрезвычайным интересом.
Сафи вскинула гримуар.
– Не надо, – сказала Кара. – Давайте просто пойдём своей дорогой, покажем ему, что мы не хотим зла. Не забывайте, мы вторглись на его территорию.
И она пошла себе дальше. Тафф и Сафи шли по обе стороны от неё. Нетронутый белый снег скрипел под ногами. Волк трусил следом за ними, держась поодаль, за деревьями. Вскоре к нему присоединились ещё четверо, по двое с каждой стороны тропы. Дети прибавили шаг – и волки тоже, хотя нападать вроде бы не собирались. Ветви заскрипели и затрещали: из чащи леса появилась пара гигантских животных. Головы у них были длинные и узкие, рога обнимали небо, точно широкие листья, ловящие дождь. Кара была уверена, что волки набросятся на этих пришельцев, или наоборот, пришельцы на волков, но они просто пошли дальше все вместе, будто старые друзья. Волки петляли между копыт гигантских зверей.
– У папы была старая детская книжка с картинками, про животных, что водятся в Мире, – шёпотом сказала Сафи. – Я знаю, что это за зверь. Это называется «лось».
Следом появился благородный олень, а за ним целое семейство северных оленей, десяток рыжих лис и двое чёрных медведей, раньше времени пробудившихся от спячки. В кронах резвились белки и бурундуки, небо потемнело от хлопающих крыльев. С веток деревьев валились комья снега: животные хлынули на тропу, они прибывали с такой скоростью, что уследить стало невозможно. Животные заполнили все промежутки между деревьями, отрезали все пути к отступлению, и вынудили детей свернуть с тропы в тёмную чащу леса. Тафф было приотстал от девочек – и животное, смахивающее на крупного кота, ткнуло его мордой, заставляя идти вперёд.
– Иногда мне очень не хватает твоего могущества, – сказал он Каре.
– Мне тоже.
– А хотите, я молнию наколдую? – предложила Сафи. – Может, они тогда разбегутся?
– Ага, или кинутся вперёд, не разбирая дороги, и затопчут нас.
– Ну надо же что-то делать! Почему они нас преследуют?
– Они не преследуют, – сказала Кара. – Они нас гонят.
Они вышли на поляну, в центре которой возвышался алый шатёр. Шатёр был громадный – даже больше переплётной в Кале-Мальте, – с тремя вершинами, напоминающими колючие гребни на спине какого-то огромного зверя. Над каждой вершиной развевался чёрный флаг, а на флагах – паук с двойными жвалами.
– Это же она, да? – шёпотом спросил Тафф.
Кара кивнула.
Лесные звери расположились вдоль края поляны, давая детям возможность войти в шатёр, но отрезав любые другие пути к отступлению.
– Так вот почему видение было таким странным, – сказала Сафи. – Это она вложила его мне в голову. Никаких серых плащей на станции не было. Всё это была ловушка, чтобы заманить нас сюда.
– Это не твоя вина, – сказала Кара. – Что-что, а обманывать ведьм она умеет.
По обе стороны от входа в шатёр стояли две улыбчивые девочки, похожие, как две капли воды. Лет пятнадцати, с зеленовато-серыми глазами и странными сизыми волосами, которые были начёсаны так жёстко и прямо, что любая щетина позавидует. Между пеньками полуотросших зубов Кара разглядела уродливые чёрные языки.
Близнецы раздвинули занавески входа, и дети вошли в шатёр.
13
Белый, как кость, банкетный стол, уставленный изящной посудой, протянулся вдоль центра шатра. По обе стороны от него сидели женщины всех возрастов, от насупленной четырёхлетки до старухи, настолько дряхлой, что она походила на скелет, расписанный тонким слоем кожи. Они были собраны со всех концов Сентиума, такие же разные с виду, как гримуары, что лежали у них на коленях.
А во главе стола, на хрустальном троне, обложенном шёлковыми подушками, восседала Риготт.
– Прошу! – сказала она, указывая на три пустых места рядом с собой. – Присоединяйтесь!
Пока Кара шла мимо сидящих ведьм, которые провожали её взглядами наполненными одновременно, и ненавистью, и завистью, она обратила внимание, что шатёр украшен великолепными произведениями искусства, расположенными небрежно, как дешёвые сувенирчики. Ослепительно прекрасные гобелены висели на стене вкривь и вкось. На сундуке с изысканной резьбой валялись грязные сапожищи. Высокое зеркало в золочёной раме было такое грязнющее, что Кара себя в нём не разглядела. Все эти сокровища были собраны тут просто потому, что Риготт так захотелось, а не потому, что она ценила их красоту. Обладание ими не доставляло радости, помимо самого факта обладания.
Кара села рядом с Риготт. Тафф уселся между сестрой и ведьмой средних лет с выпученными глазами. Сафи села напротив Кары, на той стороне стола. Её рука касалась лежащего в сумке гримуара. Позади Риготт, свернувшись клубком на роскошном ковре, лежал волк с серебристым мехом и задранным скорпионьим хвостом. Кара помнила этого зверя по Кале-Мальте. Раньше это был её волк, пока Риготт его не украла.
Все молчали.
Опустив занавески у входа, улыбающиеся близняшки заняли два места на другом конце стола, положив между собой гримуар цвета могильной земли. Прочие ведьмы не сводили глаз с Риготт, чинно сложив руки на обложках своих гримуаров, точно школьницы, боящиеся ослушаться учителя.
Риготт щёлкнула пальцами.
