Кара посмотрела на хризантему и увидела, как последние слова ведьмы – «Всего одно заклинаньице, самое крохотное!» – вползают в складки бумажных лепестков. Хризантема как будто вздохнула – и слова пропали.
«Куда же они делись?» – подумала она.
Кара ничего не поняла – и не была уверена, что ей хочется понимать, в чём дело. Она взяла Таффа за руку и повела его дальше. Бумажные цветы в саду росли самые разные: и розы, и кандрилы, и подсолнухи, и многие другие, которых Кара и не знала, но одно оставалось неизменным: слова, произносимые шептуньями, отражались на лепестках и быстро исчезали. Вскоре Кара перестала смотреть на цветы, но от шепотков было никуда не деться: «Так им и надо… Представь, как будет весело… Ты для этого создана… Загляни в гримуар, посмотри, что там для тебя есть…»
Кара осознала, для чего существует этот сад.
Она сама удивилась, как она разгневалась. Нет, конечно, она никогда не думала, будто бы ведьмы друг другу как сёстры и обязаны помогать одна другой просто оттого, что обладают одним и тем же могуществом. Но всё равно: это казалось худшим из предательств!
«И Грейс тоже в этом участвует. И почему я не удивлена?»
– В чём дело? – спросил Тафф, заметив, что сестра сама не своя.
– Через эти цветы шептуньи общаются с ведьмами в Сентиуме, – сказала Кара. – Каждый цветок связан с определённым гримуаром там, в реальном мире. Это позволяет шептунье обращаться напрямую к разуму ведьмы, которая владеет этим гримуаром, особенно когда та спит. Искушать их, уговаривать пользоваться магией, затягивать глубже во тьму.
– А я думал, это всё сам гримуар!
– И я так думала! – Кара покачала головой. – Когда речь заходит о магии, такое ощущение, что я только и делаю, что ошибаюсь.
Когда она думала, что это гримуар пытается её совратить, и то это было ужасно. Но мысль о том, что в её голове хозяйничал реальный живой человек, была ещё ужаснее. Кара обводила взглядом сад. Здесь ли ещё её шептунья? А может, и цветок с её лицом ещё цел, только лепестки поникли от заброшенности…
Она услышала знакомый голос, медово-вкрадчивый, с ноткой шутливой надменности.
– А помнишь ту трёхцветную кошечку на берегу реки? – спрашивал голос. – Ты себя убедила, что она просто спит, но мы же с тобой знаем, что это неправда, верно? Киска сдохла, сдохла, сдохла! Но ты не волнуйся – всё это можно исправить! На самом деле, и этот старый плешивый меховой шар можно превратить во что-нибудь новое и занятное! Ну какой может быть вред от такого нужного заклинаньица, а?
Кара пошла на голос и увидела тигровую лилию. Грейс лежала под цветком, её сомкнутые веки трепетали от сосредоточенности. Её белые волосы были собраны в аккуратный хвост и завязаны бумажной лентой.
– Вставай! – сказала Кара, взяв её за руку.
Глаза Грейс открылись. Они были даже голубее, чем помнилось Каре. Она долго-долго смотрела на Кару, потом наконец села. Несколько выбившихся прядей белых волос упали ей на глаза. Она робко коснулась щеки Кары.
– Ты настоящая? – спросила она.
– Да, это я.
– Так много времени прошло, наверное… На самом деле, я не знаю… не знаю… Тут все дни сливаются в один, потому что тут нет ни дней, ни ночей. А папа мой по-прежнему мёртв? Наверное, да. Такого уже не изменишь. Ты, наверное, могла бы меня ненавидеть. Но иногда, когда мой разум снова принадлежит мне, я вспоминаю, что мы были очень дружны… Ну что, обнимемся?
– Мы с тобой не были друзьями, Грейс. Никогда не были – и никогда не будем.
Слова Кары подействовали на Грейс, точно выплеснутое в лицо ведро ледяной воды. Они ошеломили её – и привели в чувство.
– Ах! – сказала она. – Ну да, верно. Но как ты сюда попала? Хотя постой, я знаю! Ты использовала своё Последнее Заклинание, и на этот раз это было не просто волшебное пламя и птички-странички. Тебя уволокло в Колодец Ведьм, как и меня.
– На самом деле, я больше не пользовалась гримуаром со времён той нашей битвы.
– Нашей битвы! – повторила Грейс. Её красивое лицо озарилось улыбкой, и она хлопнула в ладоши. – Это было великолепно, не правда ли?
– Ну, я ничего особенно великолепного не помню.
– Значит, ты ничего не помнишь!
Под глазами у Грейс темнели синие круги, щёки у неё ввалились. Однако голос оставался таким же, как и всегда: она говорила так, будто одна понимает шутку, соль которой всем прочим недоступна.
– Но если ты не использовала Последнее Заклинание, – спросила Грейс, – как же ты сюда попала?
– Я пришла тайным путём.
– Ты явилась в это место по собственной воле?! Но зачем?!!
– Чтобы спасти тебя.
Грейс коротко, отрывисто хохотнула.
– Как-то не верится!
– А уж нам-то каково! – буркнул Тафф.
– Ты гляди! – сказала Грейс, только теперь заметив Таффа. – И щенка с собой притащила!
– Ну хорошо, может быть, «спасти» не самое подходящее слово, – сказала Кара. – Это не более, чем сделка, баш на баш. Мы поможем тебе бежать отсюда, но за это ты должна снять заклятие с моего папы и отправить Тимофа Клэна обратно в могилу.
Грейс поднялась на ноги, опираясь на посох из туго свёрнутой бумаги. На кольце, приделанном сзади к её плащу, висела всего одна бумажная полоска.
– Ты и в самом деле планируешь отсюда бежать? – спросила она.
– Да, – ответила Кара. – И ты можешь отправиться с нами и навсегда покинуть это место. Но когда мы вернёмся обратно в реальный мир, ты должна будешь снять заклятие с папы. А после этого можешь отправляться на все четыре стороны. И мы больше никогда не увидимся.
– И что, ты в самом деле готова дать мне в руки гримуар? – недоверчиво спросила Грейс. – После всего, что я натворила.
– Всего одну страницу. Не более того.
Поначалу Кара подумала, что Грейс может отказаться. Но надежды снова использовать хотя бы одно заклинание оказалось достаточно, чтобы раздуть уголья былой одержимости. Её глаза вспыхнули таким ярко-голубым цветом, что смотреть было больно.
– А посмотреть можно? – спросила она, хватая Кару за руку. – Она у тебя с собой?
– Нет, – соврала Кара.
Грейс кивнула, хотя Кара видела, что она ей не очень-то поверила.
– Ну, расскажи мне свой великий план побега, – сказала Грейс. – Мы уйдём через этот секретный вход, о котором ты говорила?
Кара покачала головой.
– Нет, он для нас закрыт.
– Мы выберемся через Горелые Двери! – провозгласил Тафф.
Грейс смерила его бесстрастным, непроницаемым взглядом.
– Через Горелые Двери, значит, – сказала она.
– Их сейчас в небе целых три! – продолжал Тафф. – Всё, что нужно – это дождаться, пока они откроются, и выскользнуть наружу. Я так думаю, все будут настолько заняты новыми ведьмами, что нас никто и не заметит!
