– Ты абсолютно прав, – сказала Кара. – Как ты мог не подумать о том, что монстры в масках посадят нас в бумажные клетки!
Это заставило Таффа улыбнуться.
– Ну, с нами никогда не знаешь…
Рядом с клеткой собрались в кружок Безликие. Их крохотные шейные ручки вращались до тех пор, пока на каждом не оказалась одна и та же маска: с крохотным ротиком, разинутым в гротескной пародии на разговор.
Кара впервые услышала, как говорят Безликие. Это был странный набор цоканья и щелчков.
– О чём они разговаривают? – спросил Тафф.
– Не знаю. Может быть, о том, что с нами делать?
– Ой, надеюсь, что нет! – сказал Тафф. – А то как-то очень уж сердито они цокают.
Наконец все Безликие закивали в знак согласия и снова нацепили свои лупоглазые маски. Кара пристально вглядывалась в ближайшую из них, пытаясь уследить, как же могло выглядеть её истинное лицо, но когда маски двигались, существо вскидывало руки, пряча лицо. Кара углядела лишь что-то белое, мелькнувшее между бумажных пальцев, и всё.
И вскоре она услышала вопль Грейс:
– Не-ет! Что вы делаете?! Я же вам помогла! Я вам помогала!!!
Волоча Грейс за руку, Безликая отворила дверцу в клетку Таффа и швырнула её внутрь. Грейс отпихнула Таффа с дороги, прижалась лицом к прутьям клетки и продолжила умолять:
– Это какая-то ошибка! Выпустите меня отсюда! Отпустите меня!
Безликие не обращали на неё внимания.
– Скажи, это не тот случай, когда уместно смеяться над человеком? – поинтересовался Тафф у Кары.
– Ну, я тебя упрекать не стану.
Тафф открыл было рот – и покачал головой.
– Нет, я упустил свой шанс. Теперь я снова просто зол.
Грейс уже не пыталась изображать готовность к сотрудничеству. Как ни странно, Каре от этого сделалось намного спокойнее. По крайней мере, она очутилась в привычной ситуации.
– Ты что, в самом деле рассчитывала, будто я тебе помогу? – осведомилась Грейс.
– Нет, – ответила Кара. – Но я думала, что мы могли бы помочь друг другу.
Причёска Грейс вся растрепалась. Она перевела дух, взяла себя в руки и принялась упрямо собирать волосы обратно в хвост.
– Ну, может быть, – сказала Грейс. – Если бы у твоего плана был хоть малейший шанс на успех. Но Горелые Двери? Честно говоря, я ожидала большего. Любая ведьма, которой приходила в голову мысль о побеге, хоть раз, да пробовала. Когда Двери отворяются, сотни, сотни Безликих собираются их стеречь! Тебя бы даже близко не подпустили.
Кара увидела, как Тафф отвернулся, чтобы не видно было, как он покраснел. Если он что и ненавидел от всей души, так это когда ему говорили, что его идея не оригинальна.
– А как же избранные? – спросила Кара. – Те, кто втягивает новых ведьм в Колодец. Уж у них-то есть хороший шанс ускользнуть.
Грейс раздражённо фыркнула.
– Да они все привязаны за ноги! Уж поверь, Безликие всё предусмотрели. Отсюда не сбежишь.
Она пожала плечами.
– Разумеется, я сочла наиболее логичным вас сдать.
– Зачем? – спросила Кара. – Что ты надеялась выиграть в ответ?
Грейс указала на одинокую бумажную полоску, висящую у неё на кольце.
– Их иногда снимают, если особенно хорошо работаешь. Я долго оставалась единственной, у кого не было ни единой полоски, мне хотелось снова стать безупречной. Мне хотелось быть лучшей из ведьм. А эти Безликие совершили чудовищную ошибку! Они, кажется, подумали, будто я вам и в самом деле помогала!
Грейс хлопнула в ладоши, как будто её вдруг осенило.
– А почему бы тебе не сказать им всё как было? Я же с самого начала планировала вас выдать, правда-правда! Ты им так и скажи. Это в самом деле может меня спасти.
– И все эти разговоры о том, как ты изменилась, как ты жалеешь обо всём, что произошло… – сказала Кара. – А я ведь и вправду тебе почти поверила.
– Но ведь это же истинная правда! – сказала Грейс. – Я и в самом деле жалею о том, как всё обернулось. Если бы я бережней относилась к своему гримуару, я бы и до сих пор жила в Мире и творила заклинания!
– А как насчёт людей, которых ты убила? – спросил Тафф. – Тебе не стыдно?
– Ещё как стыдно! – сказала Грейс, возмущённая тем, что Тафф так плохо о ней думает. – Конечно, мне не следовало их убивать! Я была неправа. Если бы можно было вернуться обратно и всё исправить, я бы непременно так и сделала.
– А-а… – сказал Тафф.
– Я столько страниц извела на людей, которые совершенно того не стоили! Если бы мне снова достался гримуар, я бы стала убивать только тех, кого действительно необходимо убить. Честное слово!
Она обернулась к Каре.
– И вообще, спрашивается, кто виноват, что я так вышла из себя? Не будем забывать, что это ты украла у меня гримуар! Потребность воспользоваться им всё нарастала и нарастала – сама знаешь, как это бывает, – и вот пожалуйста, я не могла больше сдерживаться! Если бы ты, Кара, не лезла не в своё дело, может быть, ничего бы этого и не случилось! «Все мы склонны ко злу». Так в Пути сказано, между прочим!
– Радуйся, что ты в одной клетке с Таффом, а не со мной! – процедила сквозь зубы Кара.
– Помилуй, Кара! – воскликнула Грейс, прижимая руку к сердцу. – С каких это пор ты стала такой агрессивной?
– Что они делают? – спросил Тафф, который наблюдал за Безликими сквозь решётку. Они установили на земле здоровенную опору, вроде той, на каких бельё сушат, и теперь отдирали от собственных тел длинные полосы бумаги и развешивали их по шестам.
– О нет! – воскликнула Грейс. – Этого я и боялась.
– Чего? – спросила Кара.
– Они собираются нас преобразить, – дрожащим голосом ответила Грейс. – Сделать нас такими же, как они. Я уже видела, как это бывает. Нас всех заставили смотреть в назидание. Сперва они готовят… кожу. Заготавливают полосы бумаги. Её понадобится много, тем более на троих. Потом они усядутся отдыхать, чтобы их тела успели заново нарастить то, что они содрали. А когда проснутся, они потащат нас в Преобразилище.
– А что это такое? – спросила Кара.
– Здание такое. Некоторые говорят, будто это храм. Мы войдём внутрь, а когда мы выйдем оттуда…
– Это будем уже не мы, – договорил Тафф.
Грейс кивнула. Глаза у неё были расширены от ужаса.
– Вы должны меня отсюда вытащить! – сказала она. – Я всё, что угодно, сделаю! Заклятье сниму с твоего отца. По правде сниму, честно-честно! Только не дай меня превратить в одну из этих тварей!
Кара смотрела, как Безликие по очереди обдирают друг друга. Бумага отделялась от их тел с чавкающим звуком, – точно ногу вытаскивают из упрямого сапога – оголяя серую кожу. Вскоре на опоре болтались десятки полос. Одна из Безликих, грудь которой обнажилась почти полностью, опустилась на колени напротив их клеток. Шейные руки задвигались, и на лице очутилась новая маска: с закрытыми глазами, с разинутым, как будто бы храпящим ртом. Руки Безликой повисли вдоль тела, словно она мигом уснула. И прочие Безликие поступили так же, пока, наконец, все пятеро не выстроились в ровную линию напротив клеток, стоя на коленях. Бумажная кожа отрастала буквально на глазах: оставшиеся полосы туго натянулись и стали расти, укрывая обнажившиеся места.
