– Он самый, – ответил он. Выговор у Минота был странный, какого Кара никогда прежде не слышала, и голос у него был грубый, как мешковина.
– Как приятно услышать столько времени спустя, как кто-то произносит моё имя вслух. А то я уж начинал сомневаться, правильно ли я его помню.
– Но как же вышло, что вы…
– До сих пор жив? Да ничего особенного. Тут и магии-то как таковой не потребовалось. Я попросту втиснул все оставшиеся мне годы в данное конкретное пространство вместо того, чтобы позволить им как попало расползаться по всему миру. Люди бы удивились, как надолго может хватить нескольких хороших лет, если только не тратить их впустую! Увы, это означает, что я не могу выйти из тени этого дерева, не умерев на месте. На мой взгляд, это честная сделка. Дерево это довольно славное.
И Минот чуть заметно улыбнулся. Кара подумала, что, возможно, он просто валяет дурака, но не была уверена.
– А как такое может быть, что отсюда небо видно? – спросила Кара. – Я выбралась из Колодца Ведьм?
– Увы, нет. Это место – всё, что я сумел спасти от первоначального Фадина. Око бури, если хочешь.
Он провёл пальцами по коре дерева.
– Эх, Кара, видела бы ты его в расцвете! Труд всей моей жизни. А знаешь, что с ним случилось?
Минот смотрел выжидающе, и Кара подтянулась, как будто стояла у доски перед всем классом.
– Последнее Заклятие Евангелины, – ответила она.
Он поводил рукой из стороны в сторону, как будто она дала ответ, который был почти верным – но не совсем.
– Да, в самом деле, заклятие произнесла принцесса, – согласился он. – Однако мне всегда как-то не верилось, чтобы одна-единственная девочка могла быть в ответе за то, что такое великолепное место, как Фадин, преобразилось в Колодец Ведьм.
Он сложил руки на коленях и смерил Кару понимающим взглядом.
– Возможно, тебе захочется поразмыслить над этим на досуге. Однако сегодня у нас есть более насущные проблемы. Тебе многого удалось добиться без магии, дорогая моя, и ты хлебнула немало горя. Я весьма впечатлён.
Кара вспыхнула от этой неожиданной похвалы.
– Спасибо, – машинально поблагодарила она, а потом спохватилась и задумалась над тем, что из этого вытекает. – Постойте! А откуда вы всё это знаете? Откуда вы вообще знаете, как меня зовут?
– А помнишь, там, в тоннеле, всё это липкое, похожее на черничный джем? Это был разум квет-нондры, постигающий всё, что можно знать о тебе.
Минот виновато покрутил пальцами.
– Сознаюсь, я немного подглядывал. Какая у тебя жизнь-то была интересная! Тут и поединки ведьм, и древочудища, и создания теней… хотя, наверное, ужасно тяжело жить в таком Разделении.
Кара узнала слово, которое встречалось ей в письме Сордуса, но не поняла, при чём тут она. Минот увидел на её лице непонимание и пояснил:
– Ну, то, что сделала Риготт. Она тебя Разделила. Отобрала у тебя магию. И да, кстати: не хочешь ли ты получить её обратно?
Поначалу Кара была слишком ошеломлена, чтобы отвечать.
– А я и не думала, что это возможно… – тихо сказала она.
– Невозможно, конечно. Но когда меня это останавливало? Так что спрашиваю ещё раз: хочешь снова стать ведьмой?
Кара спросила себя, когда же она окончательно осознала, что могущество к ней не вернётся. Может, на пиру у Риготт? А может, ещё раньше, давным-давно, на «Искателе»? Теперь это было неважно. Давно задавленная надежда накрыла её с головой, на глаза навернулись слёзы.
– Да, – ответила Кара. – Очень хочу! А вы правда можете?
– Ах, Кара, если бы это было так просто! – сказал Минот. В глазах у него отразилось неподдельное сожаление. – Но даже я не способен восстановить магию вексари.
Он указал на дверь у неё за спиной.
– Это может лишь последняя комната квет-нондры. Хорошая новость в том, что своё Разделение ты уже пережила. Всё, что осталось – это решить загадку без вопроса.
У Кары голова пошла кругом.
– Я немного запуталась, – сказала она. – Я знаю, что Разделение – это нечто вроде экзамена…
– Нет, моя дорогая, это намного больше. Намного, намного больше! Разделение было обрядом посвящения, который мог тянуться от нескольких месяцев до нескольких лет. Для начала вексари лишали могущества…
– Нарочно?! – в ужасе переспросила Кара.
– Да, но это не больно, – сказал Минот. – Напиток был такой специальный. То ли мазь… Давно дело было, подробности я уже подзабыл. В общем, разделённых вексари отсылали в Мир, без гроша в кармане, в чём были, чтобы научиться тому, каково это – жить без магии. Некоторые бродяжничали. Некоторые обучались ремеслу. Некоторые…
– Послушайте, но это же ерунда какая-то! Сейблторн ведь был школой магии! Как можно научить человека быть вексари, если отобрать у него магию?
– Сейблторн был бы весьма неважной школой, если бы мы учили только тому, как использовать магию, и совершенно не уделяли внимания тому, когда и зачем. В моё время люди, наделённые даром, с рождения были окружены почтением и обожанием. Они возвышались над всеми прочими. Представь, если бы тебе с рождения говорили, что ты куда важнее остальных людей? Это могло бы привести к самым ужасным последствиям. Ты могла бы в это поверить! Могла бы начать думать: «А зачем мне помогать всем этим баранам?» Для человека, наделённого подлинным могуществом, такие мысли – первые шаги по тёмному-тёмному пути. Вот почему было так важно, чтобы студенты на своей шкуре узнали, каково это: быть бессильным, бедным, забитым. Взглянули на жизнь с новой точки зрения. Ничто не гасит тёмные искушения могущества лучше, чем сочувствие и сострадание. Понимаешь, да?
Кара чуть заметно кивнула.
– Мне просто… просто очень трудно представить себе мир, где люди восхищаются теми, кто владеет магией, – сказала она.
Минот похлопал по земле, Кара села рядом. От него пахло нафталином и ирисками.
– Я видел, как обращались с тобой люди в твоей деревне, – сказал Минот, поджимая губы от сдерживаемого гнева. – Целая религия, посвящённая идее о том, что магия зло! Никогда в жизни не слышал подобной ерунды.
– Но так ли уж они ошибаются? – спросила Кара. – Я же видела, на что способны гримуары. Они меняют людей. Заставляют их делать гадости.
Лицо у Минота вытянулось.
– Ах, Кара! – вздохнул он. – Бедное, бедное дитя! Магия вовсе не зло. Магия больна – и отчаянно нуждается в исцелении.
Он коснулся её лба сухими пальцами.
– Отложи это на время: пусть твой разум немного пообтешет эту идею и вернётся к ней потом, когда она обретёт более отчётливые очертания. Прямо сейчас тебе следует понять вторую цель Разделения. Да, вексари предстояло научиться состраданию и смирению, но помимо этого, им следовало ещё и поразмыслить над своей главной слабостью. Слабое место есть у любого. Зависть. Лень. Жадность. Когда ученики возвращались после Разделения, им требовалось войти в последний зал квет-нондры и доказать, что они осознали эту слабость, потому что понимать свои недостатки – первый шаг к тому, чтобы их исправить. И только после этого их магия восстанавливалась.
