– Но как же можно такое доказать? – спросила Кара.
Минот улыбнулся.
– Загадка без вопроса, – сказал он. – Для каждого своя. Вот зачем приходится проходить этот тоннель. Квет-нондре необходимо знать о тебе всё, чтобы понять, какую загадку загадать. И если ученики давали верный ответ, их могущество тут же восстанавливалось и они выходили из Сейблторна полноправными вексари. Однако если ответ был неверным…
– Они лишались магии навсегда и надевали зелёную вуаль, – сказала Кара, вспомнив картину в столовой Сейблторна. – Вы заставляли учеников прятать лица от стыда и становиться прислугой только за то, что они не сумели решить загадку? Это даже не жестокость, это хуже!
Минот слегка покраснел.
– Когда я сделался директором, я пытался ликвидировать данное правило. Но самые старые традиции искоренить труднее всего. Кроме того, я с изумлением обнаружил, что многие ученики испытывают облегчение, провалив испытание квет-нондрой. Жизнь вексари – опасная жизнь, она не для всякого.
– И вместо этого вы делали их слугами, да? – спросила Кара, повысив голос. – Они же не сделали ничего плохого! Отчего они обязаны прятать лица под…
Кара ахнула.
– Так вот почему ведьмы, которые входят сюда, превращаются в Безликих! Квет-нондра растеряна. Она думает, будто всякий, кто входит в тоннель, пришёл сюда, чтобы пройти испытание, так же, как прежде, во времена Сейблторна. Только эти бедняжки ничего про это не знают. Разумеется, они проваливают испытание! У них нет никаких шансов. В былые времена наказанием была всего лишь зелёная вуаль, но теперь их наказывают совсем другой маской, да?
Минот неловко поёрзал.
– Да, ты права, – сказал он. – Квет-нондра тоже оказалась уязвима перед разлагающим влиянием Колодца. Я предупреждал первых ведьм, которые забредали сюда, что им не следует входить в последний зал, но через тоннель обратного хода нет, и к тому же никто меня не слушал. Когда они проваливали испытание – что неизбежно для любого, кто не вексари, – им следовало всего лишь получить зелёную вуаль, чтобы скрывать лицо, но квет-нондра, отравленная тьмой, сбилась с пути и перестаралась, и…
– Вместо этого начала отнимать у них лица, – сказала Кара.
Минот кивнул.
– Тебе были бы рады в Сейблторне. Ты быстро соображаешь.
– Видели бы вы моего братишку!
Кара посмотрела на дверь в стене напротив. Ей вдруг захотелось как можно быстрее убраться из этой комнаты.
– Но как же я отгадаю загадку, когда я не знаю вопроса?
Минот цокнул языком.
– Сама загадка и есть вопрос, моя дорогая! Пойми это, и это уже половина ответа. Однако общая идея одна и та же для каждого ученика. Там будет полно разных вещей, и тебе следует взять только то, что нужно, чтобы доказать квет-нондре, что ты сознаёшь свою главную слабость, то, что тебе следует преодолеть, чтобы сделаться хорошей вексари. Сделай это, и твоё могущество вернётся к тебе.
– Ну, а если я ошибусь? – спросила Кара.
Минот посмотрел ей в глаза, но ничего не ответил. Оба они и так знали, что случится с ней, если она ошибётся.
– А ваше слабое место в чём? – спросила Кара.
Глаза старого учителя изумлённо расширились.
– Как интересно, – сказал он. – За все эти годы никто ни разу так и не спросил меня об этом. Ну, наверное, можно и рассказать. Я, как видишь, выгляжу довольно своеобразно. На данный-то момент я вполне привык и приспособился, но в юности я был весьма чувствителен к этому и окрысивался на любого, кто посмеет на меня таращиться. Я бродил Разделённым три года, прежде чем наконец осознал, что моя внешность, на самом деле, не имеет абсолютно никакого значения. И из зала я вышел в шутовском колпаке и в башмаках с бубенцами.
– Это доказывало, что вас больше не волнует, если люди насмехаются над вами за то, как вы выглядите, – сказала Кара.
Минот протянул ей руки ладонями вверх: «Ну вот, ты всё поняла».
– А откуда вы знаете, вдруг оно больше не работает? – спросила Кара. – Вы же сами сказали, что Колодец извратил квет-нондру и заставил её превращать всех этих ведьм в чудовищ. Даже если я угадаю правильно, уверены ли вы, что она, как прежде, вернёт мне могущество, а не сделает… что-нибудь менее полезное?
Минот перестал улыбаться.
– Нет, – ответил он. – По правде сказать, я совершенно не уверен, что она сделает. Тебе остаётся только поверить. Ты готова на это, а, Кара?
– Надеюсь, что да.
– Этого мало. Квет-нондра не питает снисхождения к неуверенности. Ты убедись, что точно уверена, прежде чем покинешь зал. В грядущие дни твоя магия тебе очень понадобится, Кара Вестфолл. Как я уже говорил, магия больна. И, подозреваю, именно тебе предназначено её исцелить.
Кара перевела дух, подошла к двери и взялась за изогнутую ручку. Хотя её сиреневое платье оставалось сухим, красный плащ, покрытый липким веществом после того, как она побывала в тоннеле, начинал костенеть. «Теперь уже всё равно нет смысла пытаться смешаться с прочими ведьмами», – подумала Кара. Она сбросила плащ, как ненужную шкуру, и отворила дверь.
20
За дверью её встретила тысяча Кар. Её фигура многократно отражалась в бесконечных глубинах зеркального купола. Каменный пол был уставлен сундуками самых разных форм и размеров. Некоторые были выше Кары и распахивались спереди, как шкафы. Другие были достаточно маленькие и спокойно помещались на ладошке.
За спиной раздался такой звук, словно захлопнулось окно. Обернувшись, Кара увидела, что выход из комнаты пропал. Она снова развернулась – и обнаружила, что дверь появилась на другом конце зала.
«Выход только один…»
Не обращая пока внимания на сундуки, Кара заглянула в ближайшее зеркало. Её длинные чёрные волосы сделались липкими и спутанными, лицо бледное, тёмные глаза смотрят затравленно. «Неужели это и вправду я?» Кара потрогала свою щёку, чтобы убедиться, что это в самом деле она, а не какая-то самозванка с запавшими глазами.
– Ну, и кто же ты? – спросила она своё зеркальное отражение. – В чём твоя главная слабость?
Кара отшатнулась: она вдруг испугалась, что отражение сейчас нарушит зеркальные правила, возьмёт да и ответит. Оно не ответило. Кара увидела в зеркале своё перепуганное лицо и тихонько рассмеялась.
– Собственного отражения боюсь! – пробормотала она. – Может, мне недостаёт храбрости?
Но так ли это? Кара вспомнила, как она впервые последовала в Чащобу за Наблюдателем (при воспоминании о старом друге и о том, как они расстались, у неё засосало под ложечкой от сожаления). «В тот день я нарушила главное правило Де-Норана. И с тех пор я всегда делала то, что нужно было сделать, даже если было очень страшно».
