Кара, не обращая внимания на недоверчивый взгляд Таффа, села на свою койку – и в неё тут же впились несколько колючих «ёжиков» для игры в джекс
[1], раскиданных по кровати.
– Ну Тафф, ну что это такое?! – воскликнула она, швыряясь игрушками в братишку.
Тафф пожал плечами.
– Мне нужно разводить беспорядок. Иначе я думать не могу.
– Спросил бы у Мэри перед отъездом, она бы тебе с удовольствием объяснила, что они могут.
– Но какой же тогда интерес? – искренне удивился Тафф. – А потом, я уверен, что о предназначении некоторых из этих игрушек она сама ничего не знает.
Мальчик указал на кучку слева от себя: несколько шестерёнок, стрела со стеклянным шариком вместо наконечника, падающие дощечки, соединённые потёртыми ленточками…
– Мне нужно выяснить, какие способности таятся в каждой из них, чтобы и от меня наконец-то была какая-то польза.
– Ты о чём? – спросила Кара. – Ты и так делаешь уйму всего полезного…
– Да, у меня бывали неплохие идеи, – признал Тафф. – Может, даже отличные идеи! Но всё самое трудное делала ты. А теперь моя очередь тебя защищать.
«Потому что сама себя защитить я не могу».
Она смотрела на Таффа. Мальчик взял в руки прямоугольный деревянный ящичек размером не больше башмака. Эх, ему бы в эти игрушки играть, а не разбираться в их магических свойствах! Кару охватил такой прилив нежности, что аж голова пошла кругом.
– Угадай-ка, для чего это! – сказал Тафф и подсунул ящичек Каре.
Девочка повертела предмет в руках. В деревянной стенке была красная дверка. Кара отперла простую задвижку – за дверцей оказалась крохотная кладовка.
– Это же тайничок! – улыбнулась Кара. – У меня был такой, когда я была маленькая. Я туда всякие сокровища складывала: пуговки там, засушенные цветочки… Мне его папа сделал – на день рождения подарил, если я не ошибаюсь. Я помню, как он его делал. Как ловко он орудовал пилой, ни одного лишнего движения! Наверное, ты в него…
Она запнулась. Глаза у Таффа налились слезами.
– Ой, прости! – сказала Кара. – Зря я о нём заговорила…
Тафф замотал головой.
– Нет! – ответил он. – О нём надо говорить! А то иначе получается, как будто он умер или ещё что-нибудь. А это неправда. Он просто… просто потерялся. И всё. Мы вернём его, я знаю.
Он вытер слёзы и кивнул на тайничок.
– Эта штука действует не совсем так, как та, которую сделал тебе папа. По-моему, он нам может пригодиться.
– Несомненно, – сказала Кара, отдавая ему ящичек. – Но сейчас не до этого.
Она присела, так, чтобы они с братишкой оказались лицом к лицу.
– Мне надо тебе кое-что сказать.
Не то, чтобы ей хотелось говорить это именно сегодня, но увидев, что любовь Таффа к отцу ничуть не остыла, Кара поняла, что не имеет права и дальше скрывать от него правду. Если у них есть шанс, хоть какой-то, он должен о нём знать.
– Я сперва хотела сама убедиться, – начала Кара. – Мне не хотелось подавать тебе ложную надежду. Но, пожалуй, узнать наверняка всё равно не получится, невозможно быть уверенным в таком деле…
Она замялась. Ей неохота было выпускать эти слова в мир. Потому что после того, как она это скажет, пути назад уже не будет. Это всё равно, что сообщить человеку о смерти того, кого он любил.
– Я знаю, как спасти папу, – сказала Кара.
Тафф с воплем необузданной радости вскочил на свою койку и принялся скакать так, что едва не стукался головой о потолок.
– Ур-ра! – вопил он. – Ур-ра! Мы снова будем все вместе!
Кара наблюдала за этой бурей восторга одновременно и с радостью – потому что при виде братишкиной улыбки у неё всегда становилось теплей на душе, – и с ужасом: она знала, что ей придётся сказать дальше.
Тафф прыгнул к ней на колени и уселся, свесив ноги с койки. Кара откинула ему чёлку, заглянула в глаза.
– Радоваться тут особо нечему, – сказала она. – Это тебе не просто щёлкнуть пальцами и снова сделать так, чтобы всё стало хорошо. Это невероятно опасно. И, может, даже ещё и не получится.
На все её предупреждения Тафф только рукой махнул.
– Ты спасла нашу деревню от могущественной ведьмы. Ты освободила народ Калы-Мальты от Сордуса. Ты исцелила Чащобу. Я ничего не боюсь. Что бы ни пришлось сделать, мы это сделаем. Вместе!
Кара спихнула Таффа с коленок на койку и развернулась к нему лицом. Она глубоко вздохнула, не зная, как начать.
«Да просто скажи ему сразу всё. Это всё равно, что заглотнуть горькое лекарство единым духом».
– Нам придётся спуститься в Колодец Ведьм.
Тафф, видимо, удивился, может, даже немного расстроился, но особо не испугался. Ну да, конечно, его же не было рядом, когда раскрылся гримуар тёти Эбби. Он не видел, как ведьмы тянули руки из портала и тащили Грейс туда, к себе. Он не слышал, как они завывали: «Одна из нас, одна из нас, одна из нас!»
А Кара всё это видела. И боялась за двоих.
– Но ведь единственный способ попасть в Фадин – это использовать последнюю страницу гримуара, верно? – спросил Тафф. – Мне этот план как-то не нравится.
– Если верить Сордусу, есть и другой путь. Вход, известный лишь вексари.
– Это он тебе сказал до того, как мы уехали?
Кара покачала головой.
– Нет, он написал об этом в письме.
Бывший Лесной Демон – ныне же обычный человек – написал Каре длиннющее письмо, чтобы помочь ответить на некоторые вопросы о Риготт и о Мире. Тафф этого письма не читал. При всём его уме, с чтением у него всегда было плоховато. Да и мелкий, старомодный почерк Сордуса вкупе с безостановочной качкой корабля делу отнюдь не помогали.
– И что он сказал? – спросил Тафф.
– Сордус пишет, что есть место, которое называется Сейблторн. Он там учился на вексари. Это была школа, вроде нашей, в Де-Норане, только там учили не буквам и цифрам, а магии.
– Ну да, магии-то учиться намного интереснее… – пробормотал Тафф.
– Директором школы был человек по имени Минот Дравания, самый великий вексари на свете. В Сейблторне царили мир и мудрость…
Взгляд Кары сделался отстранённым: она представляла себе, каково было бы учиться на вексари в Сейблторне, и насколько иначе сложилась бы её жизнь, родись она в те времена.
– С годами, – продолжала Кара, – Минота начало беспокоить, что его ученики слишком много внимания уделяют мирским делам вместо того, чтобы совершенствоваться в своём мастерстве. Поэтому он пустил в ход своё великое могущество и создал рай «за пределами Мира», как выразился Сордус, где вексари могли обучаться беспрепятственно. Там были сады и горы, водопады и стремительные реки. Сордус говорил, что не было на свете места прекраснее этого.
