Микки вдруг вскочил и завыл в небеса, запрокинув голову.
— Все добрые Длиннолапые ушли! Их больше нет! Остались только плохие Длиннолапые!
Он заметался по лужайке, подбежал к дороге и снова завыл, призывая своих исчезнувших хозяев.
— Почему вы меня бросили? Ведь я не делал ничего плохого! Я бы никогда вас не покинул! Почему вы убежали?
Счастливчик молчал. «Пусть выплачется», — решил он.
Вопли Микки становились все громче.
— Вы разрешали мне подниматься наверх, вы пускали меня в комнату, где спали… Вы давали мне лакомства, вы играли со мной! Вы брали меня в большой сад, мы играли там вместе… Я оставался один дома и всегда ждал вас — целый день я сторожил дом и ждал вас! Я все время думал о вас, я жил вами… Почему же вы не взяли меня с собой?
Наконец, он выдохся и замолчал. Просто молча лег на траву и уронил голову на лапы, не сводя глаз с рухнувшего дома.
— Я думал, они вернутся, — беспомощно прошептал Микки, не глядя на Счастливчика. Его уши горестно упали, глаза погасли. — Другие Длиннолапые… плохие Длиннолапые… мы бросили им вызов, мы напугали их своим рычанием и оскалом! Я почуял запах их страха… но мне скверно от этого. Я поступил правильно, но я не хочу так поступать! Раньше я никогда не грозил Длиннолапым.
— Мир изменился, — сказал Счастливчик.
— В том-то и дело. Не только земля стала другой, не только город рухнул и растрескался, — жалобно проскулил Микки. — Изменились Длиннолапые и собаки. — Он обнюхал землю между своими лапами. — Собака-Земля, что же с тобой случилось? — Микки поскреб лапой траву и с горьким вздохом поднял тоскующие глаза на Счастливчика. — Я поступил неправильно, когда покинул стаю и пришел сюда. Теперь я понял, что старая жизнь закончилась, у нас больше не осталось ничего, кроме нас самих. — Он наклонил голову, заглянул в глаза Счастливчику. — Мне стыдно, что я так грубо встретил тебя здесь. Прости меня. Просто я ужасно разволновался из-за этих скверных Длиннолапых, а тут ты вдруг появился, вот я и растерялся… На самом деле я очень рад тебя видеть… но как ты здесь очутился? Откуда ты? Неужели ты тоже покинул стаю?
Счастливчик отвернулся и посмотрел на пыль, клубившуюся вокруг рухнувшего дома.
— Мне пришлось уйти, Микки.
Он поежился, вспомнив, как Альфа вышвырнул его прочь. Никто из собак не посмел возразить полуволку, даже Собачки-на-поводочке прикусили языки… Нет, Счастливчик не хотел говорить об этом. Не сейчас.
— Знаю, знаю, ты же одиночка! — протявкал Микки. — Но ведь на самом деле ты зависел от Длиннолапых не меньше, чем мы. Теперь, когда Длиннолапые ушли, что ты будешь делать в городе? С уходом Длиннолапых псам-одиночкам больше нет места. Теперь стая — это все, что у нас есть. Это наша семья. Мы должны вернуться и сказать, что ошиблись!
Счастливчик с усилием сглотнул, горло у него вдруг пересохло. Он был рад, что Микки готов уйти из умирающего города, пропахшего разложением и опасностью. В стае Микки будет в безопасности. Но ему, Счастливчику, путь обратно заказан. Стая никогда не примет его, потому что не посмеет поднять голос против полуволка. Счастливчик почувствовал, как в груди у него стало тесно от грусти.
— Все верно, здесь собакам больше нет места, — сказал он.
Город был отправлен. Город умирал. Здесь больше никто не сможет жить.
Карие глаза Микки просияли, он застучал хвостом по земле.
— Мы ушли совсем недалеко, Счастливчик! — воскликнул он. — Вот увидишь, скоро мы снова увидим наших! Мы же сильные и здоровые псы, мы побежим со всех лап. Если поторопимся, то к наступлению бессолнечницы будем в лагере!
Он вскочил и часто-часто запыхтел, вывесив язык.
Счастливчик даже не помнил, когда в последний раз видел Микки в таком воодушевлении.
«Он счастлив, потому что больше не чувствует себя брошенным, — с грустью понял он. — Он, наконец, смирился с тем, что его Длиннолапые не вернутся. Теперь у него есть только стая и он готов это принять. Как я скажу ему, что меня выгнали? Наверное, не стоит его огорчать… по крайней мере, пока».
Счастливчик встал.
— Что ж, если ты твердо решил вернуться, то… я провожу тебя немного.
Микки с радостным лаем подскочил к нему и стал лизать в щеки.
— Но сам я не могу вернуться в стаю, — быстро добавил Счастливчик, чтобы не внушать ему ложных ожиданий.
Микки запрыгал по траве, помахивая хвостом.
— Не можешь или не хочешь? Ах, Счастливчик, когда ты перестанешь обманывать себя, уверяя, будто тебе лучше жить одному? — Он шутливо куснул Счастливчика за ухо. — В стае тебе гораздо лучше, и ты прекрасно это знаешь! Ты не можешь жить один! Тебе нужна стая, и ты ей нужен, неужели ты до сих пор этого не понял? Ведь мы выжили только благодаря тебе, это ты сделал из нас тех, кем мы стали!
Вместо ответа Счастливчик боднул Микки головой и весело тявкнул, искренне радуясь тому, что его друг обрел надежду. Честно говоря, он даже не ожидал, что Микки так быстро оправится от своего горя.
«Я пришел сюда, чтобы помочь ему, — напомнил себе Счастливчик. — Значит, нужно довести это дело до конца. Я провожу его до стаи и прослежу, чтобы с ним ничего не случилось».
— Идем! — тявкнул Счастливчик, вскакивая с травы. Странное дело, на сердце у него было по-прежнему тяжело, но хвост сам собой взметнулся вверх и завилял в предвкушении нового похода.
Микки радостно заворчал и пихнул Счастливчика в бок, так что перед уходом они вволю погонялись друг за другом по лужайке, оглашая пустынную улицу заливистым лаем.
Наконец Счастливчик выскочил на дорогу и побежал прочь из города.
— Эй, постой! — затявкал Микки ему в спину.
Счастливчик обернулся и насторожил уши: — Что такое?
— Ничего… Просто подожди чуть-чуть, я должен кое-что сделать.
На глазах у Счастливчика он бросился за клетку-гремелку, перебежал через лужайку и остановился на краю, глядя на дом своих Длиннолапых. В зубах он сжимал свою перчатку. За время странствий Микки перчатка заметно потеряла свой вид, стала грязной и порвалась в нескольких местах, но верный пес носил ее с собой, как величайшее сокровище. Сейчас он торжественно направился к дому, высоко подняв голову и вытянув хвост.
Счастливчик уже открыл пасть, чтобы остановить Микки, но тот остановился перед крыльцом, припорошенном белой пылью.
Здесь он долго стоял в молчании, глядя на покосившиеся стены своего дома. Потом наклонился и положил перчатку на сломанную верхнюю ступеньку, за которой еще недавно была дверь. Склонив голову, Микки тщательно вылизал перчатку, очищая ее от грязи и пыли. После этого он попятился назад, не сводя глаз со своего сокровища.
Чистенькая перчатка сияла среди руин и мусора, как крохотное живое существо среди смерти и разрушения.
