«Они без нас пропадут, — думал он, глядя на темные деревья. — Спасибо тебе, Собака-Лес, за угощение и за то, что бережешь нас!»
Малыши радостно тявкали, крутя хвостиками, а самый маленький щенок подпрыгнул и с визгом лизнул Счастливчика в щеку.
Расправившись с едой, они легли рядышком и принялись вылизывать свои лапы. Микки стоял над щенками, лизал их в ушки. Счастливчик тихонько заворчал. Как хорошо, что Микки наконец-то понял, что перед ним не страшные Свирепые псы, а маленькие беспомощные щенки! В лесу быстро темнело. Даже вороны перестали каркать, зато начали жужжать противные летучие мошки. Счастливчик почесал себя за ухом и повернулся к щенкам.
— Перед сном нам нужно сделать одно очень важное дело, — торжественно объявил он. Увидев, как Микки с тревогой вскинул голову, Счастливчик поспешно высунул язык, давая понять, что ничего страшного не случилось. Микки тут же повеселел и взмахнул хвостом. — Завтра, когда Собака-Солнце проснется, мы пойдем дальше, но сначала мы должны дать вам настоящие щенячьи имена.
Щенки вопросительно переглянулись, потом дружно уставились на Счастливчика.
— Когда вы подрастете, то получите взрослые имена, а пока вам нужны щенячьи. — Счастливчик повернулся к самому маленькому щенку и вспомнил, как тот раскачивался всем тельцем от восторга, ожидая кусочка полевки. — Пожалуй, тебя мы назовем Вертушкой!
Щенок обернулся вокруг себя, остановился и затопал маленькими лапками.
— Вертушка! — тявкнул он и подпрыгнул. — Вертушка!
Счастливчик повернулся к малышке.
— А тебя…
Микки разинул пасть и улыбнулся до ушей.
— А это у нас Лизушка!
— Отличное имя! — согласился Счастливчик.
Малышка замахала коротеньким хвостиком, взвизгнула — и лизнула Микки в нос. «Да, это имя ей очень подходит!» — обрадовался Счастливчик.
— А ты… — начал он, поглядев на самого крупного щенка.
Тот с вызовом поднял голову и снова подозрительно насупился, словно ожидая подвоха.
— Не надо мне ваших щенячьих имен! — проворчал он. — Я и так обойдусь!
Счастливчик на мгновение задумался.
— Мы назовем тебя Ворчуном! — решил он. — Да, это подходящее имя!
Микки одобрительно залаял, щенки затявкали, но самый крупный и самый упрямый малыш продолжал насуплено смотреть в землю.
Странно, но как только Счастливчик дал щенкам имена, у него будто гора с плеч упала. Оказывается, он успел к ним привязаться, даже за такое короткое время. И его тяготило то, что щенки остаются безымянными. Отныне он отвечал за них. Он спас их, потому что это было правильно, он нес их в стаю, потому что это было разумно, но сейчас…
«Сейчас я о них забочусь, потому что они славные, и я к ним привязался».
Довольный, он растянулся на траве рядом с сопящими щенками.
Ворчун и Лизушка уже спали, но Вертушка крутился и ворочался с боку на бок, словно никак не мог устроиться поудобнее. Счастливчик потянулся к нему, лизнул в ушки.
Щенок поднял на него свои круглые печальные глаза.
— Я не могу заснуть, — прохныкал он.
В груди у Счастливчика защемило от жалости. Он снова вспомнил свою недолгую жизнь в Щенячьей стае. Когда он не мог уснуть, Мама-Собака пододвигала его поближе к себе, и он постепенно успокаивался, слушая стук ее сердца.
— Положи голову мне на грудь, — прошептал Счастливчик.
Малыш Вертушка прижался к нему, уткнулся своей маленькой круглой головой в его бок. Вскоре он задышал ровнее, закрыл глазки и расслабился. Счастливчик тоже закрыл глаза, но его чуткие уши оставались начеку, даже в дреме продолжая впитывать звуки ночного леса.
Где-то вдалеке раздался вой. Счастливчик мгновенно вскочил, вытаращил глаза и потянул носом. Щенки испуганно запищали, пришлось шикнуть на них, чтобы замолчали.
— Все спокойно, — сказал Счастливчик чуть позже. — Ничего страшного, это где-то далеко. Но нужно вести себя тихо, чтобы не привлекать внимания. Все поняли?
Щенки закивали, испуганно хлопая глазками.
— Что это такое? — спросил Микки. Счастливчик повернул голову, различил в темноте смутный силуэт своего друга.
— Не знаю, — ответил он. — Похоже на собаку, но я не уверен.
Микки испуганно взвыл.
— Волк? — еле слышно спросил он.
Счастливчику уже доводилось слышать волков, и сейчас он инстинктивно содрогнулся от этого воспоминания.
— Будем надеяться, что нет.
Вой раздался снова, на этот раз его подхватило еще несколько голосов. Теперь они звучали ближе, чем раньше. Шерсть на шее Счастливчика зашевелилась и встала дыбом, сердце ухнуло и провалилось куда-то в лапы.
— Их там много! — взвизгнул Микки.
— Все обойдется, но нужно немедленно уходить отсюда! — коротко сказал Счастливчик. Только паники не хватало! Он как можно бережнее растолкал носом заспанных щенков, помог им подняться на лапы. — Микки, щенки пойдут между нами, мы будем прикрывать их с боков! — распорядился Счастливчик.
Напоследок он покрутил головой и принюхался, но не обнаружил никаких подозрительных запахов.
— Они нас почуяли? — пискнула Лизушка.
— Нет, не думаю, — ответил Счастливчик. — Они не знают, что мы здесь.
— Ты ведь нас не бросишь, правда? — пропищал Вертушка.
— Мы будем вас прикрывать, не бойтесь, — пообещал Счастливчик. — Все будет хорошо, только ведите себя тихо, понятно? Давайте переберемся в какое-нибудь безопасное местечко и отдохнем!
Ему было неприятно обманывать малышей, но он надеялся, что сумел их успокоить. Зачем говорить щенкам о том, что так выть могли только очень крупные и, скорее всего, очень опасные звери?
Они отправились через лес, старясь ступать как можно тише. Счастливчик понимал, как тяжело усталым и невыспавшимся щенкам снова пускаться в путь, но нести их сейчас означало бы лишить себя возможности как следует прислушиваться и принюхиваться.
А принюхиваться было к чему. Некоторое время назад в воздухе появился отчетливый запах — едкий и грозный, немного похожий на волчий или лисий, но чем-то неуловимо отличающийся от них.
Сердце Счастливчика сковал ледяной страх: если он смог уловить запахи невидимых зверей, то и они, конечно же, уже почуяли присутствие собак. Ему казалось, что он уже слышит хруст сухой листвы под крадущимися лапами, слышит приближающийся запах…
— Стойте! — взвизгнул Микки, шедший позади.
Счастливчик резко обернулся.
— Что?
— Вертушка! Он не успевает за нами.
— Он очень устал, — пропищала Лизушка. — Он не привык столько ходить, да еще так быстро.
