– Это допрос? Все официально?
– Будет, когда я оформлю все должным образом. Пока мы просто беседуем. Но что это меняет? – Господин Бош снова пытался заглянуть в ее душу. – Вы боитесь давать показания под клятвой, надеетесь утаить факты?
Вместо очередного вранья девушка предпочла промолчать. Она действительно собиралась скрыть некоторые обстоятельства, на суть дела они не влияли. Но если бы хозяин вел полноценный допрос, ей пришлось бы поведать о цели визита в библиотеку.
– Хорошо, – с видимым неудовольствием продолжил Гийом, выпустив экономку из плена глаз, – давайте заключим сделку. Вы рассказываете всю правду, я отвечаю на один вопрос. Хотя дайте догадаюсь… – Он ненадолго задумался и машинально провел рукой по столу, чиркнув ногтями по сукну. – Вас волновало зеркало? Или она?
Господин Бош указал на портрет. Этого ему показалось мало, и он подошел к картине, провел пальцем по раме и резко обернулся к Шарлотте. Концентрация опасности в воздухе только усилилась. Определенно, хозяина подменили!
– Наверное, мне лучше зайти позже, – пробормотала девушка и осторожно, словно опасаясь спровоцировать хищника, встала.
– Испугались третьего числа? – Гийом подавил короткий смешок. – Ларри и в Мадален трусил, пустил вас первой. Но, заверяю, вам ничего не грозит, чего не скажешь о ваших недругах. Итак, давайте поговорим откровенно, Шарлотта, какие сомнения и страхи прячутся в вашей голове?
Экономка едва не прокусила язык, когда хозяин оказался рядом. Глаз с трудом уловил размытое движение. В мозгу вертелись слова молитвы, не желая выстаиваться в нужной последовательности. Однако ничего дурного не произошло, Гийом всего лишь усадил девушку на стул и налил воды.
– Женщину зовут Лючия Бош, она моя мать. Хотя вам это, наверное, известно.
– А вы?..
Шарлотта слышала биение собственного сердца. Она впервые задумалась о словах священника в другом ключе. Может, в доме действительно поселился человек, продавший душу Дьяволу?
– Что – я?
Гийом сделал вид, будто не понимает.
– Кто вы на самом деле?
Девушка облизала пересохшие губы и поискала глазами увесистый предмет, который помог бы ей проложить путь к свободе, если дело примет дурной оборот. Напрасно, ох, напрасно она не прислушалась к словам госпожи Дебюле!
– Я оборотень.
Ответ прозвучал буднично, словно речь шла о сущей безделице.
Шарлотта замотала головой. Оборотень? Разве они существуют, не детская выдумка?
– Я не верю в сказки, месье, – жестко ответила девушка. – Вы человек. Опасный человек. Соседка видела капли крови на крыльце, а я вытащила медальон убитой из кармана вашего жилета.
Гийом рассмеялся.
– Вы поразительно глупы, Шарлотта! Глупы вдвойне, раз, подозревая меня в убийствах несчастных девушек, открыто в этом признались. Пожалели бы госпожу Дебюле – расправившись с вами, преступник принялся бы за нее. Но я не удивлен, обо мне ходит столько сплетен, убийца еще цветочки!
Девушка никак не могла понять, действительно ли он невиновен или старательно отводит от себя подозрения.
– Тому, как я доставал медальон, несколько свидетелей, – отсмеявшись, продолжил господин Бош. – Он действительно принадлежал убитой, пришлось нырять за ним в воду.
– Но почему вы? – Шарлотта так просто не сдавалась.
– Потому что остальных пугала ледяная вода, а течение быстрое, зацепившийся за корягу медальон могло снести. Проверьте, он приобщен к делу. Насчет крови на крыльце мне ответить нечего, расспросите слуг, не стирали ли они следы моего преступления. Или кровь, по-вашему, сама испарилась, а та же Марта напугана настолько, что жуткий секрет до сих пор не всплыл?
Теперь, после спокойных логичных пояснений Гийома версия о причастности его к убийствам казалась бредом воспаленного воображения соседки. Однако девушка все же собиралась побеседовать со слугами, аккуратно, не раскрывая истинной цели. Ей нужно увериться на сто процентов, чтобы вновь доверять хозяину.
– Ну вот, со мной покончено, перейдем к вам, мадемуазель. Опишите все как можно подробнее, старший инспектор округа сегодня же займется вашим делом.
– Но вечер, ужин, месье…
– Подождут! Я отвечаю за безопасность своих служащих и не позволю мерзавцам безнаказанно ходить по Розбергу.
Заявление прозвучало несколько пафосно и заставило Шарлотту по новой присмотреться к хозяину. Былые подозрения всколыхнулись в душе. Положим, рассказ госпожи Дебюле – вымысел, но с чего вдруг начальнику городской полиции тревожиться за экономку? После того, что он недавно услышал, впору выставить девицу вон, а не защищать от неведомых врагов. Или до прихода Шарлотты хозяйство пребывало в столь печальном состоянии, что Гийом не желал отпускать ее?
– Не сочтите за дерзость, месье…
– Дерзость? – устало усмехнулся господин Бош. Показалось, или он постепенно становился прежним? Уходила былая мощь, подвижность, возвращалась присущая выздоравливающим заторможенность движений. – Неужели вы собрались обвинить меня в государственном перевороте?
Кончики ушей девушки покраснели. Безусловно, так далеко она бы не зашла.
– Меня волнует столь трепетное отношение к моей особе. – Иногда фактура ткани собственного платья становится чрезвычайно интересной, вот и сейчас Шарлотту чрезвычайно волновала структура нитей юбки. – Сомневаюсь, будто жалоба любой дамы в Розберге подвергается столь пристальному рассмотрению.
– Напрасно сомневаетесь. – Глаза Гийома вновь полыхнули звериным блеском. – Я пресекаю любую халатность со стороны подчиненных. Вы заявили об очень серьезном преступлении, мадемуазель, более того, преступлении, совершенном против меня лично. Да, да, – кивнул он в ответ на ее недоуменный взгляд, – с некоторых пор вы неотрывно связаны со мной, Шарлотта.
Шарлотта… В его устах это имя прозвучало особенно, с неким потаенным смыслом. По спине девушки будто пропустили разряд молнии – мимолетное, но очень острое чувство. Господин Бош не держал ее за руку, вел себя подчеркнуто нейтрально и вежливо, однако экономку не покидало ощущение неправильности. Дело даже в не имени… Или все-таки в нем?
– Я бы предпочла госпожу Хэмптон, – она попыталась мягко восстановить нарушенные границы.
Сердце продолжало биться чуть чаще, нежели следовало, но это пройдет, должно пройти.
– Полагаю, в данных обстоятельствах я имею право на Шарлотту. Иногда, разумеется.
Зашуршали извлеченные из-под пресс-папье листы бумаги. Прежние, чистые, без водяных знаков, Гийом убрал в один из ящиков стола.
– Каких обстоятельствах, месье?
Желание уйти вновь стало практически нестерпимым. Шарлотта мысленно сжала кулаки. Она не желала повторения истории с Мишелем, хотя Гийом Бош в сто раз лучше его и при определенных условиях… Девушка отогнала греховные мысли. Условий не существует. Она экономка, а он хозяин, странный, переменчивый. И Шарлотта уже не столь глупа, чтобы влюбиться. Хватит, довольно!
