Шарлотта зевнула и направилась к конторке. Она не выспалась, но ничуть не жалела об этом. Ночь выдалась волшебной. Сначала она пахла страхом – все-таки рядом оборотень, но потом… Девушка с энтузиазмом взбиралась на каждый холмик, нюхала особенный воздух, училась слушать тишину. Гийом открыл для нее незнакомый мир, совершенно непохожий на привычный. Шарлотты старалась увидеть его глазами хозяина. Все словно сон! И вот теперь засиженная мухами конторка. Девушке пришлось не один раз ударить по дребезжащему звонку, для того чтобы осоловелый, кое-как одетый хозяин прошаркал к рабочему месту. Он смотрел на Шарлотту как на диковинку. Еще бы, художники давно разъехались, зима не лучшее время для пленэров, горожане тоже освободили дачи, а тут барышня.
– Мне нужна комната. Дня на три, дальше как пойдет.
Кошелек еще хранил тепло рук Гийома, может, его запах. Девушка машинально потянулась за ним в карман пальто и ведь нашла, хотя не знала, куда его положил владелец.
– Самая лучшая и светлая? – оживился хозяин.
– Самая лучшая и светлая, – кивнув, подтвердила Шарлотта.
Так она оказалась на втором этаже, в комнате с видом на местную центральную площадь. На ней, возле монумента, отдаленно напоминавшего рыбу, одиноко стоял экипаж. Понурая лошадь в попоне меланхолично жевала овес из торбы. Нахохлившийся извозчик дремал на козлах, решив подождать клиентов здесь, а не возле станции. Работники кафе поднимали маркизы и вытаскивали на улицу столики. Может, им повезет, и кто-то зайдет выпить чашечку кофе под утреннюю газету. После Розберга Мадален казалась до одури сонной. Жизнь в ней словно замирала, а потом, спохватившись, вновь ненадолго ускоряла бег, и так по кругу.
Шарлотта осмотрелась. Что ж, хозяин не обманул, комната действительно чистая и светлая, пусть и обшарпанная. Обстановка скромная, из всех украшений – ваза с сухими цветами. Девушка наклонилась, понюхала. Увы, ничего общего с лепестками из дома Гийома. Однако она здесь не для отдыха. Можно вздремнуть пару часов, а дальше приниматься за дело.
Завтрак подали прямо в номер. Его принесла супруга хозяина, подвижная, но простоватая женщина неопределенного возраста. Она забавно произносила звук «а», растягивая его и вечно делая ударным. За поглощением яичницы Шарлотта успела навести первые справки. Об убийстве несчастной Жаклин шептались которую неделю, хозяйка с удовольствием поделилась местными сплетнями. Через четверть часа девушка уже знала, где жила убитая, куда собиралась в злосчастный день. Экономке так же пришлось выслушать пару нелестных слов о хозяине. Нелюдимый чужак сразу вызвал подозрения, а тут еще брат Жаклин неожиданно заявил, что полиция покрывает полицию. Подробностей женщина не знала, зато слышала, будто господин Бош как раз из этого ведомства.
– Странный он очень, – поглядывая через плечо, будто кто-то мог подслушать, шептала хозяйка. – Вот зачем такому человеку дом в глухомани? И если бы на лето приезжал с друзьями на охоту, так и сейчас там сидит. Приедет и уедет, приедет и уедет. В дом никого не пускает, ни с кем не дружит, хотя у нас тут именитые господа у озера отдыхают. Как есть маньяк!
– Почему?
Логика женщины удивляла, но Шарлотта понимала, знай она Гийома чуть меньше, тоже заподозрила бы. Казался же он ей подозрительным всего пару недель назад.
– Тела он в погребе прячет, святой дух свидетель! – Хозяйка коснулась лба сложенными щепотью пальцами. – Оттого никого и не пущает. Когда Жаклин пропала, как раз снова приехал. В день, когда труп отыскали, в город подался, испугался расправы. И ведь там он в безопасности! Кто против такого пойдет? Скажи Оливер, – так звали брата погибшей, – хоть слово, в тюрьме бы сгноил.
Девушка сочувственно вздохнула, якобы принимая сторону хозяйки. Да, сомнительная репутация у господина Боша, нужно срочно ее исправлять, пока селяне не подпалили дом. С них станется!
– А вас-то сюда каким ветром занесло?
Шарлотта надеялась, хозяйка не спросит, но просчиталась. Прежде словоохотливая женщина смотрела с подозрением. На минуту девушка испугалась, что ее могли видеть вместе с хозяином, но потом успокоилась. Не надо паниковать раньше времени.
– Жених попросил, – улыбнулась Шарлотта. – Он журналист и очень интересовался Жаклин.
Хорошую легенду придумал Гийом, вот и уголки губ хозяйки поднялись, глаза снова потеплели.
– Никак до города наши беды дошли! – всплеснула она руками. – Мы уж не чаяли. Вы разберитесь, разберитесь, милая барышня, – женщина стиснула запястье гости, – а мы в долгу не останемся. Только лучше бы жениху вашему самому: опасно. Вдруг убивец и вас?..
– Не беспокойтесь, – заверила Шарлотта, – я только общие сведения соберу, а потом Вальтер приедет.
Вальтер. Нужно не забыть, как она назвала выдуманного жениха, а то выйдет конфуз.
Хозяйка удовлетворенно кивнула и, снабдив гостью очередной порцией сплетен, большей частью откровенными выдумками, удалилась.
Через полчаса Шарлотта стояла на центральной площади и раздумывала, к кому направиться первому: к брату Жаклин или ее жениху. Таковой тоже имелся, хозяйка гостиницы проболталась. Семье погибшей он не нравился, поэтому молодые люди встречались тайно и не невинно, судя по многозначительному кашлю источника информации. Экономка выбрала брата – именно он распространял грязные наветы. Может, именно Оливер случайно или преднамеренно убил опозорившую семью сестру и свалил все на заезжего господина.
Семейство Брук жило на тихой узкой улочке, занимало квартиру на первом этаже небольшого дома. Они держали молочную лавку, которая располагалась тут же, через стенку. В обязанности покойной Жаклин входило помогать брату забирать продукты у фермеров и стоять за прилавком, поэтому никто не удивился, не застав ее поутру. Тележка пропала, значит, опять пошла за молоком и сыром. Потом забили тревогу, нагрянули к любовнику, только девушка, по его словам, до него не дошла.
Оливер отсутствовал, уехал по делам, зато Шарлотта смогла поговорить с матерью Жаклин. Пожалев осунувшуюся женщину в черном траурном платье, девушка купила у нее пару головок сыра и только потом завела разговор о дочери. Она старалась действовать как можно деликатнее, понимая, рана на сердце еще не зажила.
– До сих пор тяжело!
Хозяйка лавки всплакнула и приложила ладонь к груди. Они беседовали на кухне – женщина на время заперла магазин, все равно покупателей не было. Обстановка жилища напомнила Шарлотте о собственном доме, том, который остался в Девере. У них висел точно такой же сотейник, и печка отделана плиткой, только тут узор коричневый, а у них голубой. И на стульях самодельные вышитые сиденья. Еще бы горшок с лавандой на окно… Сердце защемило. Тот мир давно потерян, а «девочка Хэмптонов» умерла.
– Понимаю, – сочувственно кивнула Шарлотта и налила госпоже Брук воды. – Я не хочу причинять вам боли, просто очень важно понять, кто же убил Жаклин, что с ней действительно произошло.
– Сначала я грешила на Александра. – Женщина сделала пару глотков и уставилась в стену. Голос ее звучал монотонно и отрешенно, словно гибель дочери выпила из матери все эмоции. – Он соблазнил ее, хотя и Жаклин тоже хороша, не так мы ее с отцом воспитывали. Казалась такой благонравной! – Хозяйка вздохнула. – Когда Оливер узнал, хотел проломить голову мерзавцу, но дочь удержала. Сбежала из-под замка, чуть ли не на руке с топором повисла. Сын, конечно, наподдал ей. Повезло, что муж мой до позора не дожил. Александр голодранец, мадемуазель. Пусть и мы не богачи, но у него даже собственной крыши над головой нет. Он подмастерье, вырастет ли в мастера, неизвестно. Только Жаклин моя совсем голову потеряла, слушать ничего не желала. Поженимся, говорит, и все тут.
