– Неужели кончено? – упавшим голосом спросила девушка.
– Вовсе нет. Мы зайдем с другого конца. Случайно не натыкались в старинных хрониках, где находился цех зеркальщиков?
Шарлотта покачала головой. Ее интересовали не столь отдаленные времена.
– Жаль! – вздохнул господин Бош. – Заодно поищем место, где вы могли бы согреться.
Шарлотта замерзла. Пусть она бодрилась, Гийом слышал, как стучали ее зубы. Ей бы не мешало нормально поесть, ему, признаться, тоже, но тогда пришлось бы опуститься до разбоя. «Скорей бы все закончилось, не хочу ее мучить», – пронеслось в голове начальника полиции.
Они практически бегом добрались до моста и только там ощутили себя в безопасности. В ушах еще стоял стук копыт, мерещилось стражники. Гийом утешался тем, что они не видели убийцу ведьмы, ничего не знали о Шарлотте. Раз так, можно в относительной безопасности бродить по другой стороне города.
Дождь прекратился, но вместе с тем на Розберг опустилась тьма. Приобняв Шарлотту, разумеется, только для тепла, Гийом направлялся к разведенному нищими костру. Девушка догадывалась, что задумал спутник, но не собиралась ему мешать. Он старше, умнее, мужчина, вдобавок полицейский.
Второй раз за неделю бездомные Розберга спешно побросали свои вещи, спасаясь от чудовищного зверя. И второй раз Гийом поблагодарил неизвестного отца за доставшуюся по наследству внешность. Она помогла обогреться, сносно поесть и даже разжиться парой монет. Господин Бош планировал использовать их для подкупа слуг или подмастерьев.
– Придется немного потерпеть, Шарлотта. – Гийом заботливо окутал ноги осоловевшей от еды экономки тряпьем. – Слишком мало времени, лунный цикл на исходе.
Девушка нечленораздельно промычала в ответ. Ее клонило в сон. Уткнуться бы в плечо господина Боша, закрыть глаза и очнуться уже в своей комнате.
– Нельзя. – Хозяин встряхнул ее за плечи, приводя в чувства. – Отоспитесь днем. Да и небезопасно – вдруг к бродягам кто-то прислушается?
Пришлось Шарлотте, превозмогая усталость, тащиться вслед за Гийомом. Он в свою очередь пытался уловить запах ртути, разглядеть цеховой символ.
Слова экономки о судьбе оказались пророческими, в ту ночь, определенно, она раздавала былые долги и быстро вывела господина Боша к заветной двери. В лавке продавались зеркала и разнообразные предметы из стекла, а в окошке квартирки над магазином брезжил свет. Гийом постучался. Ему открыл мальчик лет десяти, необыкновенно тощий, с жидкими стриженными под горшок волосами. Прихваченная у нищих монетка помогла узнать имена всех мастеров-зеркальщиков города – господин Бош якобы хотел побаловать жену подарком. Умельцев оказалось немного, но, самое главное, среди них числился Люк Перрон с улицы Святого пришествия.
– Вы думаете, это он? – шепотом поинтересовалась Шарлотта, когда они отошли достаточно далеко, чтобы мальчишка их не слышал.
Странный он, не захлопнул дверь перед носом Гийома. В ответ господин Бош лишь посмеялся над ее неопытностью.
– Две вещи: деньги и страх, – развязывают любые языки. Я сразу показал ему монету и солгал, будто Люк даст ему еще, если подмастерье поможет его найти. Четыреста лет назад люди были еще более алчными, чем теперь, уговаривать не пришлось.
– Но почему вы решили, будто тот Люк наш? – настаивала на своем Шарлотта.
Она немного согрелась, поела и воспрянула духом. Освободившись от мыслей о насущных потребностях, заработал разум. Экономка ничего не желала принимать на веру, задавала множество вопросов, господин Бош даже начал скучать по тому времени, когда она молчала. С другой стороны, этой скрупулезностью, желанием все разложить по полочкам, девушка его и привлекла. Она не походила на типичных салонных красавиц, цитировавших наизусть античных поэтов, но в остальных вопросах не зашедших дальше вечерних туалетов, балов и модных пьес. Лучше бы они задавали неудобные вопросы, а не смотрели в рот с надеждой выскочить замуж. Шарлотта о браке совсем не думала, она сосредоточилась на работе и, признаться, вела хозяйство идеально. Гийом поймал себя на том, что смотрит на спутницу, а не на дорогу. Напрасно! Ночные средневековые улицы не уступали современным злачным местам, а порой даже превосходили их. Бедность и специфические законы толкали к воровству и разбою, человеческая жизнь не стоила ломаного пенни. Квартал, в котором обитали зеркальщики, казался респектабельным, но все равно нужно держать ухо востро.
– Потому что надо с чего-то начинать, Шарлотта, от теории переходить к практике. Даже если это другой Люк, от него мы узнаем, где живет настоящий.
Улочка, причудливо искривляясь, уводила в сторону будущих бульваров. Тут пахло дымом, немного сыростью и нечистотами, сливавшимися в особый желоб вдоль тротуара и после уходившими через специальные отверстия в землю – простейшая канализация прошлых веков. А еще в воздухе витала плотная взвесь кварца и ртутных паров, подсказывавшая род занятий обитателей фахверковых домов. Ее чувствовал только Гийом, она же вела его к заветной цели.
– Здесь.
Начальник полиции указал на небольшой дом, втиснутый между двумя другими, побольше. Он тянулся ввысь, по четыре окна на этаже, зато имелась мансарда. Фундамент каменный – признак достатка. Дверь тоже солидная, с молотком. Прежде земля стоила дорого, чем ближе к центру, тем дороже, подобные дома были не редкостью.
– Послушайте, Шарлотта, – Гийом обернулся и заключил лицо девушки в ладони, – и сделайте, как скажу. Первым войду я. Вы держитесь на шаг-два позади и следите за дверью. При малейшем признаке опасности…
– … бегите к церкви, я знаю, – ворчливо продолжила экономка и заупрямилась. – Нет уж, месье, нас сожгут вместе.
– Мадемуазель! – Он бросил на нее испепеляющий взгляд.
– Именно так, месье. Жить я здесь не собираюсь, лучше костер.
– Вы не знаете, о чем говорите, – покачал головой Гийом. – И не ведаете, что творите. Но обсудим это в другом месте. Я тоже не намерен останавливаться на полпути и умирать по велению месье Крауча.
Глухой звук дверного молотка разнесся по дому. Господин Бош стучал ровно столько, чтобы ему открыли. На пороге возник мужчина с масляной лампой в руках. Судя по закатанным рукавам рубашки и замызганному фартуку, они вытащили его не из постели.
– Вы зеркальщик? – вместо приветствия поинтересовался Гийом.
Мужчина кивнул. Он оказался рослым, плечистым, со странным красным оттенком кожи – или так привиделось в свете лампы? На вид лет пятьдесят, хотя виски уже побелели.
– Люк Перрон?
Снова кивок.
– Можно войти? Я видел одну из ваших работ и хотел бы заказать напольное зеркало.
– А до завтра не обождет? – проворчал мужчина и поднял лампу, пытаясь лучше разглядеть гостей.
По определенным причинам господин Бош ему это не позволил и без приглашения шагнул в крошечную прихожую, сообщавшуюся с кухней и лестницей на второй этаж. Шарлотта тенью последовала за ним.
