Люциан наблюдал за ней полуприкрытыми глазами, легкая улыбка скользила по его губам.
— Посмотри на себя, ты — ходячий арсенал.
— Ну, по крайней мере, я знаю, как защитить себя. Ты же считаешь себя таким могущественным, что даже пуля снайпера не сможет достать тебя.
— Мы опять вернулись к этому. Сладенькая, я могу управлять небесами, двигать землю, перемещать свое тело сквозь время и пространство. Я всегда более вооружен, чем когда-либо будешь ты. И не смотри на меня своими большими карими глазами с легкой гримаской на лице. Ты в страшной опасности, а все, чего хочу я — поцелуем стереть это выражение с твоего лица.
Джексон так быстро от него отпрянула, что упала навзничь на постель, с тревогой на лице.
— Стой, где стоишь, чудовище, — она подняла руку, удерживая его на расстоянии. — Не говори и даже не смотри на меня. Ты используешь нечестную тактику, чтобы добиться своего.
Он крадучись пересек комнату, подобно завоевателю склонившись над ее маленькой фигуркой.
— Ты заслужила небольшое наказание за то, что покинула этот дом после своего такого искреннего обещания остаться на месте.
— Я заверила тебя, что у меня нет никакого желания идти танцевать, — виртуозно выкрутилась она. — Понятия не имею, откуда ты взял, что я собираюсь сидеть без дела и дожидаться тебя. У меня были дела. Современные женщины не сидят дома, когда их мужчины уходят и развлекаются.
Он дотронулся до ее лица кончиком пальца, проведя им по ее нежной коже, изящной линии ее высоких скул.
— Я сказал тебе остаться здесь.
— Я всего лишь вышла прогуляться. Свежий воздух полезен для здоровья, разве ты этого не знал? А ходьба — самое лучшее упражнение. Им можно заниматься где угодно и когда угодно, — она выглядела совершенно уверенной в этом. — Прогулка не расценивается как уход.
Люциан сел на кровать, притянув ее к себе.
— Прогулка, — рассеянно пробормотал он, его пальцы запутались в ее волосах. Ощущение их на своей коже отвлекало его. — Не рискуй собой больше, ангел. В следующий раз я приму меры.
Она пихнула его в грудь, в основном, чтобы получить передышку, чем по какой-либо иной причине. Казалось, он был способен начисто лишить ее воздуха.
— Надеюсь, ты не думаешь угрожать мне. Я офицер полиции, Люциан. Угрозы не лучший способ добиться расположения.
— Я не нуждаюсь в расположении, и меня не очень-то заботит твой довольно-таки необычный выбор работы. Сейчас, вероятно, не лучшее время заводить об этом разговор, но ты, кажется, иначе не понимаешь. Никто никогда не обсуждал мои решения. Ты больше не подвергнешь себя риску, — Люциан не повысил голоса, даже наоборот, тот стал нежнее, мягче, чем был до этого. Его голос звучал спокойно, почти рассеянно, когда он отдавал ей приказ.
Джексон нахмурилась.
— Чем лучше узнаю тебя, тем хуже мне кажется твое поведение. Я не люблю властных мужчин.
Его рука плавно опустилась на ее затылок, лакая пальцами нежную, чувствительную кожу. Он, казалось, этого не заметил, а она сидела очень тихо, не желая привлекать внимания к тому факту, что он разбросал ее разум во всех направлениях.
— Я не считаю себя властным. Существует огромная разница между властностью и командованием.
— Тогда иди, командуй кем-нибудь другим, Люциан, потому что за свою жизнь отвечаю я сама. Полностью отвечаю. Если я решу покинуть дом, то сделаю это в любое время, когда захочу. Не думай, что если будешь вести себя как диктатор, то это сойдет тебе с рук, лишь потому, что ты… — слово совершенно ускользнуло от нее. Кто он?
— Я уже ответил на этот вопрос, — он умышленно воспользовался интимной формой общения, которую его раса привыкла использовать между Спутниками жизни. Не в силах удержаться от соблазна, он склонил голову к ее чувствительному затылку. — Я карпатец, твой Спутник жизни.
И вновь чувственный голод прошелся по его телу. Его внутренности горячо сжались, и он закрыл глаза, смакуя вкус и ощущение ее кожи. Смакуя ощущение сильного голода. Его большое, сильное тело склонилось над ней, медленно заставляя ее опуститься на кровать. Она была такой хрупкой, такой изящной под его изучающими руками, когда он запечатлял ее в глубинах своей души на все времена.
— Люциан, — его имя прозвучало тихой, произнесенной шепотом мольбой, как будто она просила его о помощи.
Люциан поднял голову и посмотрел в ее невероятно огромные глаза. Она выглядела смущенной, сонной и очень, очень сексуальной.
— Я не обижу тебя, ангел, всего лишь уступи громадной потребности в тебе, которую я испытываю.
Потянувшись, она дотронулась до его волос, небольшая улыбка изогнула ее полную нижнюю губу.
— Да, я заметила. Просто я думаю, что все это немного опасно. Я все еще стараюсь свыкнуться с мыслью, что ты не человек. Ты говоришь мне всю эту научно-фантастическую чепуху, я слушаю тебя, но мой разум не желает сводить воедино все факты. Ты определенно внушаешь страх, Люциан.
— Но не тебе, — возразил он, его голос был ленивым, когда он склонился, чтобы прикоснуться своим ртом к ее шее. Она была так хороша на вкус. Ее кожа была как атлас. — Я был неизменно нежен с тобой, — его рот прошелся по совершенству ее кожи вниз к горлу и по ключице. Она была такой невероятно хрупкой. Он не представлял, как что-то столь маленькое может соединять в себе такое совершенство.
— Ты всегда так сдержан. Не могу представить тебя вышедшим из себя. Но когда ты смотришь на меня и… — она закрыла глаза, как только его губы начали бродить ниже, отодвигая в сторону тонкий материал ее топа, открывая больший участок ее кожи для исследований своего рта.
— Что ты говоришь? — пробормотал он напротив манящей возвышенности ее груди. — Я смотрю на тебя? — его зубы нежно, эротично царапнули ее чувствительную кожу, и она услышала свое собственное затрудненное дыхание, одновременно прижимая к себе его голову.
Что она говорила? Он так всегда спокоен. Даже теперь, когда она лежала в его объятиях и могла чувствовать, как его тело страстно желает ее, жаждет ее, он сохранял полный самоконтроль. Она слегка повернулась, теснее прижимаясь к его невероятно сильному телу. На что это будет похоже, принадлежать? Действительно принадлежать кому-то? Не испытывать постоянного страха? Когда она находилась рядом с Люцианом, она никогда не боялась.
Люциан чувствовал ее тело, мягкое и уступчивое, прекрасно подходящее к его. Отодвинув дальше раздражающую его ткань, он подставил ее маленькую, прекрасно сформированную грудь прохладному воздуху. Своему темному собственническому взгляду. Теплу своего рта. Она действительно была чудом, все в ней. Джексон беспокойно пошевелилась, и он переместил свой вес так, чтобы ее тело полностью оказалось под его, желая ощутить, как каждый его дюйм впечатывается в его кожу. Склонившись, он дотронулся ртом до ее груди, лениво проводя по ней языком, дразня соски, пока те не превратились в острые пики.
