Вероятно, заклинание Дали оказалось полной чепухой.
Над головой ламии сверкнула яркая пурпурная искра. Она превратилась в пылающую красную пасть с демоническими игольчатыми зубами. Челюсти впились в женщину-змею – в шею, локти, талию – и исчезли. Раздался громкий хруст, и ламия изогнулась: голова откинулась назад, хрустнули шейные позвонки, вывернулись локти.
Она резко наклонилась в сторону, как цветок со сломанным стеблем.
Я уставилась на нее.
– Получилось.
Толпа пришла в неистовство.
Джим ждал нас у «Золотых ворот» и скалил зубы.
– Что случилось с победой еле-еле?
– Ты сказал – небрежно! Я даже не воспользовалась саблей, а ударила головой, как идиотка.
– На тебя напал мечник, а ты обезоружила и вырубила его за две секунды. – Он повернулся к Кэррану.
Царь Зверей пожал плечами:
– Я не виноват, что он не умеет правильно падать.
Джим перевел взгляд на Дали:
– Что ты устроила?
– Алые челюсти смерти.
– А ты собиралась мне рассказать, что умеешь выворачивать локти задом наперед?
– Я же говорила тебе, что проклинаю.
– Ты утверждала, что твоя магия не работает!
– Она не всегда работает. Но сейчас мне повезло. – Дали наморщила лоб. – И я могу больше не использовать магию против… живых противников. А это был несчастный случай.
Джим сузил глаза. Планшет хрустнул в его руках. Он повернулся и демонстративно ушел.
– Мы ранили его чувства. – Дали посмотрела на его удаляющуюся спину, вздохнула и отправилась за ним.
– Что, черт возьми, я должен был сделать: поймать зубра, когда он падал, и покачать его на руках? – прорычал Кэрран.
Очутившись в раздевалке, я схватила сменную одежду и отправилась в душ.
Когда я вышла, красногвардеец принес ужин: тушеную говядину со свежеиспеченным хлебом.
Рафаэль исчез сразу после трапезы, а оборотни пригласили меня поиграть в покер.
Лучше бы я этого не делала. По-моему, перевертыши слышали мое сердцебиение, чуяли изменения в запахе моего пота, считали, сколько раз я моргнула, и знали, какие карты у меня были, прежде чем я на них успевала посмотреть. Если бы мы играли на раздевание, мне пришлось бы содрать кожу с собственной спины.
В итоге я сдалась и прилегла на койку, чтобы почитать одну из книг Дулитла в мягкой обложке, раз он был так занят: добрый док превратился в карточного дьявола.
Время от времени я смотрела на них. Шестеро оборотней сидели, застывшие, будто статуи, с ничего не выражающими лицами, они едва поднимали карты, чтобы бросить на них сверхъестественно быстрый взгляд.
Странно, но вскоре у меня стали слипаться глаза: в их неподвижности было нечто убаюкивающее.
Мне снилось, что мы с Кэрраном убили динозавра, а потом занялись сексом в грязи.
Около девяти часов вожак, Дали и я направились к «Золотым воротам», чтобы посмотреть, как Андреа, Рафаэль, Джим и Дерек разберутся с командой «Убийц».
Магия вновь забурлила в Атланте.
Андреа ухмыльнулась, проходя мимо меня. Пистолеты «ЗИГ Зауэр» были в набедренных кобурах, а в руках моя подруга несла арбалет.
Во время магического прилива пушки не стреляли, но Андреа хотела быть готовой ко всему.
Я перевела взгляд на Джима и Дерека. Они оба облачились в одинаковые серые спортивные штаны. Рафаэль взял боевые оксидированные ножи тефлоново-черного цвета.
Ножик в его левой руке напоминал самурайский клинок танто. А тот, что в правой руке, был обоюдоострым и листовидным: узкое у рукояти лезвие слегка расширялось, прежде чем перейти в острие.
На Рафаэле были черные сапоги и черные кожаные штаны, облегающие его так, что при взгляде на парня учащалось сердцебиение.
По пути он наклонился к Кэррану и протянул ему бумажный веер, сложенный из какого-то флаера.
– Это что еще такое? – спросил Царь Зверей.
– Меры предосторожности, Ваше Величество. На случай, если леди упадет в обморок.
Кэрран просто уставился на веер.
Рафаэль шагнул к «Яме», обернулся, поклонился и подмигнул мне.
– Дай мне веер, – сказала я Кэррану. – Мне нужно обмахнуться.
– Нет, не нужно.
Мы поднялись на лестницу для лучшего обзора.
Когда мы расположились на ступеньках, Андреа уже деловито заряжала арбалет.
Трое оборотней выстроились перед ней.
По ту сторону песчаной равнины их ожидали противники, встав в шеренгу по двое.
Азиатский колорит был снова в действии. Их Скала – огромное, возвышающееся чудовище – наверняка весил около четырехсот фунтов. Темно-синий, он достигал восемь футов в высоту, а его ручищи смахивали на стволы деревьев. Круглый живот выступал над килтом, будто он проглотил пушечное ядро. Из шевелюры жестких волос, стекавших с черепа, торчали два изогнутых рога, а из нижней челюсти – два одинаковых клыка, как у саблезубого тигра. На грубой морде с глуповатыми глазами, по-моему, могло быть только одно-единственное выражение: примитивная ярость. Здоровенная железная дубина явно свидетельствовала о готовности обрушить ее на соперника.
Японский людоед.
Рядом сидел зверь, поразительно похожий на каменные статуи, охраняющие входы в китайские храмы. Толстый и мускулистый, он таращился на толпу выпученными глазищами, в которых, однако, светился ум. Бока у него были темно-красными, грива завивалась в рубиновые локоны. Он понюхал воздух и покачал непропорционально большой головой. Он открывал пасть все шире и шире, пока башка чуть не раскололась. Лев Фу.
Позади него тонкогубая рыжеволосая женщина в белой рубашке и расклешенных черных брюках держала юми – двухметровый тонкий традиционный японский лук. Рядом вытянулся в струну азиат с поразительными нефритовыми глазами.
Лучница начала натягивать юми. Она расставила ноги, повернувшись к цели – к Рафаэлю.
Вот она подняла лук над головой и медленно опустила, одновременно натягивая тетиву – все сильнее и сильнее, – пока стрела не оказалась на уроне ее скулы.
Серебряная искра вспыхнула на наконечнике и побежала по древку, полыхнув белой молнией.
На другой стороне «Ямы» Андреа сохраняла спокойствие, прижав арбалет к боку. Рафаэль изящно покрутил нож правой рукой, превратив клинок в круг с металлическим отблеском.
Я наклонилась, уперев локти в колена. Руки сплелись в один кулак.
– Они – не дети, – проговорил Кэрран. – Они знают, что делать.
Для меня это не имело никакого значения. Лучше я сто раз сама зайду в «Яму», чем буду наблюдать за их гибелью.
