Красногвардейцы потянулись за оружием.
– Ты тоже будешь кричать, когда я сдеру с тебя шкуру, – пообещала она.
Я улыбнулась ей в ответ:
– Я вырежу твое сердце и заставлю тебя его съесть. Или ты можешь избавить меня от хлопот и проглотить язык, как сделал твой чешуйчатый дружок.
Ее улыбка превратилась в оскал.
Она наклонила голову и ушла прочь. Охранники с облегчением за ней последовали.
Я принесла шкатулку в спальню и объяснила, откуда она взялась.
Дерек молча протянул руку и открыл крышку. Внутри лежали человеческие волосы. Он подхватил копну когтями и вытащил. Крови на них не было. Обычные темные пряди, собранные в конский хвост.
Верхняя губа Дерека поднялась, обнажая клыки.
Волосы Ливи.
– Это сделали, чтобы изуродовать ее? – спросила я.
Дали покачала головой:
– Вдовы отрезают себе волосы. Ракшасы насмехаются над ним. Если Ливи его невеста, то он – покойник.
27
Я проснулась около пяти.
Утро начала с легкой тренировки. После растяжки последовал душ, а потом завтрак. Все по шаблону.
Оборотни уже сгрудились вокруг стола. Перевертыши любят поесть. Удивительно, как стол не сломался под тяжестью блюд, которые они заказали.
– Овсянка просто ужасна, – поморщился Дулитл и кинул очередной кусок масла в свою миску.
Дали облизнула ложку:
– Наверняка повар слепой, да еще и с двумя левыми руками.
– Как можно облажаться с кашей – вот что мне интересно? – проворчал Рафаэль. – Она едва съедобна и вообще не приготовлена как следует. Вот у нас дома такого никогда не бывает.
– Я передам эти слова твоей матери, – сказал ему Дулитл.
– Кукурузный хлеб – кирпич! – Джим взял желтый брусок и постучал им по столу. – А сосиски бумажные.
– Наверное, они надеются уморить нас голодом, – предположила Андреа.
– Больше похоже на то, что они планируют устроить нам адскую боль в животе. – Кэрран положил себе на тарелку еще бекона.
Для людей, которые постоянно превращаются в зверей и рвут зубами добычу, эти оказались весьма привередливы.
– Кейт неплохо справляется с колбасками, – заявил Джим.
Шесть пар глаз уставились на меня. Спасибо, Мистер Превосходство. Как раз то, что нужно.
– Точно! – Андреа щелкнула пальцами. – Те, которые у нас были в начале месяца, да? Не знала, что их приготовила ты. Я думала, они покупные. Они были хороши!
Ее улыбка получилась просто ангельской.
Из всех случаев, когда я хотела стрелять лазерами из глаз, этот был бы самым подходящим…
– Что ты кладешь в фарш? – поинтересовался Рафаэль, бросив на меня совершенно невинный взгляд.
Ха! Я начиняю колбасу болтливыми ягуарами и для пикантности добавляю мясо гиены.
– Оленина и кролик.
– У меня прямо слюнки потекли, – произнес Дулитл. – Поделишься рецептом?
– Конечно.
– Понятия не имел, что ты эксперт по колбасам, – невозмутимо проговорил Кэрран.
Умри, умри, умри, умри…
Даже Дерек усмехнулся.
Рафаэль опустил голову и дернулся.
– Он задыхается? – спросила Дали, наморщив нос.
– Нет, ему просто требуется немного времени, – ответил Кэрран. – Молодой буда. Легко возбудим.
– С кем мы сегодня боремся? – поинтересовалась я, желая проломить ему голову чем-то тяжелым.
– «Багровые бестии», – сказал Джим.
– Ты шутишь? – приподняла брови Андреа.
– Нет. Во главе с французом. Он называет себя Циклон. Жестокая группа.
– Француз, говоришь? Он меня знает, – вставила я.
Джим встрепенулся:
– Насколько хорошо?
– Достаточно, – ответил за меня Кэрран. – Он ее боится.
– Он видел, как ты сражаешься? – спросила Андреа.
– Да. Но очень давно.
– Когда? – продолжил выпытывать Джим. – Он знает, как ты дерешься?
Если он попытается исключить меня из команды, я порву его в клочья.
– Двенадцать лет назад в Перу. Я сильно сомневаюсь, что он помнит все тонкости моего обращения с холодным оружием.
– Что ты делала в Перу? – удивился Рафаэль.
– Дралась в Хойо-де-Сангре.
У него глаза едва не вылезли из орбит.
Да, мне было тринадцать. Нет, я не хотела об этом говорить.
– Ладно. Он – профессиональный гладиатор. Путешествует с одной арены на другую, привлеченный призами. Да, чуть не забыла, он крутой стихийный маг. Специализируется на воздухе и предпочитает мощные заклинания. Вероятно, он попробует шлюз или трюм. Кто еще в его команде?
Джим скорчил кислую мину, будто прожевал лимон целиком.
– Скорее всего, они возьмут опытных бойцов. У них есть тролль Скала, голем Секира и вампир Стилет.
– Упырь старый? – уточнила я.
– Как у Олейте, – ответил ягуар.
Я поежилась. Олейте, бывшая наложница Роланда, использовала настолько древних кровососов, что чисто технически они должны были стать нежитью еще до Большого Сдвига, первой магической волны, когда таких тварей даже не существовало. Такой вот парадокс.
Упырь – прогрессирующая мерзость. Чем старше он становится, тем сильнее делаются его изменения. Immortuus – патоген, уродующий живое существо, – никогда никого не щадит и превращает разумного человека в монстра.
– Голем – серебряный, – продолжил наш Стратег. – Отращивает клинки в невообразимых местах. Со сверхъестественной скоростью. Ни порезать, ни проколоть. Шкуру тролля тоже почти невозможно пробить. Я видел, как отскочило копье. Вот что меня беспокоит.
Да, это любого бы обеспокоило. Один вампир, даже если бы остальные «Бестии» были бумажными обрезками, заставил бы меня повременить.
Значит, нам предстоит жаркая драка.
А упырь может развить сногсшибательную скорость. С еще двумя бойцами и магом удержать вампира от Дали будет практически нереально.
Олейте сбежала от Роланда, прихватив его нежить в придачу.
Откуда у Циклона взялся древний упырь, особенно с учетом того, что Племя своими вампирами не разбрасывается?
Но вернемся к сражению. Я могла бы подавить разум кровососа, но тогда я сразу себя выдам.
– Я могу заняться вампиром, – заявила Дали. – Если магия уже на подъеме.
Джим поморщился:
