– Уйди…
А в ответ услышала проникновенные слова.
– Я пришел сказать, что понимаю твою боль, – произнес Абедалоф с сочувствием и невозможной грустью, глядя в заплаканные глаза Григ. – Мне доводилось терять очень близких людей, и я знаю, что ты сейчас переживаешь.
– Правда? – Орнелла хотела сказать, что никто не знает, что она сейчас переживает, и уже тем более – директор-наблюдатель. Но потом вспомнила, что высшие галаниты, наверное, тоже люди и тоже способны любить, и очень тихо сказала: – Мне очень…
– Я знаю, как сильна твоя боль, – участливо продолжил Абедалоф. – И еще я знаю, как важно, чтобы в такой момент рядом оказался друг. Этим другом сейчас стану я. Сейчас ты можешь сделать все, что хочешь. Сказать, что хочешь. Ударить, обнять, обругать – все, что хочешь, все, что тебе нужно. И что бы ты ни сделала – все это умрет здесь. Что бы ты ни сделала: я навсегда об этом позабуду.
– Я… – долго, почти минуту, Орнелла продолжала сидеть в углу, а затем обхватила Арбедалочика руками, прижалась к нему крепко-крепко и громко, отчаянно громко разрыдалась, желая выплакать тоску и боль.
Точно зная, что настоящим другом Абедалоф ей не станет, а вот кровного врага она приобрела, и имя этого врага – Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур.
⁂
Охранников галаниты перебили. А вот почти всем слугам удалось спастись, и, когда перестрелка закончилась, они поспешили к хозяйке, окружив ее заботой и помощью. Затем примчались гонцы из Лаборатории: с сообщениями о том, что случилось у них. Судя по докладам, в долине царили растерянность и неразбериха, начальник охраны и старшие офицеры погибли, никто не понимал, что нужно делать, и Валерия сообщила гостям, что должна немедленно покинуть их, чтобы заняться прямыми обязанностями.
Но прежде…
– Знаю, у вас есть вопросы, и готова на них ответить, – произнесла она, с достоинством располагаясь в кресле Изумрудной гостиной. Валерия держалась спокойно и чуть отстраненно. И была одета во все черное.
– Мои вопросы подождут, – вздохнул Помпилио.
– В ближайшее время я буду очень занята, – сухо сообщила доктор Цанмау.
– В таком случае вместо вопросов я расскажу о договоренностях, которых мы достигли с твоим мужем, – ответил дер Даген Тур. – Если у тебя нет времени сейчас, мы с Кирой готовы задержаться.
Рыжая кивнула, подтверждая слова мужа, но добавила:
– Не только для того, чтобы неспешно поговорить о делах.
– Я… – Валерия отвернулась, выдержала короткую паузу, сглатывая подкативший к горлу комок, и прежним, спокойным тоном предложила: – Можете задержаться, если… вам будет угодно. Я… – Она посмотрела Кире в глаза. – Спасибо.
Показав, что будет исключительно благодарна, если новая и совершенно неожиданная подруга останется рядом в столь трудное время. Ведь даже твердым как сталь людям иногда нужна поддержка. Рыжая знала об этом не понаслышке.
Затем хозяйка дома вновь повернулась к дер Даген Туру:
– Почему ты решил, что меня заинтересуют результаты переговоров? Обсудишь их с новым маршалом Сената.
– Разве я не с ним сейчас говорю, адира? – Помпилио вопросительно поднял бровь.
Валерия вздрогнула, бросила быстрый взгляд на Киру, а затем вернулась к дер Даген Туру:
– Как ты меня назвал?
– Я не мог ошибиться, – улыбнулся Помпилио. – Ты глава семьи, не Аристотель. Ты – наследница дара Виллема Тердана, изгнанного с Анданы много веков назад. Ты. Это видно.
Именно поэтому он замер при ее появлении, а потом позволил Валерии называть себя на «ты» – она была из рода даров. И то, как быстро женщина взяла себя в руки, стало еще одним подтверждением того, что дер Даген Тур не ошибся.
– Я – Валерия Цанмау, тердана, – ровно и предельно спокойно произнесла хозяйка дома. – Возможно, я действительно стану маршалом Сената, но прошу с уважением относиться к республиканскому статусу моей планеты.
– Как будет угодно, – с улыбкой ответил Помпилио. – Но хочу сказать, что восхищен: даже капли крови неукротимого Виллема оказалось достаточно для появления настоящей адигены.
И столь откровенная лесть от столь известного и родовитого человека заставила Валерию сдаться.
– В моих жилах течет достаточно адигенской крови, если ты об этом, – произнесла она, всем своим видом показывая, что маски сброшены. – До Этой Эпохи мы заключали браки с потомками адигенов, которые покинули Андану вместе с Виллемом. Потом стали искать подходящие кандидатуры в других мирах. Но главным условием были тайна и согласие жить на республиканской планете.
– Вы – молодцы, – одобрил дер Даген Тур. – Не уверен, что смог бы поступить так же, но вы – молодцы.
– Если в семье рождалась девочка, мы подыскивали умного, цепкого, целеустремленного мужчину, который смог бы вести нужную нам деятельность. В моем случае… – она вновь не справилась с голосом. – В моем случае этим мужчиной стал Аристотель. – Валерия перехватила удивленный взгляд рыжей и объяснила: – До сих пор на Тердане не было принято выдвигать женщин на высшие государственные посты. Но, судя по всему, Скопление ждут перемены, поскольку у меня нет человека, способного заменить мужа.
– У тебя все получится, – негромко произнесла Кира.
– Спасибо, – кивнула Валерия. Помолчала и грустно улыбнулась: – Помпилио, мне жаль в этом признаваться, но не я построила машину, которая привела тебя сюда. Я не умею работать с астрелием и уж тем более – создавать необычные астринги.
– Откуда появилась машина?
– Мы купили ее за очень большие деньги, – ответила Валерия. – Сначала нам передали устройство, которое мы установили на цеппель, но после того как Огнедел похитил судно, деловые партнеры разочаровались в нас и перестали выходить на связь. В результате мы не получили инструкцию по эксплуатации этого устройства.
И Огнеделу потребовалось время, чтобы разобраться с машиной.
– Кто был продавцом?
– Клуб Заводных игрушек.
– Кто из Клуба? – быстро спросил дер Даген Тур. – Кто именно?
– Мы общались через посредников, – развела руками женщина. – Но продавец подчеркивал, что представляет Клуб.
– Именно Клуб? – Помпилио недоуменно поднял брови. – Они же просто эксцентричные изобретатели.
– Видимо, уже нет, – заметила Кира. – У кого-то появились амбиции.
– Откуда им взяться?
– Он умеет обрабатывать астрелий, – напомнила рыжая. – Он способен отобрать у Герметикона монополию.
Такие знания и перспективы могли вскружить любую голову. Даже самую холодную.
– У него есть мозги, у него есть талант, – Помпилио прищурился. – Но у него нет денег… и нет промышленной базы. А если есть, то небольшая.
– Ему нужна война, – продолжила размышления мужа Кира. – Если начнется большая война, он сможет взлететь так высоко, как не мог и надеяться.
