– Интересная добыча, мессер.
– И редкая.
– Насколько я помню, речь идет об очень крупной кошке?
– Это максимально близкое определение, Теодор, – подтвердил Помпилио.
– Говорят, у пламура красивая шкура?
– Очень красивая.
– Хотите сделать из нее коврик перед камином?
– Ядреная пришпа!
– Извините, мессер, шутка получилась неудачной.
Сказать, что Помпилио стрелял великолепно, означало просто промолчать: он был бамбадао, а значит – намного выше самых лестных эпитетов. При этом охоту дер Даген Тур недолюбливал. Как и любой хищник, он убивал только по необходимости, а единственным трофеем, который Помпилио разрешил выставить на всеобщее обозрение, была лапа гигантской пришпы – в кают-компании «Пытливого амуша». Правда, того зверя дер Даген Тур убил не на охоте, а спасая себя и спутников от неминуемой гибели.
– Но ты прав: будет обидно повредить шкуру столь редкой добычи, – помолчав, произнес Помпилио.
– То есть вы будете стрелять пламуру в глаз?
– Намекаешь на «Генерала Мо»? – дер Даген Тур потер подбородок.
– Рекомендую.
– Гм…
Восьмизарядная бамбада калибра 7,62 прекрасно подходила для охоты на среднюю дичь и тем вызывала у Помпилио сомнения:
– Пламур отличается необычайной живучестью.
– В таком случае нужно взять «Острую жимолость».
– Бамбаду калибром одиннадцать с половиной миллиметров? – Помпилио покачал головой. – Самая легкая пуля «Жимолости» оторвет пламуру голову, а это не то, чего бы мне хотелось. – Он помолчал. – Пожалуй, возьму «Трактирщицу».
– Прекрасный выбор, мессер, я как раз хотел напомнить об этой девчушке.
Официально девятимиллиметровая бамбада называлась «Трактирщица из Брсздо», а создал ее великий Бродяга из Листа, один из тех, чье имя внесено в Пантеон Хоэкунса. Как все произведения Бродяги, капризная «Трактирщица» требовала тщательного ухода, но отличалась поразительной, во всех смыслах, точностью.
– Я почищу ее вечером, – произнес Помпилио, прикоснувшись к украшенному золотом ложу бамбады. – Обязательно напомни.
– Да, мессер, – Валентин чуть склонил голову. – Наши дальнейшие действия?
– После охоты мы точно заглянем в большой город.
– Насколько большой, мессер?
– В Виллемгоф, сферопорт Тердана.
Валентин прищурился, припоминая известные ему сведения об этом городе, и негромко произнес:
– Если не ошибаюсь, терданская полиция славится хорошей подготовкой?
– Ты не ошибаешься, Теодор.
– Вы отправляетесь на Тердан под своим именем?
– Инкогнито.
– То есть необходимо оружие скрытого ношения?
– Именно.
– «Близнецы»?
– Я думал о них…
Четырнадцатизарядные пистолеты мастера Бо Харда бамбадами не считались, поскольку были магазинными, а Хоэкунс еще не принял эту схему, и начисто лишенными свойственного бамбадам изящества. Тем не менее Помпилио любил «Близнецов» за безупречное исполнение и большой боезапас, часто использовал, однако сегодня был вынужден от них отказаться:
– Слишком громоздки.
– Зато обеспечивают великолепную плотность огня.
– Теодор, ты решил поведать мне характеристики моего оружия?
– Ни в коем случае, мессер, я лишь напоминаю…
– Я возьму «Улыбчивого Ре», – Помпилио кивнул на револьвер, который сопровождал его едва ли не чаще «Близнецов». – Он идеально подходит для прогулки по городу.
– А если понадобится нечто более серьезное?
– В этом случае на сцену выйдет «Хриплый Чарли».
– Неожиданное решение, мессер, – пробормотал Валентин.
– Почему? – удивился Помпилио.
– «Хриплый» – весьма специфическое оружие, и если после города мы вернемся на открытое пространство…
– Я воспользуюсь «Трактирщицей», – перебил слугу дер Даген Тур.
– Я об этом не подумал, мессер.
– Мы давно выяснили, что предусмотрительность – не твой конек, Теодор, я разрабатываю планы, а ты их исполняешь.
– Безусловно, мессер.
– И я думаю, что «Хриплый» придется кстати.
– Не буду спорить, мессер.
– Именно так.
Гладкоствольная бамбада «Хриплый Чарли» мастера Болл-Жимера получила название благодаря своеобразному, напоминающему громкий кашель звуку выстрела. Это был укороченный дробовик с барабаном на четыре каморы, каждая из которых предназначалась для удлиненного патрона калибра восемнадцать миллиметров. «Хриплый Чарли» был идеален в ближнем бою, поскольку мог «сдуть» с дороги трех-четырех человек одним выстрелом. Или вынести дубовую дверь. Или пробить кирпичную стену. При этом его можно было с легкостью скрыть под плащом, а значит – незаметно пронести по улице.
– Полагаю, этого будет достаточно, – подытожил Помпилио. – Теодор, позаботься о боеприпасах.
– Какие именно, мессер?
– На все случаи жизни.
– Понимаю.
– А я пойду приму душ… – дер Даген Тур повернулся к двери. – Сколько времени у меня осталось?
– Чай будет подан через двадцать минут.
– Успею, – Помпилио помолчал. – Знаешь, Теодор, в последнее время я все чаще думаю о важности семейных ценностей. И о том, как приятно, когда они есть.
– Под семейными ценностями мессер подразумевает наличие в доме арсенала?
– Нет, Теодор, под семейными ценностями я подразумеваю наличие в доме жены.
– Понимаю, мессер.
– Даже мама не смогла бы заставить меня пить чай днем.
– Еще лучше понимаю, мессер, – подтвердил Валентин, который прекрасно помнил неукротимый характер мамы неукротимого дер Даген Тура.
///
– Я очень рада, что ты согласился отложить дела и присоединиться ко мне, – улыбнулась Кира. – Надеюсь, я не отвлекла тебя от чего-то важного?
– Нет, – качнул головой Помпилио, наблюдая за разливающим чай Валентином.
– Я просто подумала…
– Подожди секунду, – дер Даген Тур подался вперед, накрыл ладонью руку жены и выразительно посмотрел на слугу.
– Я могу идти, мессер?
– Да, Теодор, спасибо.
– К вашим услугам, мессер.
Валентин вышел из столовой, забрав с собой двух других слуг, и, когда за ними закрылась дверь, Помпилио продолжил:
– Мы – взрослые люди, и я, как мы оба знаем, чуть более взрослый, чем ты… лет на десять.
