– Доброе утро, мессер.
– Теодор.
– Ваше оружие.
Дер Даген Тур неспешно проверил «Трактирщицу», зарядил ее не самыми мощными, специально разработанными для охоты патронами «игла удачи» и вернул слуге. Валентин прислонил бамбаду к стене, дождался, когда хозяин поднимет руки, и застегнул на нем широкий кожаный пояс с одним подсумком, коротким патронташем, снаряженным запасными «иглами» и ножом в ножнах. Пояс был строгим, без всяких украшений. Помпилио проверил, легко ли вынимается клинок, после чего направился к лестнице.
Во дворе царила суета. Поскуливали и потявкивали гончие, возбужденно вертящиеся вокруг псарей, им в ответ иногда всхрапывали оседланные кони, бегали служки, кто-то проверял снаряжение, кто-то – оружие.
– Люблю возникающий перед охотой балаган, – поприветствовал Помпилио сидящий в седле старый дар Бенджамин. – Шум, гам и легкое безумие показывают, что я все еще жив.
– Не в твоем возрасте думать о смерти, дядюшка Бен.
– Сначала доживи до моего возраста, а потом говори, – поучительно заметил старик.
Второй особый гость – дар Филип Спирче, коротко кивнул, но промолчал.
– Все готовы? – громко поинтересовался вышедший на крыльцо Дерек.
– Ждали только тебя, – кивнул Бенджамин.
– В таком случае выступаем… – Дерек взлетел на подведенного к нему жеребца. Спирче и дер Даген Тур последовали его примеру, при этом выбор всадников четко показывал их характер или возможности: Дерек и Филип предпочли горячих жеребцов, яростных и злых; дар Бенджамин сидел на опытном рабочем коне; а Помпилио неспешно взобрался на мощную кобылу, явно резвую, но при этом абсолютно спокойную.
– Всем доводилось брать пламура? – громко спросил Дерек.
– Ты ведь знаешь, что нет, – ответил Спирче, наблюдая за тем, как Помпилио, усевшийся в седло, прилаживает поданную слугой бамбаду в седельную кобуру и проверяет, легко ли она выхватывается. – А наш лингийский кузен?
– Не доводилось, – коротко отозвался дер Даген Тур.
– Почему? – Филип вновь посмотрел на Дерека. – Ты не предлагал старому другу самую интересную верзийскую охоту?
– Предлагал и не раз.
– Вот как? – Спирче изобразил театральное удивление: – Лингийский кузен опасался идти на пламура?
Вопрос мог показаться оскорбительным, однако дер Даген Тур лишь пожал плечами:
– Не хотел.
– Почему?
– Я не часто охочусь.
– Что так? – искренне удивился Филип. Кажется, Помпилио удалось его задеть. – Ты ведь бамбадао!
– Бамбадао, – подтвердил дер Даген Тур, глядя на Спирче абсолютно так же, как его кобыла смотрела на горячего жеребца дара: с равнодушным спокойствием.
– Настоящий?
– Мне говорили – да.
– И редко охотишься?
– Я не против настрелять дичи на ужин, – пожал плечами Помпилио.
– А добыть хищника? Неужели тебя не будоражит мысль о встрече один на один с сильным, агрессивным зверем?
Несколько мгновений лингиец молчал, глядя верзийскому дару в глаза, а затем негромко ответил:
– Я знаю, чем закончится наша встреча.
Дерек хмыкнул. Бенджамин чуть поднял брови, но затем медленно кивнул, показывая, что признает право Помпилио на такой ответ.
– Посмотрим, – прищурился Филип.
– Посмотрим, – согласился дер Даген Тур.
И только он собрался развернуть кобылу, чтобы оказаться в строю за Дереком, как раздался возглас: «Помпилио!», заставивший охотников остановиться.
Все, кто был во дворе, обернулись и уставились на Киру. Она вышла на крыльцо босая, закутанная в черный шелковый плащ, который великолепно оттенял рассыпанные по плечам волосы. Рыжие и кудрявые. Все обернулись и замерли от неожиданности, не зная, как реагировать на появление адигены.
– Кира? – дер Даген Тур спешился, бросил поводья подбежавшему конюху и быстрым шагом подошел к жене.
– Ты забыл шарф, – Кира обмотала открытую шею мужа черным шелком и скрепила серебряной заколкой. – Удачи.
– Спасибо.
Кира подалась вперед и прошептала мужу на ухо:
– Я уже соскучилась.
– Люблю тебя.
Помпилио поцеловал жену в губы, вернулся в седло, и кавалькада неспешно потянулась к воротам замка.
– Сразу видно, что ты женился недавно, – рассмеялся старый Бенджамин, хлопнув дер Даген Тура по плечу. – Романтика… я до сих пор помню, что это такое.
– Умная женщина – большая редкость, – скупо обронил Филип. Обронил и демонстративно проехал вперед, не желая слушать ответ.
– Не перестаю восхищаться твоим выбором, брат, – широко улыбнулся Дерек, подъехавший к Помпилио справа. – Не знаю, как так получилось, но ты привез с республиканской Кардонии и настоящую лингийку, и настоящую адигену. Кира великолепна, а тебе крупно повезло.
– Должно было повезти, – неожиданно серьезно ответил Помпилио, глядя другу в глаза.
– Да, брат, должно было, – согласился Дерек. – И ты не представляешь, как я за тебя рад.
Они обменялись крепким рукопожатием и помчались догонять спутников.
///
Кира опасалась, что благодаря особым гостям обещанный «выезд на природу для встречи славных охотников» превратится в пышный светский раут, но опасения оказались беспочвенными: и дар Бенджамин Кордо, и дар Филип Спирче явились в «Большую берлогу» с небольшими свитами, показав, что в первую очередь их интересует обещанная Дереком охота, а не светские развлечения. То есть они ничего не имели против хорошего пира и хорошего бала, но цель визита была иной. А вот целью собирающихся на пикник дам была Кира дер Даген Тур: после неожиданного посещения Тинигерии, включившего в себя появления в опере под руку с даром Генрихом Шейло, и недавнего светского выезда в Маркополис, интерес к супруге Помпилио разгорелся с новой силой. Все поняли, что период затворничества миновал, девушка стала появляться в обществе, и всех снова заинтересовало, что же необычного отыскал в рыжей простолюдинке самый завидный холостяк Герметикона, решившийся предложить ей руку и сердце? Приглашенные в «Большую берлогу» дамы сгорали от любопытства, на ужине и на следующий день, на балу, они вились вокруг Киры, как пчелы вокруг рассыпанного сахара, но увлечь рыжую в какую-нибудь женскую компанию не сумели, поскольку рядом с Кирой все время оказывались или Помпилио, или дар Дерек, которые по очереди оберегали неопытную девушку от напористых аристократок. Но сегодня оба телохранителя отправились на охоту, и Кире предстояло впервые оказаться в светском террариуме без сопровождения.
Рыжая понимала, что ее готовятся рвать на части… не со зла, конечно, а проверяя на крепость, и чем дольше она об этом думала, тем больше ей хотелось надеть костюм для верховой езды и отправиться на пикник в седле, то есть признать, что не готова оказаться со светским обществом один на один. В какой-то момент Кира почти решилась на это, но горничная доставила записку от адиры Лауры, супруги дара Дерека, с приглашением «разделить тяготы путешествия» в ее коляске, на что Кира охотно – и с большой радостью – согласилась и потому вышла к завтраку не в брючном костюме, а в платье для пикника. И, естественно, заняла место за столиком хозяйки замка, что надежно оградило ее от острых атак.
