При этом сегодня, в отличие от вчерашнего дня, хозяйский столик был сервирован на две персоны, из чего Кира сделала вывод, что супруга Дерека решила познакомиться с ней поближе.
– Общество живо обсуждает твой утренний поступок, – негромко произнесла Лаура. Она вошла в столовую одновременно с рыжей, но через другие двери, и первой опустилась за столик, тем разрешив гостям занять свои места и приступить к завтраку. – Не скрою: многие дамы готовы тебя растерзать.
– Я не подумала об этом, – призналась Кира, беря в руку бокал с апельсиновым соком.
– А о чем ты думала?
– Мой супруг забыл шарф, я проявила заботу.
Несколько секунд Лаура пристально смотрела рыжей в глаза, разглядела в них веселые огоньки и мягко улыбнулась:
– Я знаю Помпилио с детства, мы были представлены, когда мне едва минуло двенадцать, они с Дереком старше на шесть лет и казались мне неимоверно взрослыми… Но это не важно. Важно то, что я никогда не видела Помпилио в шарфе.
– В последнее время жизнь Помпилио несколько изменилась, – обронила Кира.
– Настолько сильно? – поддержала шутку Лаура.
– Кардинально.
Все видели, что жены старых друзей ведут оживленный разговор, но хозяйский столик стоял на удалении. Как догадалась Кира, Лаура специально распорядилась его передвинуть, и присутствующие не слышали ни слова.
– Впрочем, не важно, от души ты так поступила, или подсказала женская хитрость: у тебя получился замечательный ход, – подытожила хозяйка замка.
– Мой супруг весьма проницателен, его невозможно обмануть столь примитивной ложью, – ответила Кира, приступая к фруктовому салату.
– Женщины – великолепные актрисы.
– Уверена, Помпилио знаком с нашим театром не понаслышке.
И снова Лаура не смогла удержаться от улыбки.
– Дерек говорил, что ты умна и остра на язык, теперь я убедилась в этом.
– Надеюсь, мой поступок не обидел вас? – вдруг спросила Кира. – Вы ведь не хотите меня растерзать?
– Почему ты говоришь мне «вы»? – осведомилась Лаура. И прежде чем рыжая ответила, уточнила: – Твое положение дает право говорить со мной на равных.
– Я решила не торопиться.
Иметь право и пользоваться правом отнюдь не одно и то же. Положение Киры, точнее, высочайшее положение Помпилио, обусловленное его происхождением, позволяло рыжей «тыкать» всем адигенам Герметикона, но девушка прекрасно понимала, что только входит в общество, что окружающие следят за каждым ее шагом, оценивают каждую мелочь, сплетничая о том, как ведет себя «простолюдинка», попавшая «из грязи в князи», и не хотела наживать врагов. Во всяком случае, не сразу.
В смысле, больше врагов, чем есть: тех, у кого выбор Помпилио вызвал раздражение или злость.
– Что же касается поступка, то обидеть меня ты не могла: иногда я тоже выхожу на крыльцо проводить мужа, но сегодня не стала, – невозмутимо продолжила Лаура. – Когда Дерек покинул нашу спальню, я отдыхала… если ты понимаешь, что я имею в виду. После бала мы не сомкнули глаз.
Слова, а главное – предельно спокойный тон, которым они были произнесены, смутили рыжую. Кира помялась, не понимая, как реагировать, после чего сбивчиво произнесла:
– Это очень личное признание.
– Я показываю, что готова стать тебе другом, – серьезно продолжила хозяйка замка. – Я мало о тебе знаю, но то, что я вижу, – мне нравится.
– Спасибо, Лаура, – Кира выдержала коротенькую паузу и закончила: – Мне очень приятно слышать эти слова… от тебя.
Верзийка кивнула и взялась за тосты.
– Рассказать о дамах, которым не терпится пронзить тебя ехидными вопросами?
– С удовольствием послушаю, но, если честно, сначала я бы хотела услышать о пламурах, – ответила рыжая.
– Помпилио не рассказывал? – удивилась Лаура.
– Мы позабыли обсудить этот вопрос.
– Не буду спрашивать почему, – рассмеялась хозяйка замка. Дождалась, когда лакей нальет ей кофе, и продолжила: – Пламуры – умные, хитрые, злые и сильные хищники, которые раньше обитали во многих уголках нашего континента, а сейчас сохранились только в дарстве Яведо. Это очень крупные кошки, грациозные и красивые, с необычным переливчатым мехом, который делает их абсолютно незаметными. Из-за меха на пламуров шла бездумная охота – в моде были плащи из него, а когда люди опомнились, то поняли, что истребили пламуров почти полностью. В начале Этой Эпохи оставалось не более полусотни особей, дары Яведо под страхом смерти запретили охоту на пламуров и объявили Каллерданскую область их заповедником. Сейчас пламуров больше трех тысяч, и они постепенно расселяются по континенту.
– Поэтому Дерек… Ничего, что я называю твоего мужа по имени?
– Так и должно быть.
– Спасибо… Поэтому Дерек вновь разрешил на них охоту?
– Охоту разрешил еще дед Дерека, но только на самцов. Лицензии выдаются очень редко, подписываются лично дарами и… – Лаура выдержала многозначительную паузу. – Все знают, что Помпилио, несмотря на старинную дружбу с Дереком, никогда не просил его о лицензии. И все уважают твоего мужа за проявленную деликатность.
– Помпилио не любит охотиться, – пожала плечами Кира, тоже приступая к кофе.
– А вот об этом знают не все, – улыбнулась Лаура. – Зато известно, что твой супруг без промаха бьет в цель.
– Что есть, то есть…
– И люди считают, что раз он без промаха бьет в цель, значит, ему это нравится, – закончила хозяйка замка.
Несколько секунд ошарашенная Кира смотрела Лауре в глаза, после чего чуть склонила голову:
– Ты очень хорошо знаешь моего мужа.
– Помпилио очень сильно изменился в Химмельсгартне, – тихо произнесла Лаура. – Вернулся совсем другим.
– Так и должно было произойти.
– Да, – согласилась хозяйка замка. – С одной стороны, все, что с ним случилось, нормально, так и должно быть, но с другой… – Она помолчала. – Когда обычный человек поднимает оружие, он не знает, убьет или нет, попадет в цель, промахнется или едва заденет врага… Когда Помпилио поднимает оружие, он точно знает, что убьет, что лишь в одном случае из тысячи пуля полетит не туда, куда он пожелает, и это знание способно свести с ума. Их учат жить с этим, и они становятся другими…
– Поэтому Помпилио поднимает оружие только тогда, когда это действительно необходимо.
– Но тогда он бьет без пощады.
– Я знаю, – эхом отозвалась Кира.
– Я должна тебе посочувствовать?
– Прошлое умерло.
Лаура дотронулась до руки рыжей и едва слышно заметила:
– Это очень сильные слова.
– Спасибо, – Кира помолчала, после чего почти светски осведомилась: – Ты верзийка?
