И тут же ответил правым в челюсть, заставив противника отступить на пару шагов и резко выдохнуть:
– Сука!
Фелди бросился вверх по лестнице.
– Стой!
– Чего ты ждешь?! – завопил алхимик здоровяку. – Беги!
Но здоровяк отстал от Фелди на четыре шага, когда рванул в погоню, их было уже шесть, а учитывая, что телохранитель еще стоял внизу довольно крутой лестницы, отыграть такой гандикап он не смог бы при всем желании.
– Не дай ему уйти!
Патрик резко распахнул дверь, выскочил во двор и… И покатился по земле, получив мощнейший удар дубинкой по затылку.
Сознания не потерял, но оно стало странным: исчезало и возвращалось урывками, не позволяя чувствовать боли, когда его били ногами; не позволяя чувствовать обиду, когда его вынесли на улицу и швырнули на вонючую кучу мусора. Сознание накатывало и тут же уходило, как морские волны на песчаный пляж, и, перед тем как полностью отключиться, Фелди захотелось умереть.
⁂
– А здесь красиво, – неожиданно произнес ИХ, закончив обозревать стоящие на площади маршала Дернау здания. – Нет адигенского размаха и лингийского великолепия, но чувствуется, что основали Тердан адигены, то есть люди, не чуждые прекрасному.
– Лингийского великолепия? – переспросил Аксель. – Я не ослышался?
– Тебе необходимо побывать в Маркополисе, – небрежно ответил Бабарский. Так ответил, словно Крачин никогда не посещал сферопорт Линги. – Мало того, что там не так сыро, как здесь… – суперкарго демонстративно покашлял, – …так он еще по праву считается архитектурной жемчужиной Герметикона.
– Лингийцами считается? – хмыкнул Крачин.
– А чье еще мнение тебя интересует?
– Гм… – Аксель потер нос, мысленно признавая, что толстенький ИХ в очередной раз его уделал, и в очередной раз пообещал себе обязательно отплатить. – Разве ты лингиец?
– Какое это имеет значение?
– Ну…
– Ты шовинист?
– Э-э…
– Кем ты себя считаешь? Все еще эрсийцем?
– ИХ, заткнись!
– Понятно, что ты никогда не сможешь изменить место своего рождения, даже если купишь новые документы, – продолжил напирать Бабарский. – Но скажи, разве ты считаешь себя эрсийцем?
Аксель отвернулся.
– Вот именно, – ИХ помолчал. – Я вырос на Уроге, Южный Бисер, сектор Галаны… Знаешь, что такое сектор Галаны? Это адигены, натыкаясь в своих секторах на республиканские миры, оставляют их такими, какие они есть. Галаниты переделывают планеты по своему плану, ставят во главе абсолютно послушное себе правительство и полностью порабощают. Почти нет образования, нет медицины. Есть лишь работа и мечта заполучить как можно больше денег… И свалить. Жизнь на этих планетах вызывает отвращение, и все мечтают добыть золота – любым способом, – и свалить на Галану. В рай…
– Ты не добыл? – притворно удивился Крачин.
Однако суперкарго среагировал на подначку совсем не так, как этого ожидал Аксель.
– Это длинная история, – усмехнулся ИХ. – Скажем так: я не хотел оказаться на Галане и однажды отправился странствовать. Побывал на многих планетах, а застрял на Линге…
– По своей воле?
– Так совпало… – ИХ снова улыбнулся. – Если ты намекаешь на ту историю с повешением, то я мог уйти, мессер сразу сказал, что я ему не должен. Но я остался.
– Почему?
– Потому что первый раз в жизни кто-то помог мне просто так, ничего не ожидая взамен. А это… – и Крачин с изумлением понял, что напористый суперкарго сбился, вспомнив ту историю. – Это очень важно.
– И поэтому теперь ты не считаешь себя урожцем?
– Да, не считаю, – неожиданно серьезно ответил Бабарский. – И знаешь, Аксель, я горжусь тем, что ни мессер, ни Бедокур не смеются, когда я называю себя лингийцем. И Галилей не смеется. И Теодор. Горжусь тем, что они с моими словами соглашаются.
– Но…
– Никаких «но», Аксель, я этим горжусь.
За разговором они неспешно обошли площадь маршала Дернау и расположились за столиком уличного кафе «Старый Беддигау», откуда открывался превосходный вид на башню Академии Наук. И едва уселись, как два оставшихся стула заняли знакомые Крачину верзийцы Генри и Грег – низкорослые уголовники, одетые хорошо, но неприметно. Они присоединились так ловко и естественно, словно все это время прогуливались вместе с офицерами по Малому Старому городу, и даже не стали здороваться.
– Местное пиво лучше, чем я ожидал, – сообщил Грег. Или Генри – Аксель пока не запомнил, кто из них кто, хотя близнецами верзийцы не были и походили друг на друга только сложением и манерой одеваться.
– А я бы рекомендовал рюмочку вишневого ликера и кофе, – добавил Генри. Или Грег. – Восхитительное сочетание.
– Вы, смотрю, гурманы, – усмехнулся Крачин, поглаживая бородку.
– Не ожидал?
– Много где бываем, вот и научились ценить новые впечатления.
– А чего просто так ездить?
– Новые планеты – новые болезни, – уныло вздохнул Бабарский, остановив выбор на горячем вине со специями. После чего вопросительно поднял брови.
– Мы все разузнали, – ответил на незаданный вопрос Генри.
– Тебе нужна эта длинная штука – Академия Наук, – опытный Грег не стал кивать на башню, напротив которой они сидели, продолжил в упор смотреть на ИХ, а вот Аксель не сдержал машинальное желание обернуться и посмотреть на их цель, за что вредный Бабарский незаметно пнул его по ноге.
Со стороны могло показаться, что четверо друзей обсуждают деловые вопросы и сфера их интересов далека от Малого Старого города.
– Мы сначала думали, что дело тухляк и скрыть взлом президентского кабинета не получится. Но потом узнали, что пышный сарай, пристроенный к башне слева, – это местный музей.
– Мы сначала обрадовались, подумали: уведем какую-нибудь картину побогаче: и тебе прикрышка, и нам радость, но потом узнали, что музей не художественный. Никаких картин, никаких скульптур, никаких золотых украшений.
– Музей – научный, – важно уточнил Грег. – Так и называется: Терданский.
– Терданский – не значит «научный», – брякнул Аксель.
– «Терданский» значит, что в названии нет слов «художественный» или «изящных искусств», – объяснил один из верзийцев.
Потом они помолчали, дожидаясь, когда официант расставит заказанное, и продолжили разговор.
– Но нам повезло: сейчас в музее проходит большая выставка.
– Научная, – счел нужным добавить Грег.
– Терданы ведут переговоры с галанитами о подписании нового договора о сотрудничестве, поэтому в городе полным-полно этих придурков.
