Удивленный Уран оторвался от меню и увидел подошедшего официанта.
– У нас модное кафе, добрый синьор, – сообщил тот алхимику. – Мы работаем до последнего клиента.
– А во сколько уходит последний клиент?
– Обычно перед рассветом.
– Значит, мы успеем, – брякнул Мерса.
– Успеете что? – не понял официант.
– Насладиться замечательным вечером, – вклинился в разговор Дюкри. – Думаю, мы начнем его с бутылочки белого, а вы пока приготовите нам салат…
///
Как Бабарский и обещал, при движении миницеппель изрядно потряхивало. Во-первых, потому что он был легким, во-вторых, потому что корзина, которую пилот упорно именовал гондолой, крепилась к баллону гибкими тросами, что тоже не добавляло стабильности, в-третьих, потому что поднялся ветер. Еще Акселя смущало отсутствие парашютов, на которое он сразу обратил внимание, но ничего не сказал, поскольку это обстоятельство, судя по всему, больше никого не беспокоило.
Несмотря на тряску, облаченные в черное грабители удерживали содержимое желудков при себе и с любопытством рассматривали раскинувшийся под ногами сферопорт. Как все большие города, Виллемгоф освещался неодинаково: на нищих окраинах, редкие уличные фонари едва разгоняли мрак, а почти все окна были уже темны – жители этих районов вставали рано; кварталы «средней руки» выглядели веселее, их улицы и площади казались ручейками света, растекшимися по черному полотну ночи и стремящимися в центр, в ярчайший Старый город, великолепие которого терданы демонстрировали и днем, и ночью. В нем – и в Большом, и в Малом, – были подсвечены не только улицы, переулки и площади, но едва ли не все дома и многочисленные памятники. И светились они всю ночь, до рассвета, даже когда последние гуляки давно уже спали в своих или в чужих кроватях.
Яркая подсветка изрядно мешала замыслу грабителей, заставив пилота миницеппеля набрать большую высоту, на которой, собственно, они и попали в сильный ветер, которому двигатели сопротивлялись с трудом.
– Электричества хватит? – осведомился Бабарский.
– Очень смешно, – проворчал в ответ пилот, крепко держась за штурвал.
– Ветер боковой, – объяснил ИХ стоящему рядом Акселю. – Приходится компенсировать, а запас аккумуляторов не бесконечный.
– Хватит, – процедил пилот.
Но ИХ сделал вид, что не услышал.
– Если выработаем весь накопленный заряд, двигатели встанут, и миницеппель будет отдан во власть стихии. Нам придется постепенно выпускать гелий, чтобы плавно опуститься на землю…
– И нас арестуют? – поднял брови Грег.
– Обязательно, – подтвердил Бабарский.
– Кто-нибудь заткните его! – велел пилот.
– Почему ты так нервничаешь? – с искренним любопытством поинтересовался ИХ.
– Потому что на высоте нельзя говорить глупости.
– Ты боишься высоты?
На этот раз Крачин не сдержался и отвернулся, скрывая улыбку.
– Идиот! – прорычал пилот. – Знал бы я, что ты такой идиот, потребовал бы двойную плату.
– Знал бы я, что ты боишься высоты, – ни за чтобы не сел в корзину.
– Это гондола!
– Только в твоем воображении, – ИХ шмыгнул носом. – В гондоле так сильно не дует.
Некоторое время пилот молчал, сожалея о том, что не может оторваться от управления миницеппелем и навалять мелкому нахалу, после чего громко спросил:
– Ты знаешь, где мы должны оказаться?
– Разумеется, – отозвался Бабарский.
– Сумеешь опознать здание отсюда?
Верзийцы переглянулись, Аксель хмыкнул, и только маленький суперкарго привычно не поддался на подколку:
– Мы должны приземлиться на самую высокую башню Малого Старого города, постарайся в нее не врезаться.
///
В отличие от большинства министерств и ведомств, расплодившихся, а затем разросшихся за последнюю сотню лет, Верховный Суд существовал с основания Тердана, и его массивное здание с колоннадой было одним из украшений Большого Старого города. Оно стояло на площади Правосудия, наглядно олицетворяя собой институт власти, а напротив расположилась Генеральная прокуратура, в которой находился рабочий кабинет Онисима Купера. В свое время, выбирая, где разместиться и какую должность занять, Купер остановил выбор на скромном бюрократическом титуле первого заместителя Генерального прокурора, правда, назначаемого лично маршалом Сената, а значит, не подчиняющегося «прямому начальнику». Одновременно первый заместитель возглавлял прокурорскую гвардию – терданский аналог лингийской тайной полиции, через которую оказывал давление на все терданское правосудие.
При этом Купер оставался скромным человеком, безусловно, преданным Аристотелю, и даже сейчас, взлетев необычайно высоко, продолжал работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, держа под контролем множество дел.
И, естественно, главное из них – слежку за галанитами.
– Есть новости? – отрывисто спросил он у секретаря, заслушав ночной, последний на сегодня доклад.
– К сожалению, нет, – отозвался тот. – Без изменений.
– То есть они просто объехали алхимические лаборатории? – Онисим взял шляпу, и они с секретарем вышли из кабинета.
– Совершенно верно.
– И показывали фотографию неизвестного мужчины…
– Мы тщательно опросили алхимиков и по их описанию составили портрет человека, которого разыскивают галаниты, однако не можем с уверенностью сказать, кого из бывших охранников они ищут.
– Поэтому продолжим следить за всеми.
– Именно так.
– Хорошо.
За разговором они вышли из здания и направились к машине, ожидающей Купера у главного входа, – Онисим не любил уезжать из внутреннего двора. Однако у автомобиля задержались, поскольку телохранитель, который должен был открыть Куперу дверцу, не заметил их приближения – он таращился в темное небо.
– Ворон считаешь? – громко спросил секретарь.
– Вороны спят… – телохранитель вздрогнул, повернулся, увидел Онисима и вытянулся по стойке «смирно». – Виноват! Прошу извинить!
– На что засмотрелся? – негромко спросил Купер.
– Вроде там был миницеппель, – телохранитель кивнул на темное небо.
– Понятно, – Онисим полез было в салон машины, но неожиданно остановился, выпрямился и удивленно посмотрел на секретаря: – Какой еще миницеппель? Откуда здесь взялся миницеппель? Кто разрешил?
///
– Это ваша башня? – громко поинтересовался пилот.
– Очень на нее похожа, – кивнул Аксель.
– Тогда выпрыгивайте, глаза бы мои вас не видели, – и пилот направил миницеппель к крыше.
