– Они проводят антиадигенскую политику?
– Независимую.
– Им придется определиться: или мы, или Галана.
– Не обязательно.
– В смысле? – поднял брови Помпилио.
– Галаниты прекрасно понимают силу Тердана и пока готовы мириться с его существованием, – объяснил Дерек. – Во-первых, потому что Тердан далеко от них, во-вторых, потому что он настроен против Анданы. Чем больше будет таких Терданов, тем труднее будет нам. А Галана станет их поддерживать.
– Потому что они никогда не объединятся, – протянул дер Даген Тур.
– Они не смогут объединиться, поскольку у них нет ни нашей идеологии, ни галанитских амбиций. Скопление – их потолок. Собрав и натравив на нас множество таких скоплений, содружеств и союзов, галаниты рассчитывают измотать нас и лишить главенствующих позиций. Как только мы ослабим контроль, Герметикон погрузится в хаос, начнется множество локальных войн, которые завершат раздробление существующих союзов на еще более мелкие объединения, и галаниты спокойно, не торопясь, их разорвут.
– И восстановят империю, – эхом отозвался Помпилио.
– И восстановят империю, – подтвердил Дерек. – Для нас это означает смерть.
Некоторое время они молчали, погруженные в собственные мысли, а затем дер Даген Тур произнес:
– Знаешь, что я думаю, брат?
– Что?
– Для такого плана нужно очень много времени.
Дар Яведо прищурился и ответил так:
– В первую очередь для такого плана требуется стратегическое мышление. Его придумали люди, умеющие мыслить веками.
⁂
Путешествие на катере, который подобрал грабителей на набережной Старого города, не затянулось. Будучи людьми опытными… ну, кроме Акселя, который тоже был опытным, но в других делах, однако быстро учился криминальным хитростям… Так вот, будучи людьми опытными, ИХ и верзийцы понимали, что полиция не сумеет мгновенно перекрыть город и начать тотальный поиск грабителей, и потому необходимо опередить стражей порядка и как можно скорее вернуться в Карусель.
Комбинезоны и оставшееся снаряжение они бросили в катере – чуть позже его надежнейший владелец сожжет все это в лесу, лигах в семи от города. Два тяжеленных мешочка, переместившихся из рюкзаков в саквояжи, были благополучно доставлены в укромное место, где присоединились к полученному за сапфиры золоту, после чего ИХ и Крачин вернулись в «Полную чашу» и завалились спать. Что же касается верзийцев, они сошли с катера за городом и на припрятанном мотоциклете добрались до сферопорта, который покинули на рассвете, прикинувшись цепарями из команды дружелюбного капитана Шрайбера.
Ограбление прошло в высшей степени профессионально, полицейские следователи не получили ни одной зацепки, ни единой ниточки, потянув за которую можно было бы распутать дело, и потому занялись «огнем по площадям»: тотальной проверкой всех подозрительных лиц в Карусели.
Ну, то есть тех подозрительных лиц, которые не успели спрятаться.
Впрочем, подозрительные лица были готовы к подобному развитию событий, и когда в шесть утра в двери ИХ и Акселя принялись долбиться блюстители порядка, никто из них даже не попытался бежать.
– Имя?! – рявкнул мощного сложения полицейский, разглядывая документы Бабарского.
– Алоиз Винокурчик, – ответил ИХ, спокойно наблюдая за тем, как ворвавшиеся в номер здоровяки переворачивают все вверх дном.
– Галанит? – полицейский чуть сбавил тон, опасаясь возможных неприятностей с консульством.
– Только по папе.
– То есть бастард? – голос вновь стал громким.
– И по документам: у меня есть вид на жительство на Галане.
– Другое дело, – последнее сообщение сделало полицейского чуть менее подозрительным. – Вы вместе? – Он кивнул на вышедшего из соседнего номера Крачина.
– Да.
– Зачем прибыли в Виллемгоф?
– Прошу прощения, синьор, но если вы скажете, в чем нас подозревают, мы, возможно, расстанемся быстрее.
– Или не расстанемся.
– Или так, – хладнокровно ответил ИХ.
Несколько мгновений полицейский пристально смотрел на маленького, но твердого, словно алмаз, Бабарского, после чего медленно спросил:
– Слышал об ограблении музея?
– Краем уха, – не стал отрицать ИХ. – Перед тем как лег спать.
– Мы ищем умников, которые это устроили.
– Вы слышали о такой планете – Варнион? – вопросил ИХ.
– Краем уха.
– Мы с другом ищем толковых ребят в ее вооруженные силы.
– Вербуете наемников?
– Кто-то должен следить за порядком, – улыбнулся Бабарский. – Кстати, подумайте о контракте. Здесь возьмете годовой отпуск, поработаете на Варнионе, вернетесь и продолжите службу. Платим отлично, и я уже сговорился с десятком ваших коллег.
– Грязная работа хорошо оплачивается?
– Поиском клерков не занимаюсь.
– Ладно… – полицейский протянул Бабарскому документы, но задержал их в руке, не позволяя взять: – Ты знал, что мы придем.
– Когда я услышал, что кто-то подломил Терданский музей, сразу понял, что будет большой шмон, – не стал скрывать ИХ.
– Почему ты так подумал?
– Потому что терданы обидчивы и самолюбивы.
– Это так…
– Но мы с другом не сбежали, поскольку чисты и работаем в иной сфере.
– Ладно.
Полицейский дал знак, и стражи порядка покинули «Чашу». Больше они никого не проверяли.
– У меня все, все, абсолютно все болит, – плачущим голосом сообщил ИХ, убедившись, что незваные гости отправились восвояси. – Я потянул руку, ушиб ногу и простудился. Я до сих пор не понимаю, как мог согласиться на твой безумный план, учитывая, что у меня хронический ревматизм…
Аксель внимательно оглядел разгромленный номер, после чего посмотрел на Бабарского:
– Хорошо, что я оставил пистолеты в тайнике.
– Да, они вызвали бы дополнительные вопросы.
– Но мы бы все равно отболтались?
– Разумеется.
– Понятно, – Крачин помолчал. – Я не стал спрашивать вчера, но… Ты нашел то, что искал?
– Президент Академии Наук действительно состоит в переписке с Валерией Цанмау, если ты об этом, – ровным голосом ответил ИХ, мгновенно позабыв о своих «болячках». – Валерия Цанмау действительно возглавляет секретный научный центр, который терданы называют Лабораторией. Но где она находится, в письмах не указано.
– Проклятье! – выругался Аксель. – То есть все это было напрасно?
– Что именно?
