И желание покончить с собой стало непреодолимым, потому что мир действительно рухнул – его личный мир. Тетушка Тереза, дядя Бобби, владелец булочной, молочник, сапожник – все они останутся и будут жить дальше, наслаждаясь своим маленьким мирком, а он… он…
Фелди захотелось кричать, но он сдержался. Резко повернулся, собираясь вернуться в Карусель и отыскать дом повыше, прыжок с которого его точно убьет и… И нос к носу столкнулся с сестрой.
– Эльза!
– Патрик?!
– Эльза…
– Это действительно ты?!
– Не кричи, – опомнился Фелди, и увлек сестру в переулок. – Пожалуйста, не кричи. Эльза…
– Патрик… – Первое удивление прошло, и девушка быстро оглядела брата. – Какой ужас, Патрик, почему ты так выглядишь?
А сама она за год ничуть не изменилась, осталась такой же стройной и энергичной, какой Фелди ее помнил.
– Нам сказали, что ты дезертировал.
– Это долгая история…
– Что случилось?
– Я допустил чудовищную ошибку, я… – он так и не смог сказать сестре правду. – Меня обманули, Эльза, меня подставили. Я думал, что служу Тердану, но мною воспользовались предатели и теперь… Мне пришлось бежать.
– Где ты был?
– Я скрывался… – Фелди вновь вытер слезы. – Эльза, ты не думай: я не к тебе, я не собираюсь тебя подставлять… Я просто захотел увидеть, перед тем… Ты прости меня… И еще я хотел сказать, что был дураком, но не предателем…
Его бессвязный лепет рвал девушке душу. Так же, как вид брата: жалкого, избитого, грязного, явно голодного… Эльза помнила Патрика иным, и то, во что превратился всегда веселый, улыбчивый, уверенный в себе Фелди, приводило его сестру в ужас.
К тому же она не верила ни единому его слову.
– Патрик, тебе нужно сдаться.
– И провести остаток дней в тюрьме?
– Ты ведь сказал, что невиновен.
– Я не смогу это доказать, – Фелди криво улыбнулся. – Я очень рад видеть тебя, Эльза, ты не представляешь, как я по тебе соскучился.
– Тогда говори, зачем пришел, – потребовала энергичная сестра. – Я вижу, что ты рад, вижу, что искренен, но тебе нужна помощь. Какая?
И Фелди вдруг подумал, что у него вновь появился шанс. Еще один шанс все изменить, и помощь сестры способна стать той соломинкой, которая вытащит утопающего из жуткого болота.
– Я хочу уехать на Север, – прошептал он. – Там строят новые шахты, тянут дороги, там нужны люди, и к толковым ребятам особо не приглядываются. Я сумею там затеряться.
– Тебе нужны деньги?
– Совсем немного… только на билет. И если ты…
– Тебе хватит пятидесяти марок серебром?
– Да, конечно… Эльза…
– Я принесу, – девушка сделала шаг в сторону.
– Подожди… – Фелди схватил сестру за руку. – Ты не торопишься?
– Не очень.
– Тогда, пожалуйста, побудь со мной еще… Расскажи, как дела у наших? Как мама? Эльза, я правда соскучился… я ужасно тоскую по вам… я ненавижу себя за то, что все потерял…
Фелди не обманывал сестру, не играл с ней, он точно знал, что, как бы ни сложились обстоятельства, больше они никогда не увидятся, и только поэтому попросил Эльзу задержаться. Взял за руку и не отпускал все те десять минут, во время которых сестра рассказывала о событиях последнего года. Слушал о том, что ее свадьба с Роном едва не расстроилась из-за его дезертирства, но теперь все снова хорошо, и через три месяца они поженятся; что после его исчезновения мама много плакала, однако постепенно смирилась и считает, что он погиб; что их двоюродная сестра родила двойню, а ее муж сдал экзамен и получил патент младшего офицера полиции. Много чего слушал.
А потом, когда Эльза заторопилась домой, чтобы принести брату обещанные деньги, все, которые у нее оставались до следующего жалованья, Фелди вытер слезы и улыбнулся, подумав, что за эти десять минут его жизнь снова стала нормальной.
И совершенно не удивился прозвучавшему из-за спины вопросу:
– Сестра?
Повернулся, посмотрел на Орнеллу Григ и не стал разыгрывать удивление.
– Я знал, что явитесь или вы, или полиция.
– Поверь: мы – предпочтительнее, – улыбнулась Орнелла.
А стоящий позади нее Кузнец выразительно кивнул.
– Спасибо, что дала поговорить с сестрой.
– Приступ сентиментальности закончился?
– Да, – вздохнул Фелди.
– В таком случае поехали: с тобой хочет говорить Абедалоф, – Григ взяла Фелди за плечо. – Машина ждет на соседней улице.
Он не стал сопротивляться.
А вернувшаяся в переулок Эльза решила, что брат специально попросил принести деньги, чтобы не прощаться. Девушка прошла весь переулок, огляделась, тяжело вздохнула, смахнула с глаз слезы, прошептав:
– Прощай, Патрик.
И отправилась по своим делам.
Матери она о встрече не сказала, решив, что пусть лучше брат считается мертвым…
⁂
Как бывает в любом сферопорту Герметикона, власть в Виллемгофе причудливым образом распределялась между представителями государства и Омута. Не в равных, разумеется, пропорциях, но слово уголовников имело серьезный вес и среди пограничников, и среди таможенников, и тем более в грузовом порту, работа которого полностью зависела от контролируемых Омутом грузчиков. Бандиты были злом, но это зло умело огрызаться и потому могло рассчитывать на определенный компромисс.
Но и вести себя слишком вызывающе Омут не рисковал, поскольку хорошо помнил «Тинигерийский погром», который однажды устроили выведенные из себя адигены, помнил недавний случай, когда ради мести Огнеделу Омуту был выставлен жесткий ультиматум, и хорошо понимал, что зло способно только огрызаться, а попытается укусить – будет беспощадно раздавлено, невзирая ни на какие потери. Что же касается Тердана, то он считался одним из жестких миров, где уголовникам позволяли намного меньше, чем на других планетах.
И тем удивительнее был скандал, который закатили взбешенные сыновья Нуланда знакомым таможенникам, явившись ранним утром на посадочное поле и не обнаружив на нем «Счастливый цехин».
– Как это понимать?
Ответом стали разведенные в стороны руки.
– Вы издеваетесь?
– Кайл, чего ты от нас хочешь? – негромко спросил начальник смены. – Еще вчера «Счастливый цехин» стоял в порту.
– Я просил приглядывать за ним!
– Мы приглядывали, – спокойно ответил таможенник. – А когда он снялся и ушел – перестали. Как можно приглядывать за цеппелем, которого нет?
– Почему вы мне не сообщили?
– Потому что ты не просил сообщать, – притворно удивился начальник смены. – Ты попросил присмотреть за цеппелем, мы присмотрели. Цеппель ушел. Точка.
