– Этого терданы не простят, – очень тихо произнесла Григ.
– Если мы найдем в Лаборатории то, что я рассчитываю найти, терданам придется с нами договариваться, – жестко ответил Абедалоф. – На наших условиях.
⁂
Она терпеть не могла жару, точнее – постоянную жару, когда каждый последующий день становится копией предыдущего и ночи не приносят освежающей прохлады.
Она терпеть не могла морозы, точнее – длительные морозы, когда все вокруг укутывается толстым слоем снега и засыпает, навевая грусть, тоску и вялые в своей депрессивности мысли о бренности всего сущего.
Ей нравилась смена времен года, пусть даже условная, и потому Лабораторию построили в субтропиках, в плодородной долине, лежащей между трех больших хребтов, на берегу широкой реки. Научный комплекс занимал всю южную часть долины, поскольку, помимо пяти больших корпусов, на его территории располагались полтора десятка вспомогательных, жилой поселок, испытательный полигон и поле с тремя причальными мачтами. Плюс «пояс безопасности»: появляться на территории Лаборатории дозволялось только по специальным пропускам. Вся остальная земля принадлежала фермерам, которые обеспечивали ученых львиной долей продуктов питания.
Место для секретного научного комплекса было выбрано вдали от оживленных транспортных путей, что гарантировало не только безопасность, но и тишину и покой. Его построили несколько лет назад: согласно амбициозному плану Аристотеля Грау такие комплексы должны были появиться на каждой планете Скопления, однако запустить как самостоятельный центр не успели: Огнедел совершил побег, и Валерии Цанмау пришлось переселиться на Круну.
– И больше я никуда не поеду, – не терпящим возражений тоном заявила она, глядя в черные глаза Аристотеля. – Вопрос закрыт.
Грау вздохнул, подошел к недовольной женщине и нежно взял ее за руку:
– Валерия…
– Мы не виделись две недели, а ты начинаешь встречу с плохих новостей.
И только сейчас он сообразил, насколько глупо себя повел: Валерия соскучилась, узнав о приближении его доминатора, явилась встречать к причальной мачте, бросилась, когда он вышел из гондолы, а он, дурак, сразу обрушил на любимую ворох проблем.
– Но…
– С детьми все в порядке.
– Я…
– Я тоже рада тебя видеть.
Дальнейший путь до виллы они проделали в молчании, и лишь в гостиной, оставив сопровождавших за ее дверями, Грау перестал сдерживаться, обнял Валерию и крепко поцеловал в губы.
– Я соскучился.
– Ты должен был с этого начать, – тихо ответила женщина, прижимаясь к мужу.
– Что начать?
– Нашу встречу.
– Пожалуйста, извини, просто…
– Просто не смог позабыть о делах.
Аристотель опустил голову. И никто, никто из жителей Скопления или тех инопланетников, которые имели представление о терданских реалиях, никто не узнал бы в этом покорном подкаблучнике резкого и жесткого маршала Сената, железной рукой управляющего жизнью нескольких планет.
– Что случилось? – поинтересовалась Валерия, и по ее тону Аристотель понял, что гроза миновала.
– То, чего мы ждали с момента бегства Огнедела: наш уникальный цеппель…
Она сразу поняла, о чем идет речь:
– Галаниты или адигены?
– Кажется, и те и другие.
– Кажется?
– Сначала были галаниты, – ответил Грау, не выпуская жену из объятий. – Купер держал их под плотным контролем, но им удалось обмануть слежку и скрыться. Полагаю, они летят сюда.
– Каким образом они вычислили местонахождение Лаборатории?
– Понятия не имею.
– Тогда почему ты думаешь, что они летят сюда?
– Решил поставить на худший вариант. И буду рад ошибиться.
Он всегда был предусмотрительным.
– А что с адигенами? – подняла брови Валерия и освободилась на объятий, собираясь предложить мужу бокал холодного чая.
– Я пока не уверен, что вторая группа – это адигены, – честно ответил Грау. – Они были осторожнее галанитов, не попадались на глаза, а потом взяли и ограбили Терданский музей. И разнесли часть Карусели…
– Кажется, я много пропустила, – улыбнулась доктор Цанмау.
– И именно у них был наш цеппель, – закончил маршал.
– Ты уверен?
– Бандиты видели его собственными глазами и подробно описали Куперу, – ответил Грау. – Это наш цеппель.
– И они ищут того, кто его изготовил и оснастил вторым астрингом.
– Именно, – подтвердил Аристотель, с благодарностью принимая бокал. – Дорогая, прошу тебя подумать об эвакуации.
– Нет.
– Почему?
– Потому что они не остановятся, – мягко объяснила Валерия. Себе она напиток не сделала. – Потому что работа с астрелием и создание астрингов – это уникальное знание, доступное исключительно алхимикам Герметикона, и все захотят познакомиться с человеком, разгадавшим их тайну. Они не остановятся: ни адигены, ни галаниты.
– Что же ты предлагаешь?
– Увы, не я, а обстоятельства, – поправила мужа Валерия. – Мы не сумели, а точнее – не успели сделать Скопление по-настоящему сильным, способным стать третьей силой на игровом столе Герметикона. Если мы не отдадим технологию, нас начнут рвать на куски, а значит, пришло время решать, с кем заключать союз: с адигенами или галанитами. – Валерия помолчала. – Адигенов мы не любим…
– А галаниты нас сожрут, – глухо закончил Аристотель.
– Как прошли переговоры с директором-наблюдателем Бравурчиком?
– Мы подписали очень хорошее, действительно взаимовыгодное соглашение, – маршал сделал большой глоток. – Я доволен.
– То есть галаниты? – тихо обронила Цанмау.
– Если к торговому договору добавится политический, мы полностью окажемся в их руках, – вздохнул Аристотель. – Увидев, что нам некуда деваться, они полезут из всех щелей, и через пару лет на Тердане станет не продохнуть, от их банков, компаний и товаров. Они скупят все лучшее, что у нас есть, сломают, разорят или увезут к себе, и еще через десять лет мы превратимся в колонию: без промышленности, без образования, без перспектив. А из наших детей примутся растить солдат для войны с адигенами.
– А чему мы учим их сейчас?
– Сейчас мы их учим любить Тердан, а галаниты будут их учить ненавидеть адигенов, – жестко ответил Аристотель. И поставил опустевший бокал на стол. – Понимаешь разницу?
– Еще как, – вздохнула Валерия. И неожиданно взяла мужа за руку: – Извини, что набросилась на тебя. Я немного обиделась… но была не права. У тебя много проблем, и ты спешил поделиться ими со мной.
