– Вижу, вы большой сладкоежка, – сухо сказала Лета.
– О да, сударыня, еще какой. Я бы и вам предложил, но это был последний леденец. Возможно, вам придется по вкусу тянучка со вкусом клубники.
– Спасибо, но я откажусь. Кажется, вы говорили, что клубника плохо сочетается с уткой.
Алина села на свое место; она глядела на нас с выражением ужаса на лице и пыталась придвинуться ко мне. Раджер смотрел на меня пустыми, ничего не выражающими глазами: просто ждал.
Что ж, подождем. Руки меня все еще не слушались.
– Так где, вы говорите, старушка? – спросил я.
– Мы уже вам три раза сказали, что она ищет Алину вместе с остальными. – В голосе Леты появилось раздражение, но поза выдавала страх. Раджер встал и направился к шкафчику, стоявшему в углу.
– Точно-точно, вы уж извините меня. И как вы нас нашли?
– Мы же говорили. Нам повезло. Просто повезло.
– Конечно. Как тут не понять.
– Фалькио… – начала Алина.
– Вы угостили меня таким вкусным напитком! Что в нем? Корень цина?
– Да. – Лета посмотрела на мужа, не зная, что ей делать.
– Дело в стакане, – спокойно сказал Раджер. В руке он держал толстый металлический прут длиной с руку. Концы были обмотаны выделанной кожей.
– Если вы все еще не поняли, яд находился в стакане, а не в напитке.
– Ах, в стакане, – пробормотал я, чувствуя, как зелье завладевает конечностями и внутренними органами. – Нужно было сообразить.
– Мало кто догадывается, – сказал Раджер. – Так мы иногда помогаем детям принять лекарство, когда они отказываются. Наносим его на край стакана и наливаем обычную воду. А сами пьем воду из чистого стакана, чтобы они не боялись.
– Раджер! Что ты делаешь? – спросила Алина.
– Цыц, детка. Ты сейчас пойдешь со мной, – сказала Лета, вставая из-за стола.
Алина соскочила со стула и спряталась за моей спиной, достала из внутреннего кармана ножны, вытащила один клинок и выставила перед собой.
– Не глупи, девчонка, – крикнула Лета.
Раждер шагнул к нам, и Алина метнула нож. Промахнулась, понятно, но нож с приятным стуком вонзился в стену. Она тут же достала второй, прежде чем Лета успела схватить ее за руку, и принялась им размахивать.
– Где Маттея?
– Давай успокоимся, милочка моя, – сказал Раджер.
– Где она? Только не говорите, что это она придумала. Нет!
Левой рукой она трясла меня за плечо, пытаясь расшевелить, но я сидел неподвижный, как камень.
– Алина, – сказал Раджер и сделал еще шаг. – Пора бы повзрослеть. В крови этого человека столько лимерота, что он бы и целую свору собак остановил. Поэтому иди с Летой, а я сделаю то, что должен. Я не собираюсь причинять тебе боль, но мне придется, если ты не будешь паинькой.
– К черту! – закричала Алина, размахивая ножом. Раджер сделал еще один шаг, Лета попыталась схватить девочку за руку. – Будьте вы прокляты! Вы же говорили, что мы друзья!
Она снова сунула руку в мой карман, и я понял, что девочка ищет тянучку.
– Нет, – сказал я. – Это не понадобится. Оставь и отойди на несколько шагов назад, Алина.
Девочка замерла и послушалась, но нож все равно крепко сжимала в руке.
Раджер и Лета с облегчением вздохнули.
– Правильно, слушайся его, – подтвердил Раджер. – Он понимает, что все кончено. Не нужно поднимать шум из-за этого.
– Если вы еще не поняли, это была конфета.
– Что?
– Конфета. Вы же аптекарь, – удивился я. – Неужели вы не слышали о королевских леденцах?
– Это миф, – ответил он. – Никто бы не смог создать подобный рецепт.
– Болван. Глупый. Чертов. Болван. Думаешь, ты первый человек, которому пришла в голову идея отравить плащеносца? Думаешь, что король с его деньгами, лучшими аптекарями и всеми книгами из древнейших библиотек в стране не подумал, что нам придется иметь дело с проклятыми отравителями? Неужели он не придумал бы, как с этим справиться?
– Ты блефуешь. Пытаешься тянуть время, надеешься, что твой дурацкий леденец сработает. Но действует он не слишком быстро, не так ли?
– Сделай шаг, – предложил я. – Всего лишь шаг, и ты узнаешь.
Раджер стушевался.
– Давай! Вот же я, сижу перед тобой. Мой клинок в ножнах. Думаешь, я не смогу в лучший день своей жизни встать, обнажить рапиру и заколоть тебя, прежде чем ты успеешь раскроить ломом мою голову? Чего же ты ждешь?
Они с Летой переглянулись, затем он посмотрел на меня и с воплем бросился вперед, размахивая железным прутом.
В свою защиту скажу, что мне все-таки удалось оттолкнуть стул, встать и вытащить клинок быстрее, чем я думал, но леденец действует определенным образом. Сначала начинают работать внутренние органы, к счастью, потом грудь, плечи и бедра. Кисти и пальцы последними отходят от паралича – в моем случае это означало, что мне не удалось ударить прицельно, и вместо того чтобы размозжить мне голову, Раджер смог лишь задеть ребра.
Он сильно толкнул меня, и я упал на стул. Рапира вывалилась из руки, он занес надо мной прут, и тут нож глубоко воткнулся ему в бок.
– Алина? – не веря своим глазам, сказал он.
Девочка успела увернуться от удара, но тут встал я и вонзил клинок Раджеру в бок. Крупный мужчина мог бы собраться и завершить свое черное дело. Но если вас никогда не пронзали раньше, то вы не представляете, насколько это больно, тело сразу охватывает шок. Раджер отшатнулся, жена бросилась к нему. Я наклонился, поднял клинок и крепко встал на ноги.
– А теперь отдайте мне амулет.
– Что? – спросила Алина.
Я приблизил клинок к кровоточащей ране Раджера. Лета сунула руку в карман юбки и вытащила кружок. Бросила на стол. Алина подбежала и подобрала амулет.
– Такой же, как первый, – сказала она, затем подошла и сунула руку в левый карман моего плаща.
– Его там нет, – сказал я. – Наверное, выпал во время боя с Лоренцо. Именно благодаря амулету мы «вдруг» оказались перед вами, ведь так, Раджер?
Он мрачно кивнул, кусая губы от боли.
– Они дали нам эту медную штуковину, – сказал он, – но ничего не происходило, мы просто ходили кругами, обыскивая кварталы. А потом вдруг серединка засветилась и появились линии и пересечения улиц.
– Наверное, они нейтрализуют друг друга, если находятся слишком близко, – объяснил я Алине. – Если бы мы не потеряли первый, то они никогда бы…
Черт. Если бы я не был таким болваном и не ввязался в ненужную драку, то не потерял бы эту чертову штуковину.
– Они вам только один дали? – спросил я.
