Мы проскакали не меньше мили, и лишь потом лошадь позволила мне править. Без узды и стремян: я показывал ей дорогу с помощью ослабевших ног.
– Куда мы едем? – спросила Алина, когда мы наконец-то перешли на шаг.
Я слез с лошади, чтобы размять ноги, но мне пришлось опереться на круп животного, чтобы не упасть.
– Нужно сориентироваться, – ответил я. – А потом поедем к малым городским воротам и попытаемся прорваться силой.
– Нет, – сказала Алина.
– Что значит «нет»?
– Сегодня последняя ночь Ганат Калилы, – ответила она. – Завтра на Тейяр Рижу соберутся все знатные семьи. Мы пойдем на Валун, и я буду представлять свой род.
– Ты с ума сошла? Они тебя убьют – и меня тоже, как пить дать.
– После Кровавой недели наступает День милосердия. В этот день никому нельзя причинять вред или арестовывать, если они не нападут первыми.
Я вздохнул и поглядел в ночное небо.
– Скажи мне, и чем это все закончится? – устало спросил я. – Что будет потом?
– Я смогу найти убежище в какой-нибудь знатной семье или вообще уехать из города. Но при этом сохраню свои права наследования, Фалькио.
– Права наследования? И чего они стоят, если герцог хочет убить тебя?
– Это все, что мне осталось. Все, что оставила мне мать… и отец…
– Прости. Я никогда не встречался с лордом Тиарреном, но уверен, он был…
– Замолчите! – вскричала она. – Вы ничего не понимаете.
Я подчинился и просто продолжил шагать вперед. Может, девчонка права? И все действительно настолько просто? Могут ли обычаи Ганат Калилы защитить Алину, учитывая, что здесь находится герцогиня?
Улицы были пусты. В последнюю ночь Кровавой недели жители попрятались по домам, потому что со всеми, с кем хотели, уже сразились, кого смогли – убили. Даже трудно выразить словами, насколько я ненавидел это место.
– Здравствуйте, – раздался вдруг женский голос с уличной скамьи, скрытой тенями.
Алина вскрикнула, я тут же обнажил рапиру, лошадь дернулась и рванула на голос, готовясь бить копытами.
Женщина не убежала – она спокойно встала и коснулась лошадиной морды, словно не боялась огромной зверюги.
– Дан’ха нета ват фаллату, – мягко сказала она. – Я не из твоего табуна, Матушка. Но я не враг тебе.
– Кто вы? – спросил я, наставляя на нее рапиру.
Это была прекрасная женщина в белых одеждах, покрывавших тело, плечи и руки. Прозрачный легкий материал блестел в лунном свете. Темные волосы, частично скрытые капюшоном из той же ткани, обрамляли спокойное и нежное улыбающееся личико. Такое лицо ни один мужчина не забудет.
– Кто вы? Кому служите?
– Я – друг в часы тьмы, – сказала она. – Я – свежий ветер под палящим солнцем. Я – вода и вино, которыми щедро делятся с ближним. Я – отдых после боя и исцеление ран. Я – друг в часы тьмы, – повторила она. – Я здесь ради вас, Фалькио валь Монд.
– Сестра. Сестра Милосердного света.
– Чего? – удивленно спросила Алина.
Орден Милосердного света считался религиозным орденом. Говорили, что у монахинь есть особый дар исцеления, ясновидения, а также… прочие чары.
– Это блудница, – ответил я.
Женщина рассмеялась.
– Полагаю, что и это я, – сказала она без гнева и стыда.
– Что вам нужно? – спросила Алина.
– Исполнить клятву, почтить волю бога и заповеди моей святой.
– Святая Лайна, Ставшая шлюхой ради богов, – моя любимая святая, сестра, – спокойно сказал я. – Но время сейчас не подходящее.
Она подошла ко мне и, как бы невзначай отстранив рукой клинок, коснулась моей щеки.
– Вам больно, Фалькио. У вас есть множество причин, чтобы сомневаться в доброте незнакомого человека. Но я вам не враг. Меня зовут Эталия, я пришла для того, чтобы спрятать вас от врагов, исцелить раны и спасти сердце. – Она заглянула мне в глаза. – Но вы все еще сомневаетесь. Вы законник, вам нужны доказательства и свидетельства, и я предоставлю целых три. Этого хватит?
– Зависит от того, насколько они убедительны.
– Я докажу вам это, Фалькио, с помощью магии, воспоминаний и сердечной боли, хоть мне и не хотелось бы прибегать к последнему средству.
– Фалькио, я ей не верю, – прошептала Алина.
Эталия улыбнулась.
– Твой отец, малышка, с тобой бы не согласился. Назвать его имя вслух?
Девочка замерла.
– Как хочешь. Время бежит, тьма, скрывающая нас, не продлится вечно, так что вот мое первое доказательство.
Она подошла к лошади и взяла ее обеими руками за морду. Я думал, что животное откусит ей голову, но гривоносец лишь опустил голову – Эталия поцеловала лошадь фей между глаз.
– Благодарю тебя, Матушка, – мягко сказала она. – Ты снова встретишься со своими жеребятами на дальних пастбищах, лежащих за горизонтом долгой ночи, но это случится еще не скоро, через много лет. Тебе предстоит еще многое совершить.
Я был поражен.
– Как вам…
– А как вам удалось спасти девочку? – спросила Эталия. – Как вы смогли оседлать лошадь фей? Она позволила вам сделать это, потому что видит сердца насквозь: и ваше, и девочки, и мое.
Она подошла ближе.
– А вот второе доказательство, – сказала она и встала на колени передо мной, молитвенно подняла обе руки, сжав ладони. Так древние выражали свою благодарность.
– Не понимаю, почему вы…
– Благодарю вас? Потому что вы спасли мою жизнь, Фалькио валь Монд. Мое второе доказательство поможет вам принять мою помощь.
– Мы никогда прежде не встречались, сударыня. Вряд ли я забыл бы ваше лицо.
Она улыбнулась и поднялась с колен.
– Я была моложе.
– Сколько вам лет? – спросила Алина.
– Я встретила и проводила двадцать три лета. Но когда Фалькио спас меня, мне было тринадцать, как и тебе.
Я попытался вспомнить. Действительно, я побывал в Рижу десять лет назад по поручению короля. Приехал, чтобы рассудить спор между ювелиром и землевладельцем. Король желал, чтобы правосудие свершилось даже в Рижу, в городе, который никогда о нем не слыхивал и подчинялся лишь капризам герцога.
– Ах, – вздохнула Эталия. – Как быстро ваш разум возвращается на излюбленную тропу. Вы очень часто думаете о короле и его законе, но не вспоминаете незначительных милостей, оказанных другим на этом пути. Не помните девушку, которую один мужчина схватил на улице и удерживал против ее воли…
– Шлюха! – воскликнул я, не подумав. – То есть девушка… Вы – та девушка, которая стояла на углу улицы… Я помню…
