– Не понимаю, – сказал я. – Почему?..
Маттея перебила меня:
– Да, Фалькио, всем и так ясно, что ты ничего не понимаешь. Поэтому просто делай, что тебе говорят. Ты произнес хорошую речь, и народ наконец восстал, желая лучшей жизни, чем та, что была у них при этом жалком ублюдке-герцоге. Но вскоре их энтузиазм угаснет, и Шивалль вновь начнет плести интриги, чтобы прибрать город к рукам. Поэтому уезжай. Забирай девочку и скачите прочь от Рижу, так быстро, как только можете. Ступай, найди своих приятелей-болванов, пока они не натворили глупостей и не спутали мне все карты. – Она криво улыбнулась. – А та здоровенная зверюга, которая прячется за обгорелыми складами во-он там, ваша?
– Это Чудище! – сказала Алина.
– И впрямь то еще страшилище, – ответила Маттея.
– Не говори так про нее, Чудище хорошая, – возмутилась Алина. – Она гривоносец.
– Она едва не откусила голову одному бедняге, который случайно заглянул ей в пасть. Разве хорошие лошади так себя ведут?
– А вот так они себя ведут? – спросила Алина, а потом, приложив руки ко рту, закричала: – Дан’ха ват фаллату! Дан’ха ват фаллату!
На площади было слишком шумно от воплей бунтующей толпы.
– Она тебя не услышит, Алина. Пойдем…
Но тут раздался какой-то грохот, словно к нам приближалась гроза, а потом я увидел, как обгорелые ворота распахнулись и появилась она. Само пламя преисподней скакало к нам. Стоявшие на ее пути люди разбегались отчаянной волной, пытаясь избежать грохочущей смерти. И спустя пару секунд она уже стояла перед нами.
– Святые угодники! – воскликнула Швея. – Такой лошади я еще не видела. Не знаю, какие злые боги ее сотворили, но хвала им за то, что она тебе служит, дитя мое.
Маттея поцеловала девочку в лоб, я усадил Алину на спину Чудища, а затем и сам кое-как взобрался, устроившись сзади. Не так уж просто оседлать животное подобных размеров. Я наклонился и протянул руку старухе.
– Поехали с нами. Мы сможем защитить тебя.
Швея рассмеялась.
– А кто защитит тебя, если я брошу свое дело?
Она отдала мне дорожный баул.
– Я служила этой девочке еще до того, как ты встретил ее, и буду служить ей, когда тебя не станет.
Я снова не понял ее слов, но поверил женщине. Швея уже собиралась уходить, но что-то заставило ее остановиться и в последний раз взглянуть на меня.
– Ты так и не понял, что совершил здесь сегодня? – спросила она.
Я улыбнулся и ответил:
– Отобрал кое-что у герцога. Может, не очень много и не слишком важное для него, но все равно отобрал. Они хотели убить девочку, но, несмотря на то что Джиллард и Шивалль держат в руках все нити этого проклятого богами города, мне удалось сохранить ей жизнь. Это, конечно, не положит конец их проискам и интригам, но, по крайней мере, я напомнил, что даже им можно дать отпор.
Швея выглядела озадаченной.
– Боги, Фалькио, неужели ты впрямь думаешь, что все дело лишь в этом?
– Всегда дело было лишь в этом, но на сегодня и этого достаточно, – сказал я, потом наклонился вперед к уху Чудища и прошептал: – К’хей.
Мощные мыщцы напряглись, земля начала содрогаться под копытами, и я закричал:
– К’хей, к’хей, к’хей!
УРОК СТРЕЛЬБЫ ИЗ ЛУКА
Время от времени я убеждал себя, что магии не существует, что это всего лишь фокусы шарлатанов. Но в следующие несколько дней, пока мы ехали вдоль Копья на север, мне пришлось вспомнить о том, что магия реальна.
И тому виной стало не огромное животное, которое несло нас быстрее, чем кто-либо другой: лошадь фей хоть и здоровенная, но все-таки просто лошадь. И не городской мудрец, объявлявший родовые имена, ибо чего только не придет на ум дряхлому старику. Доказательством существования магии стали люди Шивалля, которых он послал вдогонку и которые каким-то невероятным образом опередили нас, хоть мы успели удалиться уже на сотню миль от Рижу. Вряд ли они прибыли из самого города, потому что их лошади не смогли бы обогнать Чудище. С другой стороны, я отказывался верить, что Шивалль заранее расставил отряды на всех дорогах, ведущих из Рижу, на случай если мы сбежим. Нет, скорее всего, он каким-то образом связался со своими агентами, живущими в ближайшем городке, и пообещал им щедрое вознаграждение за нашу поимку.
Чудище могла передвигаться без остановки очень быстро и долго, но мы не могли. Последствия Кровавой недели все-таки сказались на нас. Снадобья Эталии исцелили раны, но я был совершенно измотан и чувствовал это каждой частицей тела, поэтому раз в несколько часов нам приходилось останавливаться. И если бы даже я выдержал подобную скачку, Алина бы не смогла. Поэтому наше путешествие на север превратилось в смертельную игру в кошки-мышки. Когда нам приходилось драться, с Чудищем никто не мог справиться. Ее ярость не угасла после обретения свободы: она неистово защищала Алину и лишь изредка пыталась откусить мне голову. Но все остальные, кто попадался ей на пути, были обречены. Лошадь фей обрушивалась на них, ее копыта и зубы разили врагов быстрее, чем мои рапиры.
По мере того как мы удалялись от города, атаки ослабевали, но последнее нападение чуть не стало для нас катастрофой. Четверо набросились на нас с обнаженными мечами одновременно с разных сторон. Должно быть, они давно притаились в придорожных кустах и выжидали, когда наступит подходящее время. Мы с Алиной проскакали несколько часов кряду и уснули бы прямо в седле, если бы оно у нас было.
Чудище хотела сражаться, но я уговорил ее двигаться вперед – она недовольно заржала, но послушалась. Мы поднялись на холм и увидели человека, стоящего на дороге в сотне шагов от нас. Он целился в нас из лука. Чудище яростно заревела и бросилась вперед еще быстрей, готовясь затоптать его, но, когда мы приблизились, я вдруг узнал его и крикнул лошади в ухо:
– Прыгай! Прыгай, Чудище!
Сжав руками ее гриву, я сильно, как только смог, дернул, зная, что позже мне придется за это заплатить. Но в последний миг человек спокойно присел, и Чудище перепрыгнула его. Я оглянулся – Брасти выпустил в наших преследователей одну стрелу за другой, и, когда он закончил, двое лежали на земле, двое других свешивались с седел.
Все четверо мертвы, разумеется. Вот позер!
Алина уговорила Чудище остановиться. Я бросился бежать к Брасти, который собирал стрелы и обыскивал павших.
– Прекрати, Брасти, – сказал я.
– Знаешь, Фалькио, это моя добыча. Ты тут вообще-то ни при чем…
– Они пытались меня убить, – напомнил я.
– Ну ты с ними не очень-то справился. Поэтому всё, что найду, будет моим, а если тебе не нравится, жалуйся в орден плащеносцев.
Я ничего не мог с собой поделать, и несмотря на то, что Брасти был взбешен моим вторжением, крепко сжал его в объятиях, как последний болван.
