Мы поскакали в самое сердце битвы. Я был измучен; так хотелось увидеть лица товарищей, с которыми мы не виделись много лет. Дара, Уинноу, Пэррик и остальные – где они все? Но эти мужчины и женщины верхом на конях теперь тоже были плащеносцами, умелыми и бесстрашными. Я чувствовал радость, рвущуюся из груди; размахивая клинками, мы врезались в войско герцога, сминая его ряды. Дрались как хищные птицы, разя налево и направо, с каждым ударом клинка отнимая жизни.
А потом мы с Кестом и Брасти запели боевую песнь плащеносцев. Пели о справедливости и милости, о крови и жестокости. Пели до тех пор, пока не охрипли, а кровь не смешалась с пылью, навсегда изменив эту землю.
Битва продолжалась лишь час, но нам казалось, что прошло намного больше времени, прежде чем воины герцога сдались и, подняв руки, встали перед нами на колени.
– Неужели такое возможно? – растерянно спросил Брасти у нас с Кестом.
– Что мы победили? Похоже на то, – ответил Кест.
– Нет, – сказал он. – Оглянись. Кругом мертвые, но только воины герцога и рыцари. А у плащеносцев всего лишь несколько ран, но ни одной потери.
Я обернулся, будучи полностью уверен, что он ошибается, но так и не увидел ни одного поверженного плащеносца.
– Боги, – выдавил Брасти. – Да мы могли бы стать настоящим войском.
– Только вы не для этого предназначены, болван, – ответила Швея.
Брасти поглядел на нее.
– Вижу, вы нашли свою одежду. Ну хоть за это спасибо.
Она ухмыльнулась.
– Не нравится, как выглядят настоящие женщины, а? Ладно, не бери в голову. Иногда мы все сходим с ума, правда, Фалькио?
Я задумался и сказал:
– А иногда надо приходить в себя.
– Ага, верно. А теперь оставьте нас на время, идите и разберитесь с герцогиней. Все это будет бессмысленно, если она пустит в дело родословную грамоту и вернется с подкреплением и своей проклятой дочуркой.
– Как нам ее найти? – спросил я, хватая Чудище за повод.
– Патриана отправилась на запад, – сказала Швея. – Едет верхом, но все-таки она уже стара, как и я, поэтому ей придется останавливаться, чтобы отдохнуть. Вы же видели пещеры за теми холмами, когда шли сюда из Орисона? Отправляйтесь туда. Найдите вход в пещеру. Ее святой покровитель мертв, поэтому вы справитесь с ней быстро.
Кто-то потянул меня за рукав.
– Возьмите меня с собой, – предложила Алина. – И тогда герцогиня сама захочет найти нас.
– Зачем? – спросил я.
Швея отвесила мне подзатыльник.
– Хоть раз в своей никчемной жизни прекрати задавать глупые вопросы. – Затем она взглянула на девочку, погладила ее по щеке и сказала: – Умница! Отправляйся, Фалькио, и сделай то, что нужно.
– Вы с самого начала всё это задумали? – спросил я ее, усаживая Алину на Чудище. – Это вы подставили Тремонди?
– Я сделала то, что мне пришлось, Фалькио. Герцоги все равно никогда бы не позволили лордам-предводителям собрать плащеносцев, а убийство отвлекло их внимание, пока я создавала новый орден.
– Планы внутри планов, заговоры внутри заговоров. И чем же вы отличаетесь от Патрианы? – спросил я.
Швея фыркнула и утерла нос грязным рукавом плаща.
– Я никогда не убивала ее сына, – сказала она и ушла.
* * *
До пещеры мы добрались довольно быстро. Внутрь горы вело несколько входов, но не во все мог бы пролезть взрослый человек, чтобы спрятаться там. Патриана даже не пыталась замести следы.
– Ты привез девчонку, – раздался эхом голос герцогини.
– И кое-что еще, – сказал я, вынимая рапиру из ножен.
– У меня тоже кое-что найдется, – ответила она, появляясь из-за валуна.
Я понял, что она пряталась в маленьком углублении в скале. Отблески огня плясали на стенах грота, выдолбленного в камне самой природой, на земле рядом с костром лежали свитки. Герцогиня направила на меня арбалет.
– Можешь оставить девчонку и уйти. Или сам убей ее, если хочешь проявить милосердие: в любом случае она умрет.
Я хотел ответить, но герцогиня не церемонилась и выпустила болт прямо в меня. Я всегда смеялся над предположением Кеста, что клинком можно отразить арбалетный болт, но каждому из нас раз в жизни выпадает удача. Мне удалось закрыть живот гардой как раз вовремя, чтобы отбиться. От удара погнулась сталь, я повредил руку, но все-таки клинок спас меня от смерти.
– Если думаете, что я буду просто так стоять здесь в ожидании, пока вы перезарядите арбалет, то, боюсь, вы меня с кем-то спутали, – съязвил я.
Герцогиня бросила арбалет на землю.
– Хорошо, – ответила она. – Довольно игр. Все кончено. Уходи и захвати с собой эту соплюху.
Я едва не засмеялся.
– Вы что, серьезно? Сейчас начнется самая лучшая часть представления – та, где я отрубаю вам голову.
– Тебе нужна грамота? Забери ее. Можешь уничтожить, если сочтешь нужным. Я стара и измождена: вряд ли в этой жизни мне доведется увидеть то, за что я боролась. Иди, живи, волочись за девками, делай всю ту бессмыслицу, которой обычно занимаются мужчины.
Она грела руки у костра.
– Хочешь убить меня? Ну, давай. Иди сюда, покажи девчонке, как нужно принимать политические решения и применять силу.
Я с удивлением поглядел на нее и сказал:
– Вот слушаю я все ваши умные замечания и мудрые высказывания и думаю: а каково это – быть по-настоящему безумной?
Она рассмеялась.
– Ты еще совсем мальчишка. В самом расцвете лет, но все равно мальчишка.
Я кашлянул. Все равно от этого разговора ничего особенного я и не ждал, учитывая, что клинок в моей руке.
– Только подумай. С этой грамотой ты сможешь посадить Валиану на престол и изменить мир по своему желанию. Представь: тысячи плащеносцев, сотни тысяч, и все как один вершат правосудие по твоему усмотрению.
– Думаю, вы не совсем понимаете, как вершится правосудие, – сказал я. – Я уничтожу грамоту. А Джиллард не станет подписывать новую, зная, что вы собирались посадить на престол Трин. Герцог понимает, что она будет править в ваших интересах, а не в его. Если родословная грамота будет уничтожена, то с ней рухнет и ваш заговор. И пусть мир сам решает, кто должен им управлять.
Она посмотрела на меня сквозь щелки прищуренных глаз и рассмеялась.
– Ты же не… Боги, Фалькио, если ты не знал… то почему пошел на все эти страдания, чтобы… Нет, попытайся сам разузнать. Скажу лишь, что ты, Фалькио валь Монд, на самом деле самый доблестный мужчина из всех, что я встречала, и лишь на третьем месте среди самых глупых.
Правой рукой герцогиня подняла свитки над пламенем костра.
