– Алена, ты в порядке? – поинтересовался Дарен.
– Не особо, – не стала я врать менталисту, – но скоро буду.
Мариса смахнула с плеча несуществующую соринку в мою сторону и, развернувшись на каблуках, отбыла к скоплению гостей. Дарен ушел следом. Я осталась стоять в объятиях Кеннета, уже больше не согреваясь.
– Лёна, ты чего?
– Она… – обвиняюще заявила я, не в силах оторваться от точеной фигурки в черном платье. – Красивая!
– Ага, – и не подумал возражать Кеннет.
Словно мою мысль можно было продолжить как: «Небо голубое, а трава зеленая».
– Очень красивая, – упрямо продолжила я. – Уверенная такая. Постоянно ух ты вау. Боевая и дерзкая. Вся из себя соблазнительная. Почти идеальная…
– Ты что, ее рекламируешь? – присвистнул он. – Не надейся, не сработает. Люблю-то я тебя.
А?! Слова эхом отдались в голове. Я вывернулась из объятий и тут же утонула в черных глазах. Без всякой надежды на спасение. Впрочем, я и не хотела спасаться. Ни за что!
– Правда?..
– Да, – ответил Кеннет изумленно. – Откуда сомнения?
– Ты не говорил мне…
– И так же понятно.
– Но ты не говорил. Именно эти три слова.
Он на секунду отвел взгляд и, усмехнувшись, произнес:
– Мне их сказала мама. Перед тем как уйти и не вернуться.
Сердце гулко стукнулось о ребра и заколотилось отбойным молотком. Я… Я… дура мнительная, вот!
– Я тебя тоже люблю, – вырвалось, – и я не уйду. Что бы там Эмилия ни фантазировала.
– А давай уйдем вместе, – в глубине его глаз полыхнуло жаром, отчего коленки мгновенно ослабли, – отсюда.
Я облизала пересохшие губы. Замечательное предложение. Как и взгляд…
Глава 12
Курьер прощался и желал хорошего вечера, подозрительно косясь на склеенные зеленой жижей обломки журнального столика, который безуспешно пытался притвориться целым. Хорошо еще, что никто нашу яблоню не застал… Или труху от нее. До сих пор выметаю из всех щелей. Дверь за курьером закрылась, в руках у меня остались два конверта. Точнее, конверт был один, потому что второй – конвертище размером с ватман. Предназначался он «уважаемой и прекрасной Глэдис Бри», отправителем значился некий «Инкогнито». Что же его высочеству пришло? Шпионские штучки от сообщника-партизана? Нет, по почте их не отправили бы. Конверт красивый, позолоченный, с неизвестной мне печатью. Легкий, но держать неудобно.
– Ди-и-ис, – проорала я, помня о запрете соваться наверх в его комнату, – тебя опять поклонник одарил. Но это не точно.
С лестницы кубарем скатился Ярушка, у которого к чужим запретам было совершенно наплевательское отношение, следом пробухали шаги. Дис спустился, кутаясь в безразмерный халат и недоверчиво хмурясь. Я продемонстрировала ему гигантский конверт, пританцовывая от любопытства. Свой пока отложила на столик – подождет, раз такой скромный и скучный пришел. То ли дело у соседа!
– Это не от поклонников, – сообщил он мрачно. – Эллодианская печать.
Его конверт из Ладоса?! Неужто вычислили? Но как?..
– Открой-ка ты, – предложил Дис и отодвинулся.
– Типа меня не жалко? – обиженно спросила я. – Вдруг внутри заклинание испепеляющего огня или магическая сибирская язва?
– Нет, – серьезно отозвался он, – я просканировал.
– Тогда чего боишься?
– Помереть от счастья. Или открывай, или выкидывай.
Выкидывать? Шантажист! Мне ведь любопытно, что там. Я села на диван, надорвала конверт сбоку. Вжик, и оттуда выскользнул плакат. Гладкий, глянцевый, с… нарисованной во весь рост Клелией. Посреди тронного зала, в шелковом золотистом платье и с кукольными локонами. Внизу красовалась подпись: «Преданной поклоннице от Клелии Даос-Гриц, с бесконечной любовью». Дис ошарашенно моргнул.
– А-ха-ха, – не сдержалась я. – Допрыгалась, милая Глэдис.
Ай да я. Пошутила так пошутила.
– А мне нравится, – прищурился Дис. – Милый плакат. Еще и с автографом.
– В гостиной его повесь, ага.
– И повешу!
И повесил. Прямо над диваном, во всю стену. Считает, что врага надо знать в лицо?
Я потянулась за своим конвертом. Он был обыкновенным, из учебной части. Вряд ли оттуда могло прийти что-то интересное. В прошлый раз прислали утвержденный приказ о моем зачислении на факультет с правом пропуска лекций из-за болезни. Бюрократы. Теперь что, приложение к приказу дослали? Я достала из конверта фирменный лист с вензелями, лениво вчиталась. Буквы сложились в ужасные слова, а те – в возмутительные предложения. Что?!
– Предупреждение?.. – Я подскочила на диване. – Официально вынесенное… А?!
Дис оторвался от созерцания стены, заглянул ко мне в лист и подтвердил:
– Ну да, оно.
В горле пересохло, глаза забегали по строчкам. У меня выговор с занесением личное дело. Из-за жалобы Лизки! Причина: «неподобающее поведение, агрессия и неуважительное отношение к сокурснице».
– С ума сошли! – воскликнула я, не дочитав. – Всего-то разок ее стукнула книгой в читальном зале. Месяц назад, и она сама напросилась.
– За такую ерунду предупреждения не выносят. Иначе в университете давно бы никто не учился.
– Что?! Оно еще и из тех предупреждений, когда после третьего отчисляют? – Пальцы впились в лист, с шуршанием смяв. – Чушь!
– Дай сюда. – Дис отобрал у меня лист. Видимо, чтобы я не домяла его окончательно. – Разберемся.
Я шумно выдохнула, через силу успокаиваясь. На диван вскочил Ярушка, ловко вскарабкался по Дисову плечу. Уставился в лист и изрек:
– У-у-у, чуф.
– Спасибо, ты настоящий друг! – Я потрепала ханика за ушком. – А эту Лизку мы…
– Ащ-ащ! – подсказал Ярушка. – Кусь!
– Да-да! Выловим в темном переулке и… покусаем! Как Гатиуса!
– Зёп!
– Именно! – мстительно кивнула я.
– Я бы не советовал, – сообщил Дис. – Сыр-бор не из-за одного случая в библиотеке. Она пожаловалась, что ты ее преследуешь, пользуясь положением местной знаменитости, и унижаешь на лекциях.
– Чего?..
– Причем это продолжается с Земли, где вы были подругами. Ты травила ее в школе и теперь здесь жизни не даешь.
Я? Травила?! Ее?
– Наглая циничная ложь, – выдавила я, бестолково глядя в лист с издевательски расплывающимися буквами. – Почему не устроили проверку? Не спросили меня? Кто ей поверил?!
– Так тут подписано, – Дис криво усмехнулся, – экспертное заключение Эмилии Энри. Знаешь такую?
