– Имплантов нет, – ответила Мирослава, переходя от прически к макияжу. – Кажется, сначала суд не разрешил, чтобы у них извлекали импланты… Но это привело к тому, что они там в коммунах стали отрубать себе кисти рук. Кошмар, правда? В общем, соображения гуманизма восторжествовали – и суд дал свое согласие.
«Нет. Кнуд определенно не был религиозным фанатиком, – подумал Ингви. – На него это совсем не похоже».
– Я читала, – сказала Мирослава, – что в первые десятилетия Проекта селиться на природе вообще не разрешалось. Полиция сносила их лагеря, а члены коммуны получали тюремные сроки. Но после массовых общественных выступлений в их защиту государству пришлось пойти на уступки.
– Чем они там питаются? – недоумевал Ингви. – Не прихватили же они с собой в лес атомные синтезаторы?
– Ну, разводят коров, свиней, кур, всякую прочую живность. Выращивают что-то. Всё как в старые добрые времена. Скот их, разумеется, периодически дохнет от болезней, посевы погибают от засух. И тогда коммуны вымирают от голода одна за другой. Сказка, а не жизнь, правда?
Ингви было совсем не смешно.
Он должен вырвать из лап фанатиков непонятно как оказавшегося там друга!
– А где они берут скот и семена? – поинтересовался он.
– Первые поселенцы бегали по природе с заточенными палками и ловили кабанов, оленей и прочих диких животных. В общем, жили охотой и собирательством. Ты только представь, – она посмотрела на Ингви, – выходишь из метро на природе, гуляешь себе по лесу, и вдруг проносится мимо такой дикарь!
Ингви, как ни старался, не мог представить себе в этой роли Кнуда.
– Это тогда, собственно, – продолжала она, – их и упекали в тюрьмы. Отчасти – по статье за причинение вреда природе. Но когда власти разрешили их лагеря, то заодно придумали, как свести на нет общественную и экологическую опасность.
– И как, интересно?
– Лагерь по всему периметру обносится стеной, которую им не разрушить и через которую не перелезть. А скот и семена им выдали из городских агролабораторий. Ты ведь слышал уже про рестораны с натуральной кухней?
– Кажется, да.
– Ну так вот. Специально для таких ресторанов – где некоторые готовы расстаться с сотнями ремо за натуральную еду – в каждом городе работают лаборатории, в которых ученые из стволовых клеток могут вырастить хоть коровью ляжку, хоть живую корову целиком. Не говоря уже о выращивании овощей и фруктов. Короче, подарили поселенцам свиней, коз, овец и всякую всячину.
В тот же день Ингви наведался в полицейский участок.
Объяснив дежурному всю ситуацию, он, к огромному своему облегчению, услышал, что Кнуда без труда можно найти со спутников. Спутниковой службе достаточно будет лишь взять фотографию Кнуда из полицейской базы данных и нажать на поиск.
– Мне понадобится ваше заявление о пропаже человека, – сказал офицер.
Ингви написал заявление и уселся ждать.
Спустя всего лишь пять минут офицер подозвал его к себе:
– Ваш друг находится в коммуне возле Лондона. Это в Британском Штате.
– Благодарю вас, – обрадовался Ингви. – Вы не подскажете заодно, как попасть к ним внутрь? Я хотел бы пообщаться с Кнудом. Но я слышал, что власти огородили каждую коммуну высокой стеной, чтобы поселенцы не могли выйти наружу.
Полицейский усмехнулся:
– Боюсь, попасть к ним внутрь вы сможете, только став одним из них.
– Что вы хотите сказать?
– Первого числа каждого месяца, ровно в полдень, в стене каждой такой коммуны на Ремотусе открывается дверь. Ровно на одну минуту. Полиция дежурит у входа, держа оружие наготове. За эту минуту внутрь могут войти новые поселенцы, а наружу – выйти те, кто решил вернуться к нормальной жизни.
– А как же свидания с родственниками?
– Не проводятся. Понимаете, – развел руками офицер, – сами поселенцы выступают против того, чтобы кто-то извне, из «мира соблазнов», как они это называют, вторгался в их жизнь. Но они охотно принимают новых членов. Ведь все они стареют, дряхлеют и умирают. Им нужна молодежь, которая заботилась бы о стариках, брала на себя тяжелый физический труд.
– То есть я мог бы, – уточнил Ингви, – прийти к ним первого числа в полдень, пожить у них месяц, а следующего первого числа сказать «извините, ребята, я сваливаю» и в полдень выйти наружу?
– Не всё так просто. Полиция имеет право запускать внутрь только тех, кто уже добился через суд, чтобы его тело вернули в состояние болезней и старения. Это сложная юридическая процедура. И, перед тем как пустить человека внутрь, полицейские тщательно проверяют все документы – из суда и из лаборатории, где человека вернули в такое состояние. Не уверен, что вам это надо.
Ингви тоже был совсем не уверен.
Вернувшись домой, он стал рыться в Сети…
Что будет, если он – всё же пойдя на такое ради встречи с другом – вдруг откинет концы прямо там у них в коммуне? От несчастного случая или подхватив какую-нибудь заразу?
Поиск принес неутешительные результаты. Архив-Служба не будет больше воскрешать такого человека. Правда, поселенцам так и не удалось добиться, чтобы информация об их мозге была стерта из Архива. Это означает, что чисто гипотетически – в отдаленном будущем – человечество, быть может, пересмотрит свое отношение к уходу поселенцев из жизни и воскресит их всех. Для умершего члена коммуны это означало бы, что он возвращается к жизни в следующий же момент…
Но, во-первых, рассуждал Ингви, человечество может так никогда и не пересмотреть свой подход. И тогда он умрет навсегда. А во-вторых, даже если и пересмотрит, то как быть с Мирославой? Она-то останется на всё это время без него!
Так ничего и не придумав, Ингви решил поискать в Сети исторические сведения о Кнуде. Неужели он стал к концу жизни религиозным фанатиком? Да и чем вообще всё закончилось?
Вернувшись после своего неожиданного исцеления в Данию и проведя там зиму и почти всю весну, Ингви – конечно же – слышал вести о том, что Кнуду удалось стать королем Англии. Сначала, сразу после того знаменательного сражения при Ассандуне, Кнуд заключил соглашение с Железнобоким – который, как выяснилось, вовсе не погиб, – и разделил с ним королевство пополам. А когда тот умер спустя месяц, Кнуд стал властвовать над всей Англией…
Но долго ли это продлилось?
Год? Два?
Ингви немало удивился, узнав, что Кнуд сохранил английскую корону до самой своей смерти в 1035 году. Более того – всего через год после начала правления Кнуда скончался его старший брат Харальд, и Кнуд заполучил в придачу власть над Данией и Норвегией, став, таким образом, основателем и правителем одного из крупнейших государств своего времени!
«Это кое-что объясняет», – подумал Ингви.
Только представить себе…
