– В последний раз я так наряжалась в мае, – прошептала я, разглядывая себя. – В честь окончания сессии. Сейчас это так… дико.
Я и впрямь отвыкла видеть себя такой – обычной и даже женственной. Пудра выровняла тон лица, скрыла ссадины и синяки под глазами, а румяна под скулами придали здоровый вид. Тушь для ресниц и прозрачный блеск для губ вернули мне элементарную привлекательность. Финальным аккордом стало жемчужное ожерелье, которое Флейта застегнула вокруг моей шеи. Я благодарно улыбнулась ей, хотя не понимала, зачем все это нужно.
Любуясь своей работой, она просияла в ответ.
– Так, у нас есть еще десять минут. Пора заняться собой, – изрекла она, бросившись в гардероб.
– Что у тебя с коленками? – решила поинтересоваться я, сев возле иллюминатора, за которым возвышались шпили заснеженных гор.
– Изучала аэропорт и где-то навернулась, – ответил за нее Тото, пока Флейта судорожно примеряла юбку и заклеивала побитые ноги пластырем. – Милая, не суетись. Ты нравишься мне любой.
На лице Флейты пролегла тень, очень похожая на ту, что возникала, когда мы заговаривали о Себастьяне. Чувство вины и смятение. Похоже, хранить секреты от Тото оказалось непросто. Поймав мой озабоченный взгляд, Флейта вымученно улыбнулась.
– Подождите меня снаружи. Я собираюсь вылить на себя весь флакончик духов.
Мы с Тото послушно спустились на трап, оставляя ее наедине со своими приготовлениями. Молчание было неловким: мы толком и не разговаривали с тех самых пор, как я застрелила его мать. Винить Тото в том, что он не хочет возобновить нашу дружбу, было бы глупо, но я все равно попыталась:
– Как поживает Эльмира? Ты выяснил, где они прячут спящих?
– В Северном терминале, – ответил Тото вполне любезно. – Меня к ней не пускают. Бобби – подлый говнюк! Он заведует ими, как и в МЗВ.
– Ты не пробовал убедить Сару разбудить сестру?
– Пока нет, да и… Не уверен, что так уж этого хочу.
– В смысле?
– Для нее же безопаснее, пока она спит, – пробормотал Тото, напряженно разглядывая ладони. – Во снах нет Сары и тех чудовищ, что могут ей навредить…
– Оливий держит банши на расстоянии от Прайда, – успокоила его я. – Но насчет Сары ты абсолютно прав.
– Именно. Ты ведь сможешь разбудить ее, когда будет нужно. Пусть это будет после того, как мы выберемся, – улыбнулся он.
Я сглотнула. Все говорили о моем даре так легко и небрежно, будто речь шла о погоде. Заметив мое беспокойство, Тото добавил:
– Спасибо, что вернула мне Флейту в сохранности.
– Боюсь, это заслуга лишь ее самой.
Люк самолета наконец-то открылся, и из него показалась чья-то взъерошенная русая голова. Мой рот приоткрылся, когда в состриженных до ушей прядях я вдруг узнала некогда длинную косу Флейты.
– Что ты с собой сделала?! – взревел Тото, пялясь на ее мальчишескую прическу. Флейта пригладила ее с застенчивой улыбкой.
– Ты же сам сказал, что я нравлюсь тебе любой…
– Но я имел в виду не это! То есть, – Тото хлопнул себя по лбу, – ты всегда прекрасна, и сейчас тоже, просто… Это неожиданно. Что на тебя нашло?
– Я давно хотела это сделать. Еще с того дня, как мы встретились, – хмыкнула она. – Банши схватил меня за косу, помнишь? Длинные волосы – это опасно. К тому же под шапкой они так колются!
– Ладно, – Тото смирился и привлек Флейту к себе, зарываясь носом в то, что осталось от ее роскошной косы. – Пусть ты теперь и выглядишь на пятнадцать, но мне нравится. Очаровательно.
– Ух ты, второй я! – Грейс расплылся в широкой улыбке, подлетев к самолету и очутившись между ними. – Эй, Барби, посмотри!
Стоило мне увидеть Барби в начале трапа, как губы у меня загорелись. Прощальный поцелуй был моим самым ярким воспоминанием о ней. Она заменила обычную сережку в носу на золотое колечко, а волосы распустила, прикрыв выбритые виски. Взгляд ее был равнодушным, но не презрительным, однако мне все равно сделалось неуютно, когда она встала рядом. Протянув руку, Барби вдруг черкнула пальцем по моей щеке, что-то стирая.
– Флей перестаралась с румянами, а так классно выглядишь. И ты, Флейта, тоже. Крутая прическа.
– Спасибо, – та улыбнулась, довольная. – С Рождеством, кстати.
– Я буддистка, – отмахнулась она и предупредила: – Поосторожнее сегодня. Сновидцы Сары обыскивают территорию, Ливви даже подключил банши. На закате я видела в небе какую-то вспышку. Говорят, кто-то из аэропорта выпустил сигнальный огонь. Видимо, не мы одни хотим выбраться из этого «Шоу Трумана»
[13], но внимание к себе лучше не привлекать.
Барби развернулась и вышла с трапа ускоренным шагом. Прежде чем мы двинулись следом, я заметила, как Флей нервно поправила пластыри на коленях.
Вместе мы спустились к магазинам на первом этаже. Повсюду были гирлянды и красные ленты, а в центре возвышалась свежесрубленная двухметровая ель, украшенная леденцами, фруктами из теплиц и светодиодами. Под одним из навесов стояли сдвинутые столы, ломящиеся от еды в пластиковых контейнерах, а рядом – гигантская чаша с напитками. Слышался смех и выстрелы конфетти, а в воздухе пахло корицей и апельсинами. Все портили лишь военные, шныряющие по залу с автоматами, спрятанными под праздничными камзолами.
– Минуточку внимания!
На сцене, построенной перед лестницей, стояла Сара. В ее черные волосы была вплетена серебряная сеть с малахитовыми камнями, а платье струилось сзади фиолетовым кружевом. Она начала рассказывать о жизни в Прайде: о том, как стойко мы встретили эту зиму и как успешно идут дела благодаря совместным усилиям. Горло у меня сжалось, когда следом на сцену вышел молчун-Шон и Бобби, а затем – Крис за руку с Ливви, который не отходил от него ни на шаг.
– Сегодня вас ждут угощения! Двадцать салатов, десять уток и четыре торта. Все это труды Фрэнсис, Эммы и их помощницы Джессамины, – озвучила Сара торжественно, обведя рукой мою сестру, ютившуюся за чужими спинами.
На Джесс было воздушное бирюзовое платье, невзрачное на фоне ее бескровной молочной кожи. С моего появления в Анкоридже она ни разу не заговорила со мной, хоть мы и жили в одной комнате. Эшли это не устраивало, а меня вполне: чем больше времени Джесс проводила на кухне и не попадалась мне на глаза, тем больше шансов было, что однажды я ее все-таки прощу.
– Нас стало больше, – продолжила Сара, улыбаясь. – И мы сильны как никогда! Отдельное спасибо Роберту, заведующему хозяйством. – Она оглянулась на самодовольного Бобби. – И, конечно, нашему кшатрию
[14] Крису Роузу. Сегодня великий праздник! Так помянем старый мир, Содом на Земле, ведь не будь он так грешен, мы бы остались слепы и не повстречали друг друга. Львиной доле – львиный дом, и мы его нашли. С Рождеством, Прайд!
