Женщина, присевшая рядом, укоризненно покачала головой: – Я просто хочу услышать ответы на мои вопросы и что бы ты прошел небольшой тест. Это все о чем я прошу.
– Ну хорошо, допустим, я поверил тебе. Тогда еще один вопрос, зачем мне это нужно, для чего мне помогать нашим врагам?
Нима не спеша ответила: – Я готова заплатить тебе за помощь.
– Интересно чем же? Оружие или защитное снаряжение тебе вряд ли позволят мне передать, а все остальное мне не интересно.
– Я заплачу двести универсумов.
Я удивленно смотрел на нее, не понимая о чем идет речь.
– Это универсальное средство платежа, созданное и применяемое между ведущими цивилизациями нашей вселенной, с помощью них ты можешь оплатить любой товар. Поверь, это очень хорошая цена за небольшой разговор.
Я от души расхохотался: – Зачем они мне, Нима? В Двойной Спирали это просто мусор, который ничего не стоит, там нет ваших магазинов и торговых центров, мне ничего на них не купить. А в цивилизованных мирах меня просто убьют твои же собратья по ордену, не дав даже покинуть точку появления.
Нима замолчала, видимо, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, а мне в голову пришла отличная идея.
– Последнее мое путешествие было хлопотным, и часть моих припасов погибла. Ничего опасного мне не нужно, только то, что облегчит дорогу: спальный мешок, новый комбинезон, немного еды и котелок. Я думаю, мир не погибнет, если я получу эти вещи. Это первое, и второе: я хочу поговорить с тем, кто у вас принимает решения. У меня есть важное сообщение, которое я поклялся передать представителю техномиров.
Мгновения на раздумья и тихое: – Пиши список того, что тебе нужно. Я передам его вместе с твоей просьбой старшему прецептору ордена.
* * *
Магран, прочитав высланный Нимой список, удивленно рыкнул. Она там что, с ума сошла? Где он, спрашивается, возьмет котелок, в какой дыре еще готовят пищу на открытом огне, погружая ее в воду. А спальный мешок? Пошить разве что. Нет спальных мешков в снаряжении его рыцарей. Магран с сомнением посмотрел на подчиненных, находящихся в оперативном штабе, они смогли преодолеть парсеки пути, развернуть свои силы за несколько дней, возможно даже смогли бы остановить вторжение армии хаоса. Что ж, значит они смогут справиться и с этими вызовом, даже если ему придется самому пошить этот мешок. Приняв решение, он выслал подтверждение на коммуникатор Нимы и недобрым взглядом посмотрел на свой штаб: – А теперь нам всем придется поработать.
* * *
– Расскажи немного о себе, откуда ты, как стал игроком?
Такие простые вопросы и как же на них сложно ответить. Прошлое это не то, что я любил вспоминать. Для одних воспоминания это опора, фундамент, опираясь на который они растут вверх, а для меня это точка невозврата, то к чему я не хочу возвращаться никогда…
Что бы понять мою судьбу надо знать историю моей родины. В синем секторе есть небольшая планета, три спутника бегут по ее небу: Гори, Садан и Метин. Три брата не послушались матери и сбежали на небо к отцу, великому Табирану, несущему свет и тепло. Но сил у них не хватило, и с тех пор блуждают они по небу, не в силах ни подняться наверх к отцу, ни опуститься назад на землю. Наш мир мы называем Нея, на нашем языке это значит Мать. Нея дала жизнь всему: деревьям и траве, животным и птицам, все произошло от нее и все в нее возвращается, а себя мы называем тенейцы, дети Неи. Времена до вторжения анталов не застали даже глубокие старики, но говорят, это была хорошая жизнь, без войн, голода и страха. Небольшие племена обрабатывали землю, растили скот и поклонялись матери Нее. Анталы пришли в наш мир внезапно, как удар молнии сорвавшейся с небес. Изгои, проигравшие гражданскую войну в своем мире, спасаясь от уничтожения и мести победителей, они открыли межзвездный портал на Нею. Война была не долгой, с одной стороны: союз племен, примитивное медное и бронзовое оружие, да храбрость мужчин, готовых сражаться за свои семьи, а с другой: техномагическое оружие, знания тысячелетней цивилизации и опытные войны, сумевшие выжить в пекле страшной войны, и за ними тоже стояли семьи ,которым не было дороги назад.
Историю всегда пишут победители. В летописях Анталов говорится, что они принесли свет разума примитивному народу Неи. Что думают об этом тенейцы нигде не написано, потому что рабам вести свои летописи не положено. С тех пор прошло почти двести лет, общество Неи как грибницей пронизано взаимной ненавистью. Мой отец был анталом, а мать тенейкой, постельной игрушкой, подарком отца сыну, на его совершеннолетие.
Зачем я все это говорю, для чего, неужели кусок ткани и котелок стоит того чтобы об этом вспоминать, а может просто потому, что я слишком долго старался об этом не думать?
Первые мои воспоминания дороги и светлы: папа – ученый-исследователь, погруженный в свои мечты и мать добрая, искренняя и честная. Любовь, в своей жизни я часто слышал о ней, но видел не часто. Папа и мама любили друг друга как никто и никогда, что их связало, откуда взялась любовь у тех, кто должен ненавидеть, я не знаю, но они любили друг друга вопреки всему. Наперекор воле деда – главы дома, упрекам окружающих, насмешкам, злым взглядам и всему, что только можно вообразить. Они жили вместе, в небольшом домике, куда их сослали, надеясь, что отец одумаются. Но шли годы, отец по-прежнему любил маму, а она его. Исследования папы были слишком важны для анталов, и поэтому о нем предпочли забыть, позволив жить так, как он считает нужным. Хорошие это были годы: мама днем хозяйничала по дому, папа был в лаборатории, а ближе к вечеру мы с мамой начинали его ждать. Иногда мы выбирались гулять, и я помнил, как первый раз увидев детей, побежал к ним, чтобы поиграть, и как меня выкинули вон, избив за то, что я посмел приблизиться к юным господам. Это был первый жизненный урок. Я удивительно четко помню разговор с отцом, мне было семь лет, и я уже знал, что я не такой как другие дети. Отец объяснил мне, что мне никогда не стать своим и сказал, что если он даст мне образование как своему сыну, то никто не разрешит мне просто работать, поэтому он отсылает меня к слуге дома в заповедник, там я смогу стать егерем, и, возможно, родня отца оставит меня в покое.
Следующие годы были самыми спокойными, я изучал лес, зверей и охоту, родители часто приезжали меня навещать. Старый Арх отлично знал лес и охотно делился со мной знаниями. Пока был жив папа, нас не смели тронуть. Но однажды вместо родителей в сторожку явился дядя. В этот день мое детство кончилось, мне было всего пятнадцать лет. На похороны отца меня и маму даже не пустили. Родня отца, стыдясь его ублюдка, постаралась забыть о родстве: – Мальчишку на кухню, мать в служанки, – это все, что сказал дед, увидев нас. Мне пришлось терпеть не только презрение господ, это было еще терпимо. Самое страшное это злоба слуг, – они не могли простить мне отца-антала. . Так прошли несколько лет. Как я там выжил, знают лишь боги, думаю, меня спасали нечастые встречи с матерью.
А потом обо мне вспомнили, хотя лучше бы забыли навсегда. Из меня решили сделать зеркало для Славия, моего двоюродного брата по отцу. Зеркало – это магический ритуал, связывающий незримой связью двух людей: образ и зеркало. В зеркале отражается все то, что происходит с образом. Ранили образ – у зеркала возникли стигматы, любое заклятье, проклятье, яд или раны, все переходит на зеркало, сохраняя жизнь и здоровье образа. Такую связь установить непросто, тут необходимо кровное родство, вот в таких случаях и нужны ублюдки, вроде меня. Как радостно сообщил мне дед: – От твоей никчемной жизни будет хоть какая-то польза, умереть, защищая наследника дома, что может быть почетней. А потом начался мой персональный ад. Мне надели обруч повиновения, и я начал ходить на занятия, только обычные дети ходят в школу, чтобы узнавать новое, а я постигал там боль: чем выше болевой порог, чем дольше продержится зеркало, впитывая в себя чужую смерть, тем больше шанс спастись у его хозяина. Так что, бредя после очередных занятий в свою каморку, ненавидя все на свете и мечтая только об одном: как сдохнуть побыстрее, я и увидел портал, обещавший изменить мою судьбу. Я шагнул туда, не раздумывая, потому что хуже могло быть только в аду. И я не жалею ни о чем.
