– После того, как страж будет повергнут, ты должен войти внутрь и вынести их оттуда. Тогда сможешь абсолютно честно сказать, что добыл их сам. Только надо действовать быстро – даже мне сложно предсказать, чем обернется уничтожение стража храма, вмешается ли Немерон. Как только Скрижали Возрожденья покинут храм, задание Очищающих можно будет считать выполненным: нежить, лишенная поддержки своего бога, постепенно утихнет, как только закончится сила, оставшаяся в алтарях. Год, максимум два, и все.
Я внимательно разглядывал фасад храма и вязь букв, бежавшую по фасаду.
– И вы сможете получить обещанную награду, – констатировал я.
– Разумеется, – кивнул наг. – По-моему, это вполне справедливо, ведь основную работу проделаю я, а ты получишь возможность развития по своему особому пути, как и хотел. Охотиться на оборотней с вампирами, да еще при этом получать награду – весьма достойное занятие.
На это я пожал плечами и негромко произнес:
– Пожалуй, я откажусь.
Явно не ожидав услышать подобного, наг удивленно уставился на меня:
– Это еще почему?
– Все ценное достанется вам, а все беды – мне. На мой взгляд, это не очень хорошая сделка. Гнев бога – очень серьезная причина отказаться, Тамарис тому хорошее подтверждение, – наг досадливо поморщился: я напомнил ему о его потерях. – И он несоизмерим с необходимостью всего лишь на пять больших циклов отложить свои планы. И даже если после этой службы для меня навсегда закроются двери Лиги, – я пожал плечами – это лучше, чем познать всю глубину ярости бога. Да и потом, вступление в ряды Очищающих – самый привлекательный путь, но не единственный.
Наг с интересом разглядывал меня. На удивление, знакомого покалывания в висках от сканирования мыслей пока не было. Видимо, Шепчущему было интересно разобраться сначала самому.
– Странно. Трусом ты, вроде бы, не являешься. Да и не смог бы потерявший голову от страха выбраться из глубин Склепов… А вот на взвешенный риск пойти всегда готов – Тамарис тому пример, – вернул мне шпильку змеелюд. – Ты же понимаешь: невыполнимую задачу я бы тебе не предложил. Боги реагируют не мгновенно, особенно, когда у них не осталось живых служителей и некому выполнять роль якоря и глаз в материальном мире. Стоит вынести таблички за пределы храма, и врата на план Смерти закроются. Немерон не сможет напрямую явить свою силу. Тебе ничего не грозит, – наг говорил так уверенно, что ему хотелось верить. – Фактически ничего не сделав, ты вступишь в Лигу и заработаешь в ней огромную репутацию. Даже если изъятия Скрижалей и закрытия врат будет недостаточно для формального выполнения твоего задания, а ты не захочешь снова посещать Беренхель, когда нежить лишится сил, я найду и передам тебе недостающие медальоны охотников, и ты станешь членом Лиги.
Видя, что не убедил меня, хозяин Дома грустно вздохнул. Эмпатия показала его разочарование во мне, это доставляло почти физическую боль – так жаль было терять симпатию и… определенное уважение столь могущественной и неординарной личности. Я встряхнулся, избавляясь от неожиданного ощущения, а наг продолжил:
– Или ты хочешь часть награды, обещанной Очищающими, что по заключенному между нами контракту должна отойти мне? Что ж, мы можем это обсудить. Ты рисковал в Склепах достаточно сильно, и я готов выплатить дополнительное вознаграждение, скажем, пятьдесят тысяч дайнов, цену золотой карты.
Я молча покачал головой. А потом все-таки решил на всякий случай уточнить:
– Я не отказываюсь от исполнения договора и готов полностью передать вам награду, если вы добудете Скрижали Возрождения. Сам же доставать их я не обязан. Но и предложенное вами вознаграждение несоизмеримо с моим возможным вкладом – вкладом нового царя аритшеев, способного зайти в храм и вынести оттуда скрижали семи богов.
Шепчущий еле заметно, но все же непроизвольно подался вперед.
– Как ты узнал? – его голос, как мне показалось, даже слегка осип от удивления. – Тебе никто не мог об этом рассказать.
У меня ощутимо заломило в висках – ментальное давление, появившись, плавно усиливалось, медленно нарастая, но я был спокоен, чувствуя приятное тепло от статуэтки Кота в нагрудном кармане. Да и Зелье несгибаемой воли давало определенную уверенность в своих силах: хоть оно и не закрывало разум от чтения – вряд ли это возможно без абсолютного щита со столь сильным менталом, как Шепчущий, – а только подпитывало волю, не позволяя навязывать чужие желания, выдавая их за мои, но у него был еще один крайне полезный побочный эффект. Зелье превращало разум для непрошенного гостя в калейдоскоп разрозненных, вращающихся фрагментов, найти нужное воспоминание среди которых было можно, но желание копаться просто так, переворачивая всю остальную память, уже пропадало.
Глаза Шепчущего сощурились, и я, хоть и чувствовал, что ступаю по очень тонкому льду, отступать был не намерен. Попытка использовать меня втемную нагу не удастся.
– В центральных гробницах Беренхеля можно найти очень многое, например, полную версию Песни о сотворении мира, а не ту обрезанную, что мне подсунули в Синем ордене сотрудничающие с вами маги. В ней весьма подробно расписано, как боги повергли остатки Древних, обосновавшихся в том мире: «…и оглянулись они вокруг, и увидели, что мир гол и пуст, и нет рыбы в морях и птиц в небе, земля пуста и мертва, и нет никого, кто смог бы восславить их победу», – процитировал я строчки из древнего свитка, найденного мной в склепе химеролога, засунутого туда слугами вместе с прочим добром перед погребением. – А еще там весьма подробно и не менее красочно расписывалось, как, после долгих и тяжких трудов, боги возродили жизнь, а заодно и создали аритшеев. И им, своим детям, вручили создатели ключи от мира, сотворенного ими, которым людям теперь предстоит владеть. Вроде бы, ни в чем не ошибся, – произнес я.
– Все верно, – произнес хмуро наг, поняв, что где-то в склепах Рэн нашел одну из первых песен, считавшихся уже давно утраченными еще во времена расцвета аритшеев.
– Помимо этого мне довелось ознакомиться с хрониками царя-богоборца. Небольшим томиком, найденным мной среди прочего мусора в лаборатории аритшеев, где разумных переделывали в весьма забавных паучков и мокриц. И там тоже весьма детально рассказывали о том, как в эпоху Разделенных царств один из правителей, устав от свар и противостояния жрецов, грозивших погубить весь народ, вместе с верными друзьями и сподвижниками спустился в место силы, где были расположены храмы семи богов и хранились ключи от мира, оставленные ими своим детям. Войдя в храмы, он забрал доверенное жрецам, явно не ожидавшим подобного, и отнес священные реликвии в главный храм Немерона, провозгласив, что отныне у аритшеев есть лишь один бог – Владыка Смерти, и следует поклоняться лишь ему, забыв остальных богов.
«Кстати, молодец, – невольно подумал про себя я. – Провернул нечто похожее на то, что сделал я в симуляторе игры, созданной Эрдраном. Только я потряс мошну жрецов, а он сразу на власть богов покусился».
– Что там было дальше, я думаю, вы и без меня знаете: одна Война храмов почти четыреста лет шла. Но, оставшись без проводников своей силы в материальный мир, боги даже вшестером явно уступали Немерону, и, пусть и не сразу, постепенно власть под себя он подгреб. Храмы прочих богов посносили, жрецов перебили, да, впрочем, это все неинтересно и относится к событиям давно прошедших дней. Самое важное было сказано в конце. Маленькое такое пророчество-обещание Немерона, что скрижали из храма заберет лишь тот, кто их туда внес. И речь там, я так понимаю, шла не об Атамалаке, царе-богоборце, а просто о признанном царе, законном правителе любимого богами народа.
