– Я? – Я ошалело глядел на него. Я и подумать не мог, что дело примет такой оборот.
– А что ты так удивился? – Он пожал плечами. – Ты бродишь у заборов. Я свидетель этого. Я скажу полиции, что видел, как ты лез в дом к Ульяне и напугал ее до удара. Хотел погубить мою жену! Не сомневайся, мне поверят.
В этом я и не сомневался. Мне стало ясно, что я оказался на крючке. Я наконец понял, как именно Егор планировал доказать свою невиновность в том случае, если бы ты погибла, а полиция не удовлетворилась бы версиями о взрыве газа и об орудующих по ночам наркоманах из Кудинова. Он просто-напросто свалил бы все на меня.
Нужно было заканчивать со всем этим, иначе дело приняло бы скверный оборот. Единственным выходом было как-то объясниться с тобой, добиться, чтобы ты наконец выслушала меня. Несколько дней я прятался в лесу, не зная, что предпринять. Потом пес учуял меня. Он не знал, свой я или чужой, поэтому то кидался на забор и лаял, то скулил, чувствуя вину передо мной.
Больше к участку я не подходил, сидел глубоко в чаще, за деревьями. Оттуда я увидел, как к вам в дом пришел священник. Я понял, что ты всерьез считаешь меня нечистой силой, и совсем приуныл. Как можно было заставить тебя прислушаться к моим словам, когда ты видела во мне порождение дьявола?
Как-то утром ты вышла со двора без собаки и отправилась в магазин. Радуясь, что рядом никто не лает и не скулит, я незаметно следовал за тобой по пятам. Нужно было решиться подойти к тебе, но я, как всегда, трусил. Я искал нужные слова, чтобы обратиться к тебе. «Пожалуйста, не пугайся, пожалуйста», – твердил я про себя, точно повторяя роль. Ты зашла в магазин и вскоре вышла из него в сопровождении продавщицы. Вы отправились к ней домой. Шанс снова был упущен. Я решил дождаться, пока ты останешься одна. Стоял неподалеку от калитки и мерз. Сунув окоченевшие руки за пазуху, я нащупал там что-то склизкое и холодное. Это оказалась маска черепа, которую дал мне Егор, а я машинально запихнул ее к себе под ватник. Я брезгливо отдернул руку. В это время ты вышла на крыльцо, вернее, выбежала. Вид у тебя был подавленный и испуганный. Девушка что-то спросила, ты мотнула головой и быстро пошла от нее по улице. Я приготовился к решающему рывку. Я крался за тобой, прячась за кустами, уговаривая себя не дрейфить и окликнуть тебя. Как вдруг увидел пьяного в стельку мужика с топором наперевес. Времени на размышления не оставалось: он схватил тебя, поднял топор. Недолго думая, я вытащил маску и напялил на голову, а затем страшно завыл, изображая чудище. Это подействовало. Пьяница очумел от ужаса и умотал. Ты стояла ни жива ни мертва. Я подумал, что настал подходящий момент для разговора – ты убедилась, что я не желаю тебе зла, а, наоборот, пришел на помощь. Я снял маску и хотел приблизиться к тебе. Но ты… ты стала выкрикивать мне проклятья. Кричать, что я исчадие ада, дьявол. А потом побежала от меня, как безумная…
– Господи. – Вероника сложила руки, как в молитве. – Простите меня, Серафим. Пожалуйста, простите.
– О чем ты? Это я должен просить прощения. Я пугал тебя, заставил трепетать от ужаса. Все из-за этих писем. Если бы не они, я никогда не стал бы… – Он не договорил и с горечью махнул рукой.
– Я ходила к продавщице гадать, – потерянно проговорила Вероника.
– Гадать? – удивился Серафим.
– Да. Она сказала, что ее тетка гадает на картах.
– Чушь. Я знаю обеих, и продавщицу, и тетку – она бывшая алкоголичка. Раньше у нас на станции в магазине работала, пила сильно. Потом ее парализовало. Она никогда не умела гадать, тем более на картах.
Вероника почувствовала, как легкие свободно вдохнули воздух. Словно тиски, давившие изнутри с того ужасного дня, разжались и перестали терзать ее.
– Она предсказала мне смерть…
– Да ну? – Серафим поскреб шевелюру. – Странно. С чего бы это? В любом случае можешь не беспокоиться. Смерть тебе больше не грозит. – Он попытался улыбнуться, но у него получилось лишь скривить губы. – Кажется, я дошел до конца. Или почти до конца. Ты уехала в сопровождении своего отца. Пес – вместе с вами. Я ждал, что вечером вернется Егор, но его тоже не было. Я отпер калитку и зашел во двор.
Дом стоял передо мной, родной, милый дом. Он показался мне живым. Существом, с которым меня разлучили на долгие годы. Я дернул дверь – она была заперта. Попытался открыть окно, но тщетно. Снегирев давно вставил стеклопакеты, справиться с ними было непросто. Да и не хотелось мне лезть внутрь тайком, точно я вор. Это ведь был мой собственный дом, построенный по моему проекту, на мои деньги. Я обошел вокруг несколько раз, представил, как ходила здесь Снежана. Как наблюдала тайком за мной, прячущимся в лесу. Мне стало легко и спокойно. Я подумал, что тебе ничего не угрожает. Отец возьмет тебя к себе, и ты больше не вернешься сюда. Я был уверен в этом. Я ушел на станцию и решил больше никогда не ходить в Плацкинино. Зачем? Все равно я не могу ничего изменить. Все это время я думал о тебе. Я думал, что ты… ты чем-то похожа на Снежану. У той были такие же черные волосы и огромные темные глаза. Она была столь же хрупкой и одновременно стойкой. Мне было приятно тешить себя мыслью о том, что я помешал твоему мужу осуществить свой черный замысел. Рано или поздно ты все равно узнаешь правду о нем…
Так я думал и старался не скучать по тебе, отвыкнуть и жить по-прежнему… Но видишь, судьба решила по-другому. Когда я вышел сегодня утром на улицу и увидел тебя, бегущую к электричке, то сразу все понял. Не знаю как, но понял. Мне стало ясно, что ты прозрела. Егор прокололся, и ты в отчаянии бежишь от него сломя голову, не замечая ничего вокруг. Ты вдруг остановилась, пошатнулась, беспомощно вскинула руки и стала падать на рельсы. Совсем близко свистела электричка. Еще мгновение – и можно было уже не успеть. Но я успел.
Я схватил тебя и вытащил с рельсов. Продавщицы из магазинчика с ужасом смотрели на нас. Я понес тебя в свой вагончик. Мне казалось, что я несу на руках Снежану. Наконец я смог сделать то, что не удавалось прежде, – смог защитить женщину, позаботиться о ней… Ну а потом ты пришла в себя. Вот, собственно, и все… – Серафим развел руками, как бы давая понять, что рассказывать больше нечего.
В печке весело потрескивали полнеья, и это было совершенным диссонансом к жуткой истории, которая только что прозвучала…
– Что теперь делать? – тихо спросила Вероника.
– Ну что делать? Жить. Тебе попался подонок, такое случается, и не с одной тобой. Мне тоже «посчастливилось» столкнуться с коварством и предательством.
– Где моя сумка? – спохватилась Вероника и встала с кушетки. Ее по-прежнему качало, но голова больше не кружилась.
– На, держи. – Серафим откуда-то из темноты вытащил ее сумочку и протянул ей.
Она первым делом достала таблетки, проглотила одну и запила остатками воды из стакана. Затем вынула телефон и включила его. Ого! Семь уведомлений о звонках – два от отца и пять от Егора. Интересно, что он подумал? Понял, что она подслушала его разговор? Или решил, что ее леший утащил в лес, на радость ванильной Лерочке? Только она подумала об этом, как телефон залился оглушительным трезвоном. На экране светилась надпись «Любимый».
