Микаэль только вздохнул и давать оценку моим способностям фехтовальщика не стал. Я искоса глянул на него, дошёл до небольшой площади, на которую выходил фасад дворца Вселенской комиссии – а иначе этот особняк было и не назвать! – и предупредил:
– За мной не иди, подыщи трактир поблизости и займи стол, чтобы оттуда просматривался парадный ход.
– Ждёшь проблем? – уточнил Микаэль.
– Хочу быть к ним готовым. Не вижу смысла проявлять беспечность, знаешь ли.
– Уверен, что тебя выпустят, а не кинут в каменный мешок или не сунут нож в спину? Не лучше мне пойти с тобой?
– Не льсти себе, решат арестовать, ты не поможешь, – усмехнулся я. – И нет, меня не станут убивать в отделении, там слишком много лишних глаз. Если Гепард отдаст такого рода распоряжение или уведомит о моём появлении герхардианцев, то нападут на выходе.
– И мне, получается, много не пить… – с недовольной миной проворчал бретёр.
– Именно! – рассмеялся я, похлопал его по плечу и двинулся на встречу неизвестности. И хорошо если только ей…
3
Столичное отделение Вселенской комиссии занимало дворец о пяти этажах, выстроенный огромным квадратом, с просторным внутренним двором и башенками по углам здания. Белый мрамор облицовки вкупе с мраморными статуями львов на фронтоне и по обеим сторонам от парадного входа придавал зданию возвышенный вид, но даже школяры-желторотики знали – человеку со стороны внутри ничего хорошего не светит.
Идти туда нисколько не хотелось, да только прибытии в город следовало незамедлительно отметиться в канцелярии, и в моём случае всякое промедление могло обернуться неприятностями серьёзней некуда. Я передёрнул плечами и решительно двинулся через площадь. На ходу застегнул на все пуговицы сорочку, дабы не выглядеть в глазах коллег не знающим правил приличия невеждой, поднялся по гранитным ступеням крыльца и потянул на себя ручку входных дверей со створками высотой в полтора человеческих роста. После не без душевного волнения шагнул в полумрак коридора, продемонстрировал караульному служебный перстень и знакомой дорогой двинулся докладывать о своём прибытии дежурному клерку.
Тот долго рылся в бумагах, поднял целую тучу пыли и в итоге сообщил, что распоряжения на мой счёт отсутствуют, но, согласно отметке, все необходимые пояснения должен дать его непосредственный руководитель. Заведующий канцелярией оказался на редкость занятым человеком, я сумел попасть к нему на приём только через час, и это ещё пришлось ломиться в кабинет чуть ли не силой. Ситуацию разговор нисколько не прояснил; мне было предложено проявить терпение и дать время подчинённым магистра-заведующего следовать установленным процедурам. Письменным приказом канцлера я не располагал, поэтому был вынужден ждать, пока клерки уведомят о появлении опального магистра Филиппа Олеандра вон Черена всех заинтересованных лиц, но до конца рабочего дня обо мне так никто и не вспомнил.
Разумеется, я вполне мог пройтись по знакомым или даже попытаться получить аудиенцию у куратора из числа вице-канцлеров, но решил не мозолить лишний раз глаза коллегам и делать этого не стал. Если уж на то пошло, столь откровенное пренебрежение со стороны руководства отнюдь не ввергло меня в уныние – скорее, наоборот, подарило надежду на благоприятное развитие событий.
Вот только и отправляться восвояси несолоно хлебавши я не пожелал и вновь пошёл на приступ кабинета заведующего канцелярией. Сухопарый сеньор лет пятидесяти оторвался от заполнения гроссбуха, страдальчески вздохнул и развёл руками.
– Ничем не могу помочь, магистр. Пока что на счёт вас никаких распоряжений не поступало. Приходите завтра.
– Непременно приду, – пообещал я. – Но хотелось бы получить свидетельство, что я приходил сюда и сегодня.
Заведующий канцелярии скорчил кислую мину и всё же соизволил поставить свою закорючку на выложенной перед ним подорожной.
– Благодарю, – улыбнулся я и покинул кабинет, а уже за дверью рассмотрел надпись и беззвучно выругался.
Ангелы небесные! Ну что за крючкотвор?! Не преминул сделать приписку к дате «шесть часов по полудни». Ну вот какие «шесть часов», скажите на милость, а? Полдня здесь впустую убил!
Отделение Вселенской комиссии в итоге я покинул безмерно раздражённым, но вместе с тем с надеждой на лучшее. В конце концов, если сразу не вручили повестку на дисциплинарное разбирательство или тем паче не взяли под белы рученьки и не поволокли на допрос магистры-дознаватели, значит, недавние события в Рёгенмаре в той или иной мере свою актуальность уже утратили. Иначе бы обо мне точно не забыли.
С крыльца я внимательно оглядел площадь, благо в отличие от университетской округи праздная публика обходила её стороной, разве что в тавернах степенно ужинала почтенные сеньоры, да караулили на углу клиентов извозчики и носильщики портшезов. К вечеру белёсые облачка заметно потемнели и затянули всё небо, где-то вдалеке уже рокотали приглушённые раскаты грома. Прохладней при этом особо не стало, всё же напарило за день изрядно, и мостовые только-только начинали остывать.
Не заметив ничего подозрительного, я спустился с крыльца и двинулся к переулку, в котором расстался с Микаэлем. Прошёлся, разглядывая вынесенные в галереи столы, заметил бретёра и замедлил шаг, но после мимолётной заминки двинулся дальше. Очень уж безразличным взглядом скользнул по мне маэстро Сазалар, да ещё и не подумал помахать рукой, лишь приложился и к оловянной кружке и демонстративно отвернулся.
По спине побежали мурашки, захотелось резко обернуться, но сдержался, только шпагу на боку поправил, да голову в плечи втянул, а сам так и продолжил идти по переулку, удаляясь от шума и суеты закусочных. Проход сузился, с противоположной стороны потянулась стена с закрытыми ставнями оконцами, в галерее сгустились тени. Тут-то из-за колонны и выступил человек. Стальным отблеском высветился обнажённый клинок в его опущенной руке, а за спиной – быстрые шаги!
Вытягивая из ножен шпагу, я оглянулся и увидел, что сзади набегают два бретёра, а вслед за ними несётся маэстро Салазар. Охотники превратились в жертвы, даже не успев этого осознать. Удар шпагой, тычок дагой – и вот уже на брусчатку валятся два безжизненных тела.
Загородивший мне дорогу бретёр зарычал и ринулся в атаку, но учебные поединки с Микаэлем и Блондином не прошли даром, я достаточно уверенно парировал первый быстрый выпад и шагнул назад. Отбил следующий удар и вновь не стал ввязываться в схватку с неопределённым исходом, так и продолжил пятиться. Бретёр взвинтил темп, по переулку заметался стальной звон.
Клац-клац! Клац-клац!
Удар, блок, шаг назад. Удар, блок, шаг назад. Удар…
Но нет – не удар, а обманный финт! А следом – рубящий мах!
Я не сумел парировать искусную атаку, зато вовремя отступил и остриё разминулось с лицом, а потом из-за моей спины выступил Маэстро Салазар и в длинном выпаде проткнул убийцу насквозь. Острие клинка вышло меж лопаток, человек захрипел и упал на колени, потом завалился на бок, из распахнутого рта хлынула кровь. Микаэль без лишних сантиментов упёрся подошвой сапога в искажённое агонией лицо и рывком высвободил скрежетнувшую о рёбра шпагу.
