– Нынешний князь, – указал капитан на один из кружков. – Все его сыновья и племянники на виду, да и староваты они, пожалуй. Сколько на вид было тому южанину?
– Лет тридцать, – предположил я.
Рихард Колингерт азартно потёр друг об друга ладонями и склонился над листом.
– Отлично! Сосредоточимся на внуках. Не раз доводилось слышать, что их любят больше собственных детей.
Маэстро Салазар поднялся с диванчика, подошёл к столу и спросил:
– А что с реликвией? Она находится в распоряжении самого князя или кого-то из его отпрысков? Для весомости обвинения нужно выбрать правильную ветвь рода.
Хозяин кабинета задумчиво хмыкнул, оставил в покое генеалогическое древо и зарылся в бумаги, чтобы вскоре недовольно скривиться, будто от надкушенного лимона.
– Око святого Рихора в качестве приданого досталось старшей сестре нынешнего князя, которая вышла замуж за графа Басалара из Барги. – Капитан выругался. – Проклятье! Внучатый племянник – это, как говорят кметы, седьмая вода на киселе. Да ещё какие-то Басалары из Барги! Хотя… в Лаваре каждый второй принял ересь скопидомства, наверное, так даже лучше…
– И южная кровь, – напомнил я. – Даже особо менять показания не придётся!
– И это тоже, – кивнул Колингерт и крикнул: – Густав! – А когда в приоткрывшуюся дверь заглянул вестовой, распорядился: – Тащи всё, что есть на Басаларов из Барги! И, вот, отнеси донесение секретарю его милости.
Я с любопытством уточнил:
– У вас собственный архив?
– Нет, общий с Кабинетом бдительности. Их здание через дорогу.
И точно – мне припомнился крытый переход на уровне третьего этажа, перекинувшийся к соседнему дому. А капитан, тем временем, поднялся из-за стола, смерил нас пристальным взглядом и вновь распахнул бар.
– Сопьёшься так с вами, сеньоры… – проворчал он, доставая очередную бутылку. – Но за удачу не грех и выпить!
Вот только фортуна неспроста слывёт ветреной особой – вино капитана ей по вкусу не пришлось, и принесённое вестовым генеалогическое древо семейства Басалар оказалось куда более куцым, да ещё и обрывалось россыпью чёрных пометок. Мёртв, мёртв, мёртв…
Маэстро Салазар присмотрелся к датам и понимающе кивнул.
– Вспышка чёрной смерти сорокового года, тогда в Барге умер каждый третий. Только не вижу отметки, что эта линия прекратила своё существование и титул перешёл родне.
Рихард Колингерт шумно выдохнул и постучал по одному из имён.
– Род не прервался. Розаура Басалар, которая приходится князю Сагану племянницей, вышла замуж за некоего Питера ван дер Келена из… Лейгдорфа.
Я даже вином подавился от неожиданности.
– А вот и связь с Майнрихтом! – выдал, откашлявшись. – И позиции герхардианцев сильны как раз в южных провинциях королевства. С недавних пор Лейгдорф и вовсе находится под их протекторатом, как мне говорили!
Капитан лиловых жандармов меня словно не услышал.
– В результате брака появился новый род Келен-Басалар. Князь Саган посчитал союз мезальянсом, поскольку супруг его племянницы был хоть и состоятелен, но из нетитулованного дворянства. Зарабатывал тот морскими перевозками…
– Майнрихт! – повысил я голос. – Рихард, ты меня не слышишь? А что, если наш неуловимый Сильвио де ла Вега на самом деле Сильвио Келен-Басалар?
Колингерт залпом опустошил бокал и позвал:
– Густав! Поищи… Нет, просто забери бумаги. Идёмте, сеньоры!
Вслед за капитаном мы покинули кабинет и зашагали по коридору, поднялись на третий этаж и через крытый переход попали в здание Кабинета бдительности. Стражу на входе несли лиловые жандармы, и отсутствие у нас пропусков проблемой не стало; Колингерт провёл гостей под свою ответственность.
Здесь оказалось куда как оживлённей: беспрестанно сновали из кабинета в кабинет клерки, куда-то важно шествовали чиновники более высоких рангов, доносился из приоткрытых дверей гул голосов. В архив Кабинета бдительности чужакам был вход заказан, туда капитан Колингерт отправился в сопровождении вестового. Сдал полученные дела, вынес тоненькую папочку с надписью «Келен-Басалар».
– Глава рода и одноимённого торгового дома Питер Келен-Басалар, вдовец, – вслух прочитал он вслух. – О детях информация отсутствует, но указано, что семейство располагает пятью торговыми судами, которые ходят по Длинному морю, и двумя дюжинами речных барж для доставки товаров по Рейгу. Штаб-квартира в Лейгдорфе. В империи представительства имеются в Клиане, Острихе, Барге, Бранене и… Ренмеле. Хм…
– И что на этот счёт будет предпринято? – справился я, ощущая нешуточный охотничий азарт.
Рихард Колингерт взвесил в руке тоненькую папочку досье, будто оценивал значимость содержавшейся в ней информации, уставился в потолок и негромко проговорил:
– Схожая по виду побрякушка, южная внешность, майнрихтский след и намёк на связь с Лоранией. Увы, сеньоры, с учётом вновь открывшихся обстоятельств придётся узнать мнение на этот счёт его милости. – Он с укором посмотрел на меня и покачал головой. – Ох уж мне это учёное сословие! Всего-то ведь и требовалось, что сфальсифицировать улики! Но нет же, накрутили одно на другое! Будто без вас дел нет!
Я в ответ только руками развёл.
На встречу со статс-секретарём Кабинета бдительности капитан нас не потащил, велел ждать в собственном кабинете, а к двери приставил всё того же Густава – человека неглупого и крайне исполнительного. Первым делом маэстро Салазар проверил бар, но тот оказался пуст.
– Ну вот! – с досадой взглянул на меня Микаэль. – Говорил же не соваться сюда!
Я уселся на диванчик, откинулся на удобную спинку и усмехнулся.
– Посмотрим, как ты запоёшь, когда прищучим де ла Вегу!
Бретёр потянулся потереть лоб, но сразу отдёрнул руку и отвернулся к выходившему во двор окну, начал следить за упражнявшимися в фехтовании жандармами.
– Прищучим? – фыркнул он. – А прищучим ли?
– Поживём-увидим, – отмахнулся я и взялся за оставленный капитаном на столе листок с описанием Ока святого Рихора, поскольку в первый раз не уделил ему должного внимания. Впрочем, ничего интересного там не обнаружилось и при куда более тщательном изучении. Разве что позабавила история о том, как страстотерпец использовал камень в качестве вставного глаза – собственный ему выжгли имперские книжники, да ещё отметил, что помимо защиты от вражеских чар реликвия наделяла своего владельца способностью проникать за пелену иллюзий; ни мороком, ни даже истинной невидимостью Сильвио де ла Вега было не обмануть.
Маэстро Салазар меня от чтения не отвлекал, так и барабанил пальцами по деревянному подоконнику до самого возвращения капитана Колингерта.
– Сеньоры! – с порога объявил тот. – Надеюсь, вы не откажитесь оказать содействие верным слугам его императорского величества? Не беспокойтесь, это не потребует от вас ровным счётом никаких усилий.
