— Да поцелуй меня наконец! — перекричала я бьющуюся о борт волну.
Слава замер, как тогда, в первый раз… Но у нас и сейчас первый раз — на корабле… И после… другого мужчины, мальчика, клоуна…
Замер на мгновение. Потом поцеловал, и я впилась в его губы, точно они должны были удержать меня от падения с небоскреба… Да так и было: я зависла над бездной. Ну же… Ну же… Но он вырвал губы, чтобы приложить ко лбу сначала ладонь, а затем снова губы, и прошептал:
— Горишь…
Да, горю, так потуши огонь… Не руками… Я схватилась за ремень, рванула его в стороны, а шорты вниз…
— Янусь, сначала ты…
Так не будет… Пусть будет, хоть как — только вместе… Как тогда, когда я тушила боль счастливыми слезами, что дядя Слава наконец-то стал моим и только моим. О чем он думал сейчас? Уж явно не о нашей первой ночи… Скорее о последней, когда все случилось на раз-два. Сколько лет назад?
Я протаранила ногой шорты прямо до пяток мужа… Мы проходили эту трассу не раз, у меня в голове все записано… Я просто должна верно рассчитать время. Или прислушаться к волне. Раз, два, раз, два, раз… Я стиснула плечи мужа и затихла, не в силах выдохнуть «два»… Неужели получилось…
— Яна…
По моим щекам текли слезы… Я не могла их остановить. Никак…
— Я сделал тебе больно?
Я мотнула головой, сильнее прижимая его к себе, будто могла остановить время и остаться навсегда на том небе, куда он вновь сумел меня забросить, когда я действительно этого захотела. Мне больно, да… Мучительно больно, что я предала его просто так…
— Двадцать четыре года назад, — еле выдавила я из себя.
— Честно, что ли? — он прижал мою дрожащую коленку к матрасу. — А ты сказала тогда, что тебе не было больно.
Я подняла руку к гладко-выбритой щеке.
— И ты поверил?
— Конечно, — он потерся носом о мою влажную ладонь. — Моя жена никогда не врет. Мне, по крайней мере…
Я замерла и сжала пальцы, будто решила оторвать ему нос.
— А все-таки я тебе солгала…
Я отдернула руку и схватила губами его губы, чтобы не сказать ничего лишнего и чтобы он не стал уточнять, когда и по какому поводу я ему лгала.
Глава 10 "Пора взрослеть"
— Яна, хватит!
Чего хватит? У нас еще целое озеро впереди — я обожаю сидеть на носу катера. Это безопасно, хотя и не кажется таковым со стороны. Чувствуешь себя с развевающимися волосами русалкой или… хотя бы ростром корабля. К счастью, не драконом! Хотя сейчас я могу опалить кого-то гневным взглядом.
— Отстань!
После того, как он кинул меня в ледяное озеро, прощения ему нет. Это он сигает в воду, как дельфин. А я в лучшем случае могу плюхнуться в воду с лесенки без всякого кайфа. Катер под его управлением идет достаточно ровно — даже брызги не долетают до меня. И купальник, к счастью, почти высох.
— Ян, кончай этот детский сад! Хочешь, чтобы мне теща окончательно вынесла мозг?
— Причем тут ты? — я перевернулась на живот лицом к мужу и для равновесия чуть расставила ноги, чтобы удержаться ровно на середине. — Я давно делаю не то, что ты хочешь, а то, что хочу я. И хватит оглядываться на мою мать. Я уже полжизни прожила, а меня все воспитывают. И ты тоже, — я ткнула в Березова пальцем. — Лучше собакой займись.
Не знаю, что у него там говорили глаза за зеркальными стеклами, но рот скривился не в улыбке.
— Екатерину Львовну не переделаешь. Меня тоже. Ты у нас самая молодая, тебе и меняться… — и через минуту моего молчания добавил уже очень нервно: — Яна, неужели так сложно сесть в кресло?!
Пришлось залезть в катер, но села я на второй ряд, за его спиной, чтобы не смотреть ему в лицо. Не надо быть правильным за мой счет и играть на публику. Кажется, взрослые люди, а до сих пор живем с оглядкой на родителей.
— Теперь дуться будешь?
Слава не обернулся — можно ему не отвечать, а просто обнять за шею и опустить голову на плечо. Он погладил мои пальцы, держа руль одной рукой.
— Спасибо, Ян. За все спасибо.
— Березов, реально задолбал уже со своими «спасибо»! — я потерлась о нагретую солнцем щеку.
— Ян, может у нас все наладится?
Я потерлась еще сильнее, а потом прошлась по щеке губами. Что мне ему отвечать? Случайно это получилось или не случайно, никто не скажет, пока мы не попробуем еще раз.
— Чего молчишь?
Ну нельзя же быть настолько тупым, Березов… Хватит из пустого в порожнее лить.
— Думаю…
Наконец-то рассмеялся, и у меня сразу отлегло от сердца. Все — и Адам тоже. Через пару дней совсем печаль пройдет и клоунада забудется. Будем, как и прежде, ценить, что имеем.
— Вы что, плавали?
Нет, папа, просто так в мокром купальнике иду! Чего сидит тут один? Где мама? Вот и она. Вышла на веранду, будто следила за нами в окно.
— Яна, иди сюда…
Я и так иду в дом, в душ и одеться. Славка остался с собакой на улице — мужики вообще не считают нужным снимать мокрые плавки: типа, и так все высохнет, чего потом мучиться, снова надевать…
— Я купила билеты на поезд. Мы с отцом уезжаем завтра, — выдала она, как только я закрыла дверь на веранду.
Ну ё-моё!
— Мам, ты чего?
— Ты вернулась. Теперь твой муж с голоду не помрет…
— Мам, твой сарказм сейчас ни к чему… Какой нафиг поезд? Я же сказала, что мы через пару дней уезжаем.
— Ну вот и уезжайте, а мы завтра. Если ты не можешь нас отвезти, я вызову такси.
— Мам, ты сейчас на кого обиделась? На меня или на Славку?
Я нервно тряхнула ногой — всю грязь со стоп не отбила, надо было из шланга на ноги полить. Но меня поторопили, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.
— Яна, я ни на кого не обижалась. Я просто тоже устала… столько времени в чужом доме. Без всякого дела.
— Мам, ты снова…
— Яна, хватит! Тебе хочется жить, как ты хочешь. Мне, представь себе, тоже. И чтобы меня никто не затыкал.
Не переспоришь!
— Хорошо, мама, я вас отвезу.
Душ не принес никакой радости, но присутствию на диване мужа, пусть и в мокрых плавках, я обрадовалась.
— Слышал, что они уезжают?
Он, наверное, лишь делал вид, что читает: слишком уж быстро поднял голову.
— Игорь сказал. Я их отвезу, не переживай.
— То есть ты доволен?
Теперь он отбросил книгу, снял очки и выпрямился.
— Хочешь поругаться? Поругайся!
