— Обещаю! А теперь иди! Иди! — Архипов почти вытолкал дочь из дома, как на днях и Демьяна.
А потом лёг на ковёр и лежал, пока не заныла спина. Но и тогда не поднялся. Смотрел на люстру, на сероватое пятно на потолке, пропущенное маляром при недавнем ремонте.
«Надо пожаловаться, не дело оставлять такое уродство. Как же я раньше не заметил?»
Он пытался вспомнить имя маляра и название фирмы, даже полез в карман за телефоном, чтобы срочно позвать домработницу. Хотелось отвлечься на это, на что угодно, накричать на кого-то, вымещая на них безысходность.
Но вместо этого он перевернулся на живот, уткнулся носом в ковёр и зарыдал. Бился стареющим телом о доски пола. Соскребал тонкий ворс ковра ногтями. Выл так громко, что от боли в горле стало невыносимо глотать.
И только совсем охрипнув, закрыл глаза и затих.
Но судьба не смилостивилась, не даровала ему смерть, потому что умереть сейчас было бы малодушием. Он всю жизнь готовился к дню, когда скажет Дарси правду, и вот этот день настал.
* * *
Дальнейшие события объяснимы только острым помутнением в голове Демьяна. Иначе с какой стати он настоял на том, чтобы присутствовать при разговоре с Дарси? Следовало исчезнуть до того, как всё обрушится, так нет же, он с маниакальной регулярностью допрашивал Архипова, пока тот не признался, что в выходные они поедут на дачу, и там он скажет дочери про болезнь. Озеро, лес, шашлыки… и секрет, который разрушит жизнь Дарси.
— Когда она свыкнется с новостью и придёт в себя, я тебе сообщу. Первым делом избавишься от Кирилла, пока не поздно, пока он не успел причинить Дарси боль. На него нельзя надеяться в такой ситуации. А потом уговоришь её поехать в отпуск, чтобы развеяться, — приказал Архипов.
Этого Демьяну мало, его не устраивает бездеятельное ожидание. Да и потом, как после такого развеешься?!
— В эти выходные мы скажем Дарси о болезни. — Демьян выделил «мы». Он говорил с вызовом, словно у него было право, которое Архипов отказывался признавать.
— Что ещё за «мы»? Работай и жди моего звонка!
Не то, чтобы Демьяну нечем заняться, но плевать ему на работу! Ему надо на дачу, к Дарси.
В этом нет никакой логики, но есть потребность, сильная как ураган.
Горячая как лава.
— Как вы ей скажете?
— Русским языком. Не лезь куда не просят!
— Надо обратиться к специалисту…
— Думаешь, за эти годы я не стал специалистом?! Я договорился с врачом, он подъедет, если понадобится. Здесь я решаю, а не ты! Не лезь!
— Кто поддержит Дарси?
— Я! — крик Архипова громыхнул из телефона.
— А Кирилл?
— Если проболтаешься брату, я за себя не отвечаю!
— Вы всерьёз считаете, что Дарси ему не расскажет?
— Я всерьёз считаю, что это не твоё дело. Дарси сказала Кириллу, что мы уезжаем на дачу из-за моего здоровья.
— А потом?
— А «потом» зависит от тебя! Я поручил тебе расстроить помолвку, а ты до сих пор не справился с примитивной задачей!
— Вы недооцениваете Кирилла! Он любит Дарси, а ей понадобится поддержка.
— Нет, и это не обсуждается. Понял?
— Тогда встретимся в субботу на вашей даче.
— Посмеешь туда явиться, и тебя даже к воротам не подпустят!
Уже тогда Демьян знал, что всё равно поедет, и через ворота проломится, и в дом попадёт. Зачем и что дальше — с этими вопросами он пока не разобрался. Ответов не было.
Но была нужда, острая как инстинкт выживания.
Болезненная как ожог.
— То есть на дачу мне с вами нельзя, но, как только вы оглушите Дарси новостью, я снова понадоблюсь, да? — спросил язвительно, но за усмешкой гремела гроза. — Вы взвалите дочь на меня, и отправите нас разъезжать по Европе? Нет уж! Я беру либо всё, либо ничего.
— Всё? — Архипов презрительно фыркнул. — Да ты совсем плох! Что за «всё» ты собираешься взять?
— Я собираюсь присутствовать при вашем разговоре с Дарси.
Демьян отсоединился. Спорить нет смысла. Если планы Архипова изменятся, он узнает об этом от Дарси или от Нонны. Бывшая няня выложит ему все пароли и явки. Не зря же, подслушав, что Демьян интересуется Тамарой, она подкинула ему адрес «Тихих рябин». Он стал инструментом её давления на Архипова.
Пусть так, пусть как угодно, но в субботу он будет рядом с Дарси.
Несмотря на грозные обещания, Архипов не предпринял ничего радикального, чтобы закрыть проезд к даче. Когда они с Нонной и Дарси прибыли на место, Демьян уже сидел на веранде и попивал кофе из термоса.
Первой заговорила Дарси.
— Что ты здесь делаешь? Ой, прости, вышло грубо, но я же тебя не приглашала?
Нет, не приглашала. Позвонила и звонким от восторга голосом сообщила, что они едут на дачу, где отец расскажет ей о прошлом мамы. Демьян потом долго стоял над раковиной, сплёвывая горечь.
Архипов покачал головой, удивляясь наглости Демьяна. Он забыл предупредить охранный пункт, вообще забыл о Демьяне, не до него сейчас. Да и был уверен, что тот перегорит и поймёт, что лезть в чужую семью — это хамство.
Но вот он, хам, сидит на веранде, готовый к бою. Сейчас подбежит, схватит Дарси и унесёт её в лес. Спрячет от Архипова и от жуткой правды. Его не выгонишь, и охрана тут не поможет. Он найдёт способ вернуться, потому что его место здесь. У него ни знаний, ни опыта в таких делах, но вот он сидит, огромный и злой, как тролль, охраняет дом.
Бурча: «Мне не до тебя!» — Архипов достал ключи. Дарси внесла вещи. Она не стала задаваться вопросом, кто пригласил Демьяна и зачем. На уме дела поважнее.
Демьян вошёл в дом, как идут на войну. Зная, что никто из них не вернётся таким, как были раньше. Порывисто вздохнув, Нонна сжала его запястье. Так и стояли, не говоря ни слова.
— Вы оставили мне адрес «Рябин», — сказал Демьян, когда тишина стала угнетающей.
Нонна качнула головой, перетряхивая сомнения и аргументы.
— Время покажет, правильно ли я поступила.
— Сомневаетесь?
Цвет горя в её глазах был таким же, что и у Архипова.
— Двадцать лет назад я выбрала этот путь и заботилась о Дарси все эти годы. Макс собирался скрывать правду до конца, вести её по жизни слепым котёнком. Когда появятся симптомы, лгать ей, что это что-то излечимое. Уж кто-кто, а он бы нашёл врача, который на такое согласится! Но мы с Тамарой заставили его пообещать, что он скажет правду до того, как Дарси заболеет, чтобы она успела принять решение о будущем и прожила оставшееся время в полную силу.
— И вы его подтолкнули.
— Да.
