Здесь часто обитали забулдыги. Один из таких спал под навесом трамвайной остановки. Когда я подошла, он словно ищейка, учуявший запах, втянул носом воздух и открыл глаза. В темноте его лицо было почти не различить, но я прекрасно видела, что смотрит он на меня. И вскоре заметила, что он встал и его почти деформированный мозг выбрал себе цель.
Оцепенение спало, и я отвернулась к рельсам, в надежде, что не придется бежать. Было пару случаев.
Смрад, чуть повеявший на меня, вдруг усилился, и услышала за спиной шарканье ног по асфальту.
— Сигаретки не будет, крошка?
Сигнал дан. Понятно же, что сигареты у меня быть не может. Я в этом пуховике выгляжу не больше чем на пятнадцать. Я уже сделала шаг, чтобы пуститься вскачь, как вдруг глухой удар заставил меня испуганно замереть и обернуться.
Вообще в экстренных ситуациях советуют бежать, но у меня ровно наоборот. Я застываю, не в силах пошевелиться. Это опасно и может привести к неприятным последствиям, но сегодня мне повезло.
— А вы что здесь делаете?
Марк и Кирилл, последний раз пнули пьяное тело, и совершив свое коронное «дай пять», наконец обратили на меня внимание.
И как обычно Марк смотрел без эмоций. Спокойно. Он вообще мог испугать, если бы не умел улыбаться так лукаво, а вот Кирилл… С ним вообще было сложно. Особенно, последние пару лет.
— Кира, — только и успела сказать я, как он натянул капюшон на такие же, как у меня глаза и пошел в сторону метро. До него было несколько минут ходьбы.
— Ты поздно, — только и сказал Марк, покачиваясь на каблуках зимних кроссовок, провожая взглядом брата. Такого одинакового внешне и такого, другого внутри.
— Репетиция, а вы?
— Соревнование перенесли.
— Какое место?
Он пожал плечами. Победа в кикбоксинге стала обычным для них делом.
— Пойдем что ли, трамвай сегодня вряд ли уже приедет.
Мы шли спокойно, не торопясь. Марк, обычно несущийся сквозь время и пространство, подстраивался под мой шаг. Было даже как-то странно идти вот так, словно не было этих двух лет отчуждения, словно мы снова дружная семья.
— Марк раз уж выпала такая возможность…
— То, давай ею воспользуемся и помолчим.
Глава 4.1
Я открыла от возмущения рот и тут же закрыла. Если братья не хотели, от них вообще мало, что можно было получить.
— Ты сама виновата, — все-таки подал он голос минуты через две, пока я оглядывала заснеженные улицу и новогоднюю иллюминацию.
— Объяснись.
Мне хотелось остановиться, посмотреть ему в глаза, чтобы понять, не соврет ли он мне, но Марк упорно шел вперед. Оставалось только догонять.
— Сама понять уже должна. Мужика вроде даже завела, а все в облаках летаешь.
— Откуда…?
— Да видели сегодня его ДСку, отличная тачка. И телефон у тебя крутой. Из-за бабла трахаешься с ним?
— Нет! — оскорбилась я. — Моя жизнь не твоего ума дела, лучше расскажи, что произошло и почему я для вас стала опаснее чумы?
— У Кирилла спроси.
— А ты значит не причем? — огрызнулась я.
— У меня на тебя не встает, — усмехнулся он.
— Что?
Я резко умолкла и отвернулась, пытаясь осознать язвительную фразу, кинутую братом. В голове замелькали образы прошлого. Последнего дня, когда мы еще назывались семьей.
Несмотря на отдельные комнаты в большой квартире, мне нравилось тусить с братьями в их комнате. Перед сном они вечно учили меня играть в карты, защищать себя, и материться. Это я, кстати, осваивать отказалась.
А еще мы дурачились на разложенном диване. Щекотали друг друга, визжали, ржали как идиоты. Даже соседи как-то пришли. Наверное, своя жизнь кажется им скучной.
Все произошло в одно болезненное мгновение. Я оказалась сидящей на Кире, без задней мысли щекотала его, задрав футболку и оголив уже вполне оформившийся торс. И вдруг почувствовала твердость в его кармане.
— Кира, — рассмеялась я. — Мне казалось ты закончил играть в пистолетики.
Марк, уже давно рубившийся в приставку обернулся и просто выпал. Он ржал, как безумный повторяя:
— Пистолетик. Блять, пистолетик!
А Кира покраснел, и резко оттолкнув меня, бросился вон из комнаты.
Это и была точка отсчета, тот самый момент, когда вся прелесть родственных отношений пропала, словно закончились выходные и начались будни.
Единственное, чего я удостаиваюсь теперь, это приветственное бурчание.
— Пистолетик, — простонала я, вернувшись в реальность и закрыла горящее лицо руками.
— Да, ладно?! Ты только сейчас доперла?
Я кивнула и вздрогнула от шлепка, которым ознаменовался фейспалм.
— Откуда мне было знать! — крикнула я, сгорая от стыда. И вспомнила, в чем собственно хожу по дому. Даже не думая о чувствах братьев. Дура! Господи, какая же круглая дура.
— Но это же просто эрекция. Просто возбуждение. Оно прошло и все… — предположила я с надеждой.
Марк резко мотнул головой и прищелкнул языком в ухмылке.
— Бери выше сестренка. Там далеко уже не просто пистолетик. Там пуля в сердце. Хрен вытащишь. А уж поверь, мы пытались.
— Ты тоже?! — отшатнулась я, словно он мог напасть прямо здесь.
— Ебанулась? — заржал он, — Мне сроду плоскодонки не сдались. Я подержаться люблю — титьки там, жопа, чтобы была.
— Ну и мерзость.
Титьки, жопы, вагина, пистолетик. Что еще интересного я услышу этой ночью?
— Не строй из себя святую невинность. Мужику твоему сколько? Под сорокет?
— Тридцать один, — рявкнула я, злясь на Марка. С ним вообще, если долго
разговаривать, чувствуешь себя в вольере с ядовитой змеёй. То и дело прыскает ядом.
Я ускорила шаг, чеканя его, словно солдат. Но Марк не отставал. Впереди замаячила спина Киры. Парни всегда выбирали одежду ярких цветов, всегда хотели выделиться, словно того, что они близнецы, недостаточно.
До дома мы добрались на удивление быстро, хотя и молчали всю дорогу. Даже братья, как воды в рот набрали.
Я только и услышала.
— Сказал, что ли?
— Сама догадалась, — солгал Марк, что было для него обычным делом.
Глава 9.
Всю следующую неделю у меня не выходили из головы три проблемы. По сути, они проблемами не являлись, но на мозг давили, резали нервы по живому и вообще не давали спать.
Артур. Изменения, внешне незаметные, но слишком явные, чтобы не понять, произошли с ним с того самого дня, когда он впервые за долгое время пытался меня поцеловать.
