Люди до банального просты. Иногда нам нужно пройтись по тонкой нити. Над пропастью, едва удерживая равновесие…чтобы хоть что-то понять, чтобы прозреть, измениться. Чтобы начать, наконец, ценить. Ценить жизнь. И просыпаться с простой мыслью, которая меняет все: сегодня – не очередной «день сурка», а ещё одно чудо, в котором можно найти миллионы возможностей и бесценные секунды времени, в которые мы можем любить близких.
– Тебе не о чем жалеть, Эмилия, – Адриан преодолевает расстояние между нами и поддевает мой подбородок, пристально заглядывая в глаза. – Теперь твои руки развязаны. Но главное, что ты жива, девочка, – в его голосе звучат одержимые нотки.
Я не могу унять мелкой дрожи в теле. Страх остается, не уходит. Ещё один удивительный факт: в моих глазах, Адриан Батлер – некто вроде жесткого палача и всесильного героя, одновременно.
– Все ещё боишься меня? Я не мог поступить иначе, Эмилия. Есть люди, против которых не работает закон. И они действуют исключительно за чертой закона, не понимая иных мер.
– Меня пугает все это, Адриан, очень. Твой мир, полный пепла и грязи. Я не хочу быть причастна ни к чему подобному, несмотря на мои чувства к тебе, – скулы Адриана подрагивают, словно я только что залепила ему мощную пощечину. – Все это слишком для меня, Адриан. Не знать, что будет завтра, жить в постоянном страхе, – теперь уже я нежно обхватываю его подбородок, скулы, и мы чертовски близко опять. Внутреннее чутье и эмпатия подсказывают мне, что он ждал совсем других слов, но я не хочу подстраиваться и угождать.
– Почему ты сделал это сам? Я же просила тебя…, – едва слышно выдыхаю я. – Ты убил двоих на моих глазах и спрашиваешь, почему я боюсь тебя? Откуда мне знать, что ты не делал этого раньше и не сделаешь снова?
Глава 24
Адриан
– Поверить, Эм, – хрипло говорю я, и подвинув стул, сажусь напротив Эмилии. Смотрю в её глаза, переплетая наши пальцы. – Сделать выбор в мою пользу, несмотря ни на что.
– Ты бы смог? – отчаянно всхлипнув, спрашивает она.
– Да, – уверенно киваю я. – Уже сделал. Я хочу быть с тобой, малышка. Знаю, что я – не принц из девичьих фантазий, и сейчас кажусь тебе пугающим незнакомцем. Мне придется сильно постараться, чтобы ты снова научилась доверять мне и не бояться, но обещаю, что ты не пожалеешь, если тоже выберешь меня. Я позабочусь о тебе, Эм.
– А если не выберу? – ее ресницы опускаются, скрывая от меня выражение глаз. Сердце дергается от боли, которую я, без сомнения, заслужил. Я могу поклясться, что больше не дам ей ни одного повода усомниться во мне, но мои слова ничего не изменят.
– Это будет твое решение, Эм, – отвечаю низком шепотом. Никогда еще простая фраза не давалась мне так мучительно сложно. Трудно, так чертовски трудно поступать правильно, а не так, как я хочу. – Никакого принуждения и давления. Я извлек урок из совершенных ошибок.
– Их было слишком много, Батлер, – после продолжительной паузы вздыхает Эмилия. Наши взгляды пересекаются, и я понимаю, как тяжело ей сейчас. – Я по-прежнему не могу понять, что ты за человек. Помоги мне. Объясни. Ты говоришь, что был сложным подростком и превратил жизнь опекунов в ад, что тебе было проще на улице, чем с людьми, которые искренне хотели тебе добра… Наркотики, разбой, драки, алкоголь, бродяжничество. Все это не укладывается у меня в голове. Словно о ком-то другом, а не о тебе, Адриан. Почему? Что случилось с тобой, Эйд? Ты все можешь мне сказать, – Эм сильнее сжимает мои пальцы и наклоняется вперед, вглядываясь в мое лицо. Это запрещённый удар. Она повторяет ту же фразу, что я сказал в реанемобиле, увидев ее, покрытую синяками.
– Никакого физического или другого насилия, Эми, – я нежно касаюсь ее лица. – Меня никогда не били, хотя, наверное, стоило.
– А твои правила, требования, контракты, дистанция, которую ты возводишь между собой и миром? Это тюрьма сделала тебя жестоким?
– Жестоким? – хмурюсь я.
– Да. Ты считаешь иначе? – отзывается Эмилия, скользнув по мне удивлённым взглядом. – Агрессивное поглощение, захват власти, беспринципность в методах получения желаемого, шантаж, подкуп, отсутствие сопереживания к поверженным соперникам? Мне продолжить?
– Нет, – отрицательно качаю головой. – Я действительно использую жесткие методы в бизнесе, но я не хуже и не лучше других крупных игроков и вынужден соблюдать давно установленные правила. Ты ошибаешься в первопричинах. Тюрьма излечила меня. Ты сама видела, каким я был. Озлобленным щенком, готовым вцепиться в любую протянутую руку. Сейчас моя агрессия носит более цивилизованную форму.
– Я бы так не сказала, – сомневается Эмилия. Не спорю, у нее имеются железобетонные доводы. Вздохнув, она расправляет плечи, освобождая свои ладони и задумчиво смотрит в сторону. – Мне нужно время, Адриан, чтобы все обдумать.
– У тебя его немного, Эм. До вечера. Завтра утром или даже сегодня ночью я вылечу в Нью-Йорк. Бюрократическими вопросами займётся Гиббс.
– Надолго улетаешь? – негромко осведомляется Эм, вскинув на меня озадаченный взгляд.
– Надолго, Эм, – киваю я, глядя в потемневшие глаза. – Возможно, насовсем.
– Насовсем? – резко севшим голосом повторяет Эмилия.
– Я должен сосредоточиться на деятельности «ADcom Global», завершить текущие проекты, переговорить с основными заказчиками, у которых, вероятно, появится желание расторгнуть сотрудничество, продумать альтернативные варианты развития в условиях кризиса. Грядут грандиозные проблемы и серьёзные перемены, – мрачно озвучиваю я не радужные перспективы. – Здесь мне больше нечего делать. Я нужен в Нью-Йорке.
– А «Эталон Групп»?
– Я не трону Сергея Демидова, если тебя волнует именно этот момент, – поясняю я без особого энтузиазма. – Его сын пусть выпутывается сам. Твой любимый проект будет реализован вне зависимости от моего наличия в составе совета директоров.
– А акции? – она задает вопросы один за другим, словно отказываясь верить, что мы вплотную приблизились к финалу. И на его исход я впервые не в силах повлиять.
– Я передам свой пакет акций тебе. Перепишу на твое имя, а дальше сама разберешься, как их использовать. Хочу, чтобы ты была независимой, малышка, и ни один мудак, вроде меня, не смог бы надавить на тебя и прижать к стенке.
– Адриан… – обескураженно выдыхает Эмилия.
– Ты же хотела мое кресло, – вымученно улыбаюсь я. – Оно твоё. Теперь выбор только за тобой. «Мечта», пост генерального директора или моя женщина, которую я заберу с собой.
– Твоя женщина? Что это значит? – сосредоточенно спрашивает Эмилия.
– Все, что захочешь. Свадьба, дети, общий дом… – перечисляю я, но она не дает мне закончить весь список.
– А чего хочешь ты?
– Тебя, Эм, – отвечаю я. – На любых условиях.
– Я не ставлю условия, – она облизывает губы, привлекая к ним мое внимание. В вспыхнувшем взгляде вызов и разочарование. – Я хочу понять, что тобой движет. Зачем я тебе, Эйд?
