Извини, я снова порылась в твоем кабинете и забрала свою отвертку от Картье, а тебе оставляю твою. Браслет не верну, сохраню, как подарок, на память от тебя.
Я никогда не забуду тебя, Адриан. Прости, что не могу выбрать тебя. Не потому что не хочу. Все намного сложнее.
– Это ты думала, что будет просто, детка, – бормочу я, тяжело опускаясь на стул и закуривая сигарету.
Я с самого начала понял, что «просто» не получится. «Просто» не для Эмилии Гордеевой. Не для меня. Не для нашей истории, которая начиналась, как забавная игра, а закончилась за пять часов до моего вылета в Нью-Йорк. Я думал, что успею обнять ее. Хотя бы, блядь, обнять.
«Чем страсть сильнее, тем печальнее у нее конец». Как же прав оказался старик Шекспир.
Если бы мы могли знать, как «непросто» закончится наше случайно неслучайное курортное приключение, и во что перестает моя циничная афера… Если бы могли отмотать время вспять и остановить ядовитое безумие одержимости, неконтролируемой ярости, дикой ревности и жгучей боли, ожидающих в скором будущем…
Мы бы никогда не встретились.
И прожили спокойную хорошую жизнь.
Пустую, размеренную и бесцветную.
Эмилия Гордеева подарила мне целый спектр оттенков алого, а я щедро разбавил его черным.
Но я ни о чем не жалею.
И я никогда не забуду тебя, детка.
Эпилог
Сентябрь. Год спустя. США. Нью-Йорк.
Адриан
Я просыпаюсь от осторожного прикосновения к плечу. Резко открываю глаза, моментально включаясь и фокусируя взгляд на обеспокоенной мордашке мисс Тейт. Черт, кажется, я снова вырубился посреди рабочего дня. В последнее время организм бунтует против практически круглосуточной занятости. Накопленная усталость дает о себе знать. Провожу ладонями по лицу, стирая остатки короткого сна, разминаю затекшие плечи.
– Я принесла документы на подпись, – Кристина с грохотом опускает толстенную папку на край стола, поднимая в воздух бумажную пыль. В носу сразу щекочет от желания чихнуть. – И кофе. Подумала, что тебе не помешает, – кружку с горячим напитком ставит перед мной. Я вдыхаю бодрящий аромат и вымученно улыбаюсь.
– Спасибо, Тина, – киваю на кипу документов. – Со всех отделов собрала? – вопрос риторический. Судя по толщине стопки, здесь текучка не за последний месяц, а как минимум за полгода. Утрирую, разумеется. Уныло таращусь на бумаги, прикидывая сколько часов у меня уйдет на визирование, перевожу взгляд на часы. Девять вечера. М-да, по ходу, кто-то опять останется ночевать на офисном диване. Если честно, я начинаю забывать, как выглядит моя квартира, потому как в офисе провожу гораздо больше времени. Хотя сегодня в любом случае придется добраться до дома. Доползти, если на то пошло. Завтра утром у меня вылет, проспать нельзя и лететь в помятом костюме и с не менее мятой небритой физиономией совсем не комильфо. Я слишком долго готовился к этому дню, чтобы встретить его загнанным и падающим с ног от усталости.
– Ты можешь передать право подписи Клайду на время своего отсутствия. Хочешь я подготовлю доверенность?
– Нет. Клайда тоже не будет пару недель.
– Почему я не в курсе?
– Ты же не его секретарша, Тина.
– А если что-то срочное?
– Электронная подпись и видеосвязь на что?
– Извини. Это просто твой первый отпуск за год. Привыкла, что ты всегда на месте, за исключением командировок, конечно.
– Если тебе тяжело, начинай искать замену, – опустив взгляд на беременный живот мисс Тейт, предлагаю я. – Иначе родишь мне тут посреди рабочего дня.
– Два месяца еще. Я справлюсь. Мне работа сейчас нужна, – Кристина хмурится, нервно теребя рукав блузки.
– Так и не объявился папаша? – без особого интереса спрашиваю я, окинув Кристину быстрым взглядом. Она подавлено трясет головой. Другого ответа я и не ждал. После освобождения от контрактных обязательств мисс Тейт не долго скучала, закрутила роман с одним из инвесторов, влюбилась, как кошка, залетела по дурости (а может с расчетом удержать любовника), а тот ее сразу бросил. Банальная история, но все равно жалко дуреху. Где она теперь себе нормального мужика найдет? Мать одиночка с прицепом. Хотя чем черт не шутит. Вон Клайд умудрился себе с двумя спиногрызами найти и счастливый ходит, словно миллиард в лотерею выиграл. А я, блядь, завидую ему так, что тошно.
– Ладно, не ной только. Увольнять тебя не собираюсь. Материальную помощь выпишу. Домой двигай. Поздно уже, – выпроваживаю я приободрившуюся секретаршу.
– Спасибо, Батлер. Я тебя обожаю, – выдает она. И я смеюсь, поперхнувшись кофе. Некоторые бабы даже с появлением пуза не меняются.
– Двигай уже. Завтра, как штык чтобы здесь и без опозданий. Я на связи. И чтобы никаких экстренных родов, пока я не вернусь.
– Слушаюсь, босс, – широко улыбается Кристина и утиной походкой покидает мой кабинет.
Следующие пару часов убиваю на кропотливое и нудное подписание отчётов, смет и актов, прерываясь только на кофе и сигарету. Да, курить так и не бросил, хотя в моем сумасшедшем графике и без никотина сдохнуть можно. Но, даже не мечтайте, я держусь и живее всех живых.
Выплыл из дерьма назло врагам, хотя штормило в течении первого полугода нехило. Кое-где пришлось урезать бюджет, с некоторыми крупными заказчиками расстаться, сократить личные расходы, использовать собственные накопления для поддержания компании на плаву, продать «Распутную Джен» и парочку автомобилей категории люкс, временно снизить оклады, но зато ни один сотрудник «ADcom Global» не потерял место, и, как ни странно, никто не переметнулся к конкурентам. Значит, я не такой хреновый руководитель, как мне всегда казалось.
Во время кризиса коллектив корпорации не только не посыпался, а наоборот, сплотился и выдерживал осаду вместе со мной. Так что смело можно сказать, что значительной частью успеха я обязан своей команде. И это дорогого стоит, заставляет взглянуть другими глазами на людей, которые не подвели в трудную минуту. Переоценка ценностей редко происходит в минуты штиля, а вот когда поднимается буря, запускается процесс естественного отсева. Сразу становится понятно, кто друг, кто враг, а кто так.
С партнёрами и заказчиками мне повезло меньше, чем с сотрудниками. Многие расторгли договора и отозвали проекты еще в первый месяц после грянувшего скандала. Инвесторы один за другим выводили капиталы. Начались бесконечные проверки, штрафы, иски. И чем больше журналисты зарабатывали на моих восставших скелетах, тем меньше шансов оставалось у меня уйти от банкротства. Еще и папарацци следовали по пятам, усложняя жизнь и раздражая до скрежета зубов.
Один раз сорвался, разбив наглому ублюдку камеру, но, разумеется, моего поступка никто не понял и не оценил. Поднялась новая волна общественного негодования, к которой примкнули бывшие партнёры, уволенные топ-менеджеры и брошенные любовницы.
