– Ты из-за меня приехал в Москву? – очередной вопрос застает меня врасплох своей… логичностью. В этот момент я массирую ее ступни, твердыми уверенными нажатиями. Эм вздыхает, чувственно пригибаясь в пояснице. О да, девочка. Не ожидала, что поглаживания пяточек вызовут отнюдь не щекотку?
– Не только, – уклончиво отвечаю я, поочерёдно разминая каждый пальчик. – Но ты сыграла свою роль, очень значимую. Теперь я уверен, что сделал правильный выбор.
– Можно я задам вопрос… – низким срывающимся голосом обращается ко мне Эм.
– Ты много говоришь, а во время массажа нужно больше чувствовать, – сдержанно напоминаю я, поглаживая изящные щиколотки.
– Последний, – очень правильно просит Эм, с заискивающей тягучей ноткой и мягкой хрипотцой.
– Хорошо, – благосклонно позволяю я.
– И ты ответишь на него предельно честно.
– Ты меня заинтриговала, малышка, – смеюсь я, осторожно раздвигая ее ноги, не касаюсь, возвращаясь к сладкой попке. Круговыми движениями растираю кожу, иногда, словно случайно ныряя между ягодиц, скользящими движениями лаская мышечное колечко и чувствительную область под ним, окунаю кончики пальцев в мокрую дырочку и быстро возвращаюсь наверх. – Но сначала перевернись, – командую я, услышав разочарованный стон.
– Слушаюсь, босс, – с некоторой поспешностью Эмилия выполняет мое требование. Я смотрю в ее глаза, в которых плывет удовольствие, потом на приоткрытые губы, порозовевшие ключицы и налившиеся полушария с острыми твёрдыми камешками сосков. У меня дыхание перехватывает, и пах сводит болезненным напряжением. Черт, когда она лежала на животе, сдерживаться и контролировать возбуждение было легче. Ее взгляд красноречиво и почти с вызовом опускается на мой воинственно вздернутый половой орган, потом на дрожащую руку, сжимающую флакон с маслом так сильно, что содержимое выплескивается наружу и течет по моим пальцам.
– Что будете массировать дальше, мистер Батлер? – вздернув бровь, с торжествующей улыбкой спрашивает Эм, расставляя в стороны согнутые в коленях ноги, предоставляя моему голодному взгляду нежную розовую плоть.
– К черту, – хрипло рявкаю я, отбрасывая в сторону флакон и в долю секунды забираюсь на кровать. Встав коленями между бесстыже-расставленными бедрами, я веду по ним обильно смазанными маслом ладонями. Подаюсь вперед, скользя по талии и накрывая призывно-торчащие груди с набухшими вершинками, обвожу пальцами, наблюдая, как чернеют и расширяются зрачки Гордеевой, как приоткрываются в безмолвном стоне пухлые губы.
– У меня крышу от тебя сносит, детка, – признаюсь я, нависая над ней и упираясь локтями в матрас. Поочерёдно облизываю и втягиваю губами твердые соски, прикус масла проносится по оголенным рецепторам, взрываясь новым приступом остропряного возбуждения. Опускаю одну руку вниз, прикасаясь к влажным припухшим лепесткам, двигаясь вверх-вниз кончиками пальцев и избегая прямых прикосновений к клитору. Эмилия хнычет и извивается, приподнимая попку, трётся об меня, ища освобождение охватившему ее голоду.
– Эйд, пожалуйста, – неосознанно умоляет она, снова разбивая к чертям намеченный план медленного совращения. Потеряв контроль и отбросив, никому ненужную сейчас скромность, Эмилия тянется к моему члену, но я уверенно перехватываю ее руку и медленно спускаюсь вниз, оставляя дорожки горячих жадных поцелуев на выступающих ребрах и втянутом животе. Крепко обхватываю ее бедра и, разводя их еще шире, накрываю губами открытую промежность, пуская в ход язык. Эмилия вскрикивает, цепляясь пальцами за мои волосы, извивается и дрожит, пока я круговыми движениями дразню ее клитор, мучительно медленно втягиваю губами чувствительные створки и под аккомпанемент протяжного стона, погружаю язык в истекающее возбуждением лоно.
– Боже, – задыхаясь, шепчет Эмилия, резко выгибается и взрывается в мощном продолжительном оргазме, зажимая мою голову содрогающимися бедрами. Это однозначно самый эротический и приятный массаж в ее жизни, который она еще не скоро забудет.
Эмилия
Этот мужчина действительно Бог, злой колдун, Сатана и Дьявол, мастер по соблазнению женщин и яд, мгновенно проникающий под кожу, парализующий вены. Он виртуозно играет на моих чувствах, ощущениях и нервах, оголяя каждый и разбирая его на атомы. Его действия – выверенные движения искусного пианиста, не нуждающегося в нотном стане для того, чтобы воспроизвести самые животрепещущие аккорды. Но его инструмент – моё тело.
Сначала этот прекрасный подонок эффектно и неожиданно напал в душе и, подобно хищнику, взял меня в плен. Потом максимально расслабил своими магическими руками и приласкал, как маленькую девочку, наговорив таких сладких слов, что не только в животе, но и в каждой клеточке моего тела затрепетали ядовитые бабочки.
Адриан…что ты делаешь со мной?
Откуда знаешь, кто научил тебя?
Как касаться меня, чтобы сделать самой покорной, покладистой и послушной. Как сделать так, чтобы я закрыла глаза на каждый непростительный твой грех. Забыла о ненависти и о своем желании видеть на тебе лишь красные полосы от своих ногтей. И думала лишь о том, чтобы видеть на тебе себя – в отражении панорамных окон, где всегда видно, как жадно ты берешь меня, вытягивая без остатка душу.
Знаешь, что именно сказать мне и насколько чувственно в этот момент прикусить мочку уха, чтобы голову затянуло зыбким эротическим туманом. Чтобы верила тебе слепо и свято, в твое «ты особенная женщина для меня»?
С ума сводишь так, что начинаю дышать тобой…и чем больше дышу, тем сильнее растворяюсь, желая быть ближе, плотнее и глубже в тебе, в самом сердце хочу быть.
И так страшно признаться. Даже самой себе. В этой безумной палитре глубоких чувств к мужчине, который буквально заставил меня быть с ним. Принудил, покорил, взял. Не оставил выбора.
Но все так перевернулось, поменялось, запуталось.
Чертовски мало тебя становится. И осознание этого чувства все плотнее петлю на шее затягивает. Теперь уже не просто гордость во мне кричит и чувство собственничества, когда понимаю, что хочу, чтобы только со мной был…но и что-то более глубокое, сильное, необъятное.
Только моим, потому что срослась с тобой на физическом и тонком плане и не представляю, как в наш мир можно впускать других женщин.
Не смей, не надо. Не разрушай то, что летает, искрит, зарождается между нами. Начало чего-то нового в жизни. Для нас обоих.
Я не произнесла всего этого вслух.
Плохо это. Зависеть так от мужчины. Почти смертельно опасно.
Я надеялась, что со мной никогда не случится подобного.
Но от психической болезни «одержимость» не застрахован никто, даже самая обледенелая «снежная королева» и жесткая бизнесвумен, для которой мужчины – лишь партнеры и фигуры на доске игроков крупных корпораций.
И сейчас я теряю голову, от одной лишь мысли, что язык этого мужчины глубоко во мне. Адриан трахает меня им так жадно и пылко, что я кричу и сгребаю в кулаки простыни, подмахивая бедрами ему на встречу в запредельно быстром темпе. Закидываю руки вверх, сжимаю прутья изголовья кровати до боли, которую не чувствую, потому что все эмоции перекрывает нарастающее чувство блаженства, концентрирующееся в сердцевине бедер и клиторе, который он терзает, ласкает и обхватывает губами, доводя меня состояния, при котором я фактически не ощущаю тела. Выхожу из него, улетаю.
