В офисе соблюдать субординацию и держать дистанцию становилось сложнее с каждым днем. Эмили старалась не выдавать своих эмоций, очень нервничала, когда замечала любопытные взгляды офисных сплетниц, но упорно «держала лицо».
Между нами постоянно искрило. Неважно – спорили мы или приходили к общему знаменателю в решении рабочих вопросов – сексуальная энергия, исходящая от нас, била через край. Сохранять служебный роман в тайне и дальше казалось невозможным. Нас выдавали горящие искрометные взгляды, которыми мы обменивались и платиновые браслеты, которые оба носили на своих запястьях.
Иногда, во время планерки, где она отчаянно отстаивала свою позицию, один за другим отметая мои поправки и замечания, я на глазах у всех утаскивал ее в свой кабинет, чтобы устроить разбор полетов в приватной обстановке – так должны были думать сотрудники, а что на самом деле вертелось в их головах, я плевать хотел.
Я запирал кабинет и набрасывался на Гордееву, как оголодавший дикарь. Бедный стол с трудом выдерживал всю мощь моего недовольства, заканчивающегося синхронным умопомрачительным оргазмом. После она отчитывала меня за несдержанность и непрофессионализм, приводя в порядок одежду и выходила из кабинета с дежурной, невозмутимой улыбкой и самоуверенным выражением лица, по которому невозможно было догадаться, что всего несколько минут назад, она лежала с задранной до талии юбкой на моем столе или стояла на коленях, доводя меня до грани своими губами, или прыгала сверху, пока я сидел в кресле, сжимая жадными ладонями ее грудь.
Секретарша Юля наверняка была в курсе происходящего, судя по ее загадочной улыбке, с которой она встречала нас в приёмной или провожала, когда мы отправлялись на обед или совместную деловую встречу. Стены не настолько толстые и сложно не услышать, насколько бурно мы порой решаем с Гордеевой наболевшие рабочие вопросы.
– Адриан, ты здесь? Или ошибся кабинетом? – резкий тон Клайда выводит меня из эротического транса, в который я впадаю каждый раз, когда наблюдаю за раскрасневшейся Гордеевой, раздающей поручения и устраивающей экзекуцию своим подчинённым, чем она и занимается прямо сейчас в конференц-зале, соединяющемся с малым переговорным залом, в котором расположились мы с Гиббсом. С сожалением мазнув взглядом по Эмилии в образе строгой офисной стервы, я переключаю все свое внимание на теряющего терпение Клайда.
– Ты что-то говорил, про младшего Демидова, – без энтузиазма припоминаю я.
– Да, – подтверждает Гиббс. – Я смогу продержать его в Санкт-Петербурге еще дней пять. И это максимум, Эйд.
– Меня не будет две недели. Не хочу, чтобы этот мажорчик ошивался здесь, – раздраженно отзываюсь я, снова переводя взгляд на Гордееву, восседающую в кожаном кресле за стеклянной стеной и выслушивающей краткие, устные отчеты коллег. Строгая причёска, минимум макияжа, идеально-белая блузка и мега сексуальная узкая юбка с завышенной талией. Я знаю, какого цвета трусики на моей гордячке сегодня. Сам лично утром надевал их на самую классную в мире задницу.
Черт, мне будет ее не доставать в Америке. Завтра утром вылет, а, значит, сегодня наша последняя ночь перед моей длительной командировкой.
– Алексей не успокоится, Эйд, – качнув головой, уверенно контактирует Клайд, возвращая меня к теме разговора. Словно я, блядь, не знаю. Как только неугомонный аутсайдер начал заваливать Эмилию письмами, я устроил ему очередную волну проверок в клубах, и сучонку пришлось свалить из Москвы, чтобы разгребать дерьмо, которое на него валится в последнее время со всех сторон.
– Его не должно быть в Москве до моего возращения, – несгибаемым тоном заявляю я.
– От меня сейчас мало зависит, Эйд, – разводит руками Клайд. – Алекс поделился своими проблемами с отцом, и Сергей впрягся, подтянув связи, закрыл долги сына, заплатил кому надо. Хорошие взятки решают все, сам знаешь. С миллионами отца, Алексей найдет способ выйти из затруднительного положения. Так что, если ты не намерен пускать в ход уголовщину… – Гиббс вопросительно смотрит на меня, намеренно не договаривая фразу до конца.
– Я пока думаю над этим вопросом, – я уклоняюсь от прямого ответа.
– Срок Алексею в любом случае не грозит. Папочка наймет лучших адвокатов, купит судью, и дело замнут, но с клубным бизнесом парню придется навсегда завязать, – Клайд делает паузу, чтобы я успел обдумать сказанные слова. – Адриан, я бы не советовал портить Алексу жизнь.
– Я же сказал, что подумаю, – раздражаюсь я. – Оставлю здесь Эрика, он присмотрит, чтобы этот малохольный ничего не вычудил в мое отсутствие. А с чего ты вдруг к нему сочувствием проникся? – смерив Гиббса подозрительным взглядом, спрашиваю я. – Хороший урок этому недомужику точно не помешает.
– Сочувствие тут не причем, – сдержанно опровергает Клайд, потирая костяшками пальцев двухдневную щетину и резко меняет тему. – Кстати, я навел справки, по нашим голубкам. Сергею Демидову и Олегу Григорьеву.
– Есть результаты? – любопытствую я. – Мы оказались правы?
– Да, – кивает Клайд. – Сергей и Олег в отношениях находятся очень давно, со студенческих лет. Их семьи жили по соседству. И те, и другие обеспеченные, интеллигентные, пользующиеся уважением в определённых кругах. Сергей учился на первом курсе университета, когда родители шестнадцатилетнего Олега погибли в автокатастрофе. Парень остался совсем один и семья Демидовых взяла его под опеку. Какое-то время Олег жил у них, пока не вскрылись некоторые особенности отношений между парнями. Далее видимо произошёл конфликт, и Сергей вместе с Олегом ушли из дома. Последний к тому времени поступил в тот же ВУЗ, что и Сергей. Любовники жили в общаге, учились. Потом начали совместный бизнес. Отношения не афишировали и когда дела пошли в гору, выстроили себе дома по соседству в престижном поселке и отгородились от любопытных глаз высокими заборами.
– Охренеть, – ухмыляюсь я, откидываясь назад и представляя, какую сенсацию вызвала бы в российских СМИ подобная новость. – Подожди, а сынок откуда взялся? – заинтригованно спрашиваю я.
– Суррогатное материнство.
– Зачем Демидову это?
– Сергей периодически обращался к услугам эскортниц, которые сопровождали его на официальных мероприятиях, но в глазах семейных респектабельных бизнес партнёров все равно выглядел несерьёзно и нестабильно. К тому же каждый реализовавшийся в бизнесе мужчина, независимо от ориентации, хочет наследника, которому сможет передать свое дело.
– М-да… – тяну я, задумчиво хмурясь. – Странный народ.
– Эйд, это Россия. Тут к однополым парам относятся, мягко говоря, с напряжением, как к людям третьего сорта. Ты только представь, что чувствовал парень, выросший без матери с отцом-гомосексуалистом, скрывающим свою ориентацию.
– Уверен, что Сергей отличный отец, – даже не предполагаю, а утверждаю я.
– Да, я тоже, – не спорит Клайд. – Алексей вырос бы счастливым и самодостаточным успешным парнем… если бы родился в Нью-Йорке.
– Теперь понятно, почему Сергей так рвётся на американский строительный рынок, – прихожу я к логическим выводам.
