– Привет, Эмс! Нет, пока только с опорой, – Вика поспешно исчезает на кухне и возвращается в коридор уже без пиццы и заляпанного детскими красками фартука. На ней остается домашний атласный костюм, больше похожий на пижаму, который подчеркивает её великолепную фигуру и в то же время скрывает все тело, кроме острых ключиц, длинной шеи и тонких запястий.
– Как твоя поездка? – эмоционально хихикает Вика, крепко обнимая меня, и приветственно кивает Клайду, взглядом приглашая его в обеденную зону, откуда доносится божественный аромат Италии.
– Вы начинайте ужинать без меня. Я в душ сразу побегу. Жутко устала после дороги. А потом обязательно отведаю кусочек ароматной пиццы, – обещаю я Вике, и выразительно посмотрев на неё, добавляю: – Я решила, что мы просто обязаны накормить этого мужчину, который на этой неделе является нашим личным помощником и телохранителем, – Вика пожимает плечами, продолжая скромно улыбаться Гиббсу и неуверенно разговаривать на английском. Отправляюсь на поиски чистого полотенца, заодно приветствуя Марка, увлеченного игрой в сони плейстешен…домашняя суета и мои близкие, помогают мне фактически забыть о существовании Адриана. Как я и хотела. Хотя я знаю, что эффект амнезии временный.
Все равно, что вколоть анестезию и думать, что место укола не будет болеть в сто раз сильнее, после того, как действие препарата пройдет.
Адриан
Целую вечность не напивался в одиночестве. Это всегда казалось мне бессмысленной тратой времени, а время – невосполнимый и дорогой ресурс, контролировать и владеть которым, люди, к сожалению, еще не научились. Я могу купить многое и многих, но не лишний час в сутки, потраченный впустую. Хотя, признаюсь, иногда хотелось забить на все цели и задачи, перечеркнуть планы и хотя бы пару дней пожить так, как я хочу. Но проблема в том, что я не знаю, как хочу. А когда-то знал и делал всё, чтобы эти мои «хочу» воплотились в реальность. Я ставил перед собой самые сложные цели и шел к ним напролом. Не всегда честно и чисто, не всегда законно и никогда не оглядываясь назад. Я оступался, ошибался, проигрывал, но не сдавался, не останавливался и в итоге побеждал. Если есть цель и четкое понимание, как ее достичь, то все получится. Вопрос всегда в цене. Сдуваются и вылетают за борт только трусы и неудачники, не готовые подстраиваться, искать варианты, не готовые платить. Успех стоит дорого и чем выше планка, тем выше цена, которая не каждому по карману. У меня не осталось неоплаченных счетов. Последний я закрыл сегодня, но не чувствую никакого удовлетворения от победы. Скорее опустошение с примесью разочарования.
Запрокинув голову, я лениво наблюдаю, как переплетаются кольца серого дыма, а потом расползаются, поднимаясь наверх, и медленно исчезают в полумраке. Я затягиваюсь сигаретой и выпускаю новые кольца. Одно, за другим… Идиотская улыбка раздвигает губы, и я запиваю отсутствие мыслей новой порцией виски. Закуриваю сигарету, едва затушив предыдущую, и откидываюсь спиной на панорамное окно, за которым сверкает неоновыми огнями ночной Манхеттен. С высоты пятидесятого этажа открывается фантастический вид, словно срисованный с рекламной открытки, но он давно меня не впечатляет, превратившись в будничную картинку, которую я вижу каждый день. Оказалось, гораздо занимательнее сидеть на полу огромной гостиной и смотреть на кольца дыма, медленно ползущие к потолку.
Свою первую сигарету я попробовал в восемь лет. Стащил у второго по счету приемного отца и выкурил на заднем дворе. Мне не понравилось. Горло першило, привкус казался горьким, но я продолжал таскать сигареты, пока не попался. В семье было еще трое приемных детей и меня «наказывали» так, чтобы другим не пришло в голову повторить мой «подвиг». Публичная воспитательная словесная порка. Заслуженная, надо заметить, но сработала с точностью до наоборот. В течение пары дней я научил курить всех детей в семье. Где мы доставали сигареты – это отдельная история, которая закончилась в полицейском распределителе. В последствие я оказывался там довольно часто, пока у приемных родителей не лопнуло терпение. Они были неплохими людьми, по-своему старались, водили меня по психологам, пытались лечить асоциальное поведение трудного ребенка. Я не поддавался, устраивал драки в школе и на улице, убегал из дома, бродяжничал, воровал, «плохо влиял» на остальных детей. Меня перевели на домашнее обучение, запирали в комнате, вели долгие воспитательные беседы, но стало только хуже.
В десять лет я умудрился угнать родительскую машину из гаража, снести газонный забор и разбить в сотне метров от дома. После этого загремел в психушку, меня держали на транквилизаторах, которые не только снимали агрессию, но и превращали мозги в вату. Я быстро смекнул, что таблетки делают из меня аморфного дебила и научился хитрить, притворившись, что лечение подействовало в положительную сторону. Через два месяца я вернулся домой… В итоге курс антидепрессантов пришлось пропить родителям. Я не оставил им другого выбора, кроме того, что сделал сам. Они вернули меня в интернат после трех лет опеки и наверняка стали намного счастливее.
Третья приемная семья появилась в моей жизни, когда мне исполнилось тринадцать, и продержалась два года. Трудный подросток с кучей диагнозов и приводов в полицию за драки, мелкое хулиганство, употребление и распространение запрещенных веществ, стал для двух уважаемых в городе учителей своего рода вызовом. Показательная обеспеченная семья, хороший светлый дом, отсутствие собственных детей и благородное желание направить нереализованные родительские инстинкты на мое «спасение». Принимая решение, они не догадывались, какую роковую ошибку совершают. Нельзя помочь тому, кто не хочет помощи. Нельзя спасти того, кто не нуждается в спасении. Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое, но мои новые родители были уверены, что справятся, обрушив на меня весь свой педагогический опыт. Ничего хорошего из этого честолюбивого эксперимента не вышло. Им досталось гораздо серьезнее, чем предыдущим.
Они не выжили.
Телефон на полу назойливо вибрирует, заставляя меня отвлечься от нахлынувших не самых приятных воспоминаний, вырезанных из памяти, сожжённых дотла и похороненных на пыльных чердаках памяти. Воспоминаний, которым не было места в моей новой, успешной, тщательно срежиссированной жизни, пока одна мстительная сука не ткнула меня носом в мое прошлое. Я, как обычно, не остался в долгу и ответил ей тем же. Я мог бы сейчас праздновать победу, если бы в ходе последнего сражения с Джен Уэбстер не задело по касательной девушку, которую я хотел держать, как можно дальше от всей этой грязи.
Мобильник продолжает раздражающе жужжать, и я на автомате отвечаю на звонок.
– Адриан, я не помешала? – голос Кристины звучит неуверенно, с осторожными паузами.
– Говори, – кратко отвечаю я. Наливаю себе еще виски и делаю большой глоток.
– «Уэбстер Корп» только что подтвердили аннулирование заключённых договоров, все запланированные сделки отменены, – сообщает мисс Тейт.
– Отлично, – равнодушно отзываюсь я. – Спасибо, что поставила в известность и извини за испорченный выходной, – добавляю из банальной вежливости, хотя мы оба знаем, что внеурочное время оплачивается с лихвой. Не хочется выглядеть неблагодарным потребителем, но, уверен, что именно таким и видит меня Тина. Несмотря на то, что она довольно спокойно, без лишних вопросов приняла досрочное расторжение нашего контракта и ее устроили щедрые отступные, ни одной молодой красивой девушке не будет приятно оказаться списанной в утиль еще до конца срока полезного использования.
