– Да, я поняла, что Вы имеете в виду, – задумчиво киваю я. Прямо и только вперед, повторяю про себя. Спасибо, Сергей Львович, кажется, я знаю, каким будет мой следующий ход.
Иногда то, о чем мы думаем, сбывается чертовски быстро. После разговора с Сергеем Львовичем мой мозг превращается в иллюзорную бомбу замедленного действия для одного эгоистичного ублюдка, и начинает со скоростью света генерировать планы, которые приведут меня к заветным словам: «Шах и мат, мистер Батлер».
Самое удивительное, что одним из пунктов к достижению цели у меня стоит очередной разговор наедине с Клайдом Гиббсом, и я еще не знала, под каким предлогом приглашу его на неформальную встречу. Удобный момент даже ждать не пришлось – оказывается, Клайд пообещал подвести Вику в аэропорт, видимо, в благодарность за вкуснейшую пиццу и все сложилось для очередного «шага пешки» самым наилучшим образом.
С тяжелым сердцем проводив сестру и племянников обратно в Цюрих, я в очередной раз осталась с Гиббсом наедине, и как ни в чем не бывало предложила заехать ему в один уютный ресторан на Новом Арбате, сославшись на то, что жутко проголодалась и буду рада, если коллега составит мне компанию за ужином.
Как всегда, общение с Клайдом дается легко и комфортно. Мы явно родные души, что касается прочитанных книг и любимых фильмов – уже давно заметила, что мы можем несколько минут обсуждать любимых режиссеров и писателей, оба любим животрепещущие сюжеты и концовки, переворачивающие произведение искусства с ног на голову.
Естественно, я спланировала эту встречу, не для того, чтобы вести с Клайдом дружеские беседы. Он для меня никто, он – лишь ещё один квадратик на шахматной доске, который я должна преодолеть, чтобы подобраться к главной фигуре. С утонченной женской расчётливостью я заговариваю Гиббсу зубы ровно до тех пор, пока осознаю, что больше ходить вокруг да около нельзя, и пора задать волнующие вопросы об Адриане, ради которых я и затеяла весь этот внезапный поход в ресторан с лучшим другом моего мужчины… точнее, ублюдка, с которым трахалась по контракту, как и сотни «деток» до меня и одновременно со мной.
Стоит лишь мне подумать об этом, вспомнить ту сцену, как вновь начинает колошматить все тело от ярости, состояние полнейшего аффекта накрывает с головой и возвращает в квартиру Адриана, пропитанную сладкими духами и присутствием в его жизни и сердце другой женщины. Есть, несомненно, плюс в этих ярких воспоминаниях и образах – они помогают мне неумолимо двигаться к цели, и затыкают влюбленную и потерявшую голову Эмилию внутри меня.
– Клайд, знаешь… – с искренней печалью опускаю глаза в свою тарелку с остатками салата, когда мы с Клайдом на несколько секунд замолкаем, прерывая непринужденный разговор о кино. Поднимаю взгляд на Гиббса, который аристократически выверенным движением прокручивает между пальцами бокал с безалкогольным вином и, наконец, с придыханием спрашиваю, делая голосовой акцент на том, что мне очень нелегко дается этот вопрос:
– Я очень хочу кое-что знать об Адриане. И для меня это очень важно. А точнее, о той самой «Распутной Джен», в честь которой он назвал целый круизный лайнер, – закусываю нижнюю губу, ощущая, как внутри закипает обида и горечь, воспламеняющаяся в легких. – Кто она? Что их связывало? Он любил её, да? Насколько сильно? Любит ли до сих пор? Пойми меня правильно. Очень трудно конкурировать с первой любовью мужчины, особенно, когда знаешь, что спустя много лет, после их отношений, он даже не удосужился переименовать корабль… – подавленно продолжаю я, пытаясь прочитать мысли Гиббса по сосредоточенному взгляду.
– Тебе не стоит думать об этом, Эмили. Джен действительно была в жизни Эйда. Она в далеком прошлом. Я не Адриан, но я знаю его больше, чем кто-либо. А вообще, тебе стоит спросить о его прошлом с Джен у него. Уверен, что ты услышишь тоже самое, – с железобетонной уверенностью отвечает Клайд, едва ли не вызывая у меня истерический хохот, переходящий в болезненный рев, который постоянно приходится в себе подавлять. Да уж, черта с два, это голая шлюха в шубе – прошлое Адриана. Не думаю, что пачка презервативов, которую я видела в его квартире на тумбочке, использовалась не по назначению. Наверное, я должна радоваться тому, что он трахает эту дрянь с защитой, а меня без? Какая честь, какая честь, мистер Батлер.
Я практически чувствую себя «особенной» …разумеется, это внутренний и очень горький сарказм, который я оставляю при себе.
«Нельзя подавлять в себе эмоции, Лия, – всплывает в мыслях вкрадчивый, но умиротворенный голос сестры. – Их нужно проживать и отпускать. Непринятые эмоции образуют в теле зажимы, ведущие к необратимым последствиям…».
– Да, наверное, когда он приедет из командировки, я так и сделаю, спрошу…но сейчас, когда Эйда нет рядом, я хочу разобраться в себе. Хочу понять, стоит ли мне нырять с головой в этот омут, если ты понимаешь, о чем я, Клайд. Мне двадцать шесть. У меня нет времени на бессмысленные отношения. И догадываюсь, что пока в жизни Адриана, как и в твоей нет места серьезным намерениям. Я хочу, чтобы меня ценили, любили и уважали, и взамен я готова отдать ещё большее своему мужчине…, но когда один из партнеров постоянно оглядывается назад и возвращается к своей первой любви или страсти, то они теряют значимость для обоих. Я так боюсь обжечься, Клайд, – едва ли не исповедуюсь Гиббсу я, ощущая, как в области груди все горит выкручивающим нутро адским пламенем. Кажется, что развернувшаяся агония внутри меня никогда не погаснет, не остынет, а если такое и случится, то оставит лишь тлен.
– Ладно, не обращай внимания. Не понимаю, почему так разоткровенничалась. Просто я не могу встречаться с мужчиной, который в мыслях живет воспоминаниями о другой…
– Я понимаю твои страхи, Эмили. Могу с уверенностью сказать, что никогда не видел Адриана таким, как с тобой, сейчас. Я знаю своего друга. Судя по взгляду, которым он на тебя смотрит, Адриан ради тебя весь мир испепелит и построит заново. Если понадобится, – усмехается Гиббс, слегка вздернув широкую бровь.
– Ради меня не нужно испепелять мир! Не понимаю, зачем он поступил так жестоко с Демидовым…. Неужели он не умеет решать все мирным путем? – сердце переходит на бег, как только я понимаю, что подбираюсь к сути и почти развязала язык Клайду. Если он знает о том, что Адриан «заказал» Лешу, то он обязательно выдаст это своим поведением.
Мне нужно быть уверенной в том, что именно Батлер взял на себя роль вершителя судеб и распорядился своей властью, возможностями и деньгами с целью утилизировать конкурента. Я отдаю себе отчет в том, что и Леша не является «невинным мальчиком», который не заслуживает урока за нарушение закона, но мне необходимо убедиться в том, что Адриан возомнил себя карателем, что имеет право разрушать любую жизнь с помощью шантажа и налетов на каждого, кто стоит у него на пути. Мне элементарно тошно от мысли, когда я понимаю, что он идет по головам, когда чего-то хочет, не признавая морали и не зная милосердия. Взять хотя бы ситуацию с Сергеем Львовичем. Нет ничего отвратительнее, чем использовать нетрадиционную ориентацию человека как способ «прижать его к стенке». Человек не выбирает, каким ему родиться. По крайней мере, сознательно. И если он решает скрывать свою ориентацию от других, то никто в мире не имеет права стыдить его за сделанный выбор и вывешивать его «грязное белье» на всеобщее обозрение. Не говоря уже о России, где подобные случаи приводили к печальным последствиям и массовой травле человека.
