– Если это признание в том, что я и есть тот самый особенный для тебя, то я очень тронут, малышка… – на мгновение перебивает Адриан, но я отрицательно качаю головой, прикасаясь пальцем к его губам. Замечаю, как глубже и тяжелее становится его дыхание. С каждым произнесенным мною словом и откровением, его грудная клетка начинает расширяться и опадать быстрее.
– Это не совсем так, Адриан. Есть третий, но не последний по важности резонанс. Это как в музыке. Если в звуках нет гармонии, то их не хочется слышать. Ими не хочется жить. Последний звук, без которого невозможны длительные отношения. Только три этих компонента делают чувства долговременными, и отсутствие одного из них рано или поздно ведет к расставанию. Последний – общие ценности. И у нас с тобой они не совпадают совершенно. Единственные отношения, которые ты приемлешь это контракт, и для тебя все это игра…а для меня это годы жизни и молодости, которые мне никто не вернет. И однажды, я буду списана, как все остальные твои куколки. Это может случиться завтра, а может через пять лет. И даже если ты скажешь, что это не так, что со мной ты готов разорвать контракт и построить что-то настоящее и что мы итак уже давно этим являемся, это будет ложью, Адриан. Тебя не научили семье, и мне очень жаль, что так вышло. Я не виню тебя. Я просто хочу сказать, что, когда у людей разные ценности в жизни, их отношения обречены. Даже, когда есть чувства. А я…люблю…люблю тебя, Адриан. Впервые говорю это мужчине, впервые чувствую, – начиная часто моргать, со слезами в голосе шепчу я, продолжая смотреть только на него. Я говорю правду. Несмотря на то, что собираюсь сделать. Я хочу, чтобы он знал, потому что точно уверена в том, что это – наши последние часы вместе, последние часы наедине, которые никогда не повторятся.
– Но этого недостаточно для того, чтобы я хотела остаться с тобой… – мне трудно что-либо прочитать по его выражению лица. Его брови сдвигаются к переносице, вены на висках пульсируют куда интенсивнее, чем до моего «люблю».
– Ценности можно изменить, – прочистив горло, обескуражено выдыхает Адриан. – В моей жизни не было настоящей семьи, Эмс. И я такой, какой есть. Почему тебе вечно так хочется поговорить и все проанализировать? – снова закрывается он, игнорируя мое признание. – Чтобы ты не сказала сейчас, я не отпущу тебя. Никогда, Эм. Это мой ответ тебе. Но если тебе это важно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы больше не делать тебе больно. Только прошу не вмешивайся туда, куда тебе не стоит лезть. Твой бывший жених получил по заслугам, а его отец может попрощаться со своей компанией. Тебя все бизнес-процессы, кроме «Мечты», вообще не должны касаться.
– Но почему? Неужели нельзя отступиться? Зачем тебе этот чертов контрольный пакет? Ведь денег в твоей жизни предостаточно…
– Потому что я так решил, и если я что-то начинаю, я всегда довожу это до конца, – деспотичным тоном огрызается Адриан, подтверждая то, что явно не собирается идти на компромиссы.
– Я знаю, – губы мелко дрожат, мне ещё никогда не было так трудно говорить все, что скопилось в глубинах души и сердца. – И мне больно, что, выбирая тебя, я иду против себя, против своих принципов. Разумом я понимаю, что мы слишком разные, но здесь все…царапает, – я прижимаю свои ладони к груди, физически ощущая выворачивающую боль в органах дыхания.
Ноет и жжет так в грудной клетке. Дышать слишком больно, и он только добивает меня своим вкрадчивым голосом:
– Детка, просто иди ко мне. Моя девочка, хватит так много думать, – Адриан хочет сгрести меня в охапку и явно порывается прижать к себе, чтобы потом резко перейти ко второму сеансу сумасшедшего и космически приятного соития, но слово «детка» начинает действовать на меня как триггер, срывающий внутренние порывы с блокирующих предохранителей. Сжав зубы, я ударяю Адриана по щеке с весьма выразительным шлепком и оттолкнув его, резко встаю с постели.
– Стоять, – шипит Адриан и тут же хватает меня за запястье, не позволяя убежать. Встает, прижимаясь ко мне со спины обнаженным телом. Ощущаю, как его налитый кровью член настойчиво упирается в ягодицы, в который раз млея от того, насколько он ненасытный.
– Что это было? – обхватывает поводком из ладоней шейку.
– Это тебе за «детку», мистер Батлер, – ироничным тоном дразню я, делая вид, что моя пощечина была лишь началом прелюдии, которая наверняка придется ему по душе.
Хватит разговоров. Они бессмысленны. Пришло время контрольного выстрела.
– Смелая девочка хочет подразнить тигра? И совсем не боится? – шепчет в ухо, скользнув языком внутрь ушной раковины, посылая мурашки по всему телу, с головы до ног. Все тело пронизывает ток необъяснимого удовольствия. Прогибаюсь в пояснице, когда Адриан издает утробный рык и с жадностью прикусывает чувствительную мочку, ослабляя хватку на шее.
– Хочу, чтобы ты знал – так будет каждый раз, когда ты называешь меня так, – надув губы, поворачиваюсь к Адриану, прижимаясь острыми сосками к его торсу. В ответ он проводит ладонью вдоль всего позвоночника, медленно обрисовывает пальцами ямочки на пояснице, слегка нажимая на них и наконец, добирается до моих бедер, грубо сминает их пальцами, тиская попку жадными ладонями. Мое тело реагирует, инстинктивно прижимаясь к его члену в дикой потребности соединиться, пульсацией клитора, и мягким умоляющим стоном, срывающимся с губ.
– Как? Детка, – напрашивается на второй удар Адриан, и я с вызовом ударяю его по другой скуле, замечая, как на его коже остается след от моей руки.
– Детка, – я вновь бью его по щеке, но Адриан реагирует на мой выпад безумной улыбкой Джокера, нездоровым блеском в глазах и снисходительно выдыхает:
– Ударь меня, детка, – низко рычит он и, заражаясь происходящим безумием, я снова отвешиваю ему пощечину и вырываюсь из его хватки, пятясь к панорамному окну, не сводя глаз с его обнаженного тела.
Заполняя все пространство вокруг, возвышаясь надо мной, как сокрушительная волна цунами, он пружинистой походкой надвигается на меня, пока я, тяжело дыша, направляюсь назад, пока не натыкаюсь на стекло. Кусаю губы в нетерпении, мой взгляд блуждает по его сильному телу и замирает в районе бедер. Адриан усмехается, безошибочно считывая мои подсознательные желания.
– Детка, – вновь бросает Адриан, вплотную приближаясь ко мне, и я снова замахиваюсь. Но на этот раз он ловит мое запястье, обхватывает свободной ладонью, впавшие от возмущения и вскрика, скулы.
Нас обоих пронзает невидимым электрическим разрядом до кончиков пальцев, до дрожи. До того момента, когда уже невозможно ждать, играть и терпеть. Когда все, что тебе нужно в этот момент – просто стать единым целым, ощутить своего мужчину в себе, вторить его сладким, болезненным, быстрым и медленным движениям внутрь…кричать его имя, умолять и проклинать, царапая спину…в последний раз, пожалуйста. Мне необходимо это почувствовать, прежде чем уйти навсегда.
В считанные секунды, Адриан обхватывает мои бедра, когда я обвиваю его плечи. Приподнимая и прижимая к стеклу, одним мощным толчком проникает в меня легким скользящим движением.
